Впрочем, мы залезли уже в какие-то дебри. В конце концов, у нас есть бесценная фраза митрополита Ювеналия:
«Характерное для некоторых противников канонизации Императора Николая II стремление представить его отречение от престола как церковно-каноническое преступление, подобное отказу представителя церковной иерархии от священного сана, не может быть признано имеющим сколько-нибудь серьезные основания. Канонический статус миропомазанного на Царство православного государя не был определен в церковных канонах».
Ну, к счастью, и все на этом! Абсолютизм сыграл с монархами злую шутку: подчинив Церковь, они не сочли нужным внести соответствующие коррективы в ее каноны. Таким образом, помазание на царство не делает фигуру царя сакральной.
Да, не делает. В христианстве. Но не в истории человечества. Там-то как раз полно сакральных фигур правителей, самого разного рода.
В Древнем Египте фараон по-простому был воплощением бога Гора. В древнем Китае император являлся точкой, связывавшей небо и землю, сыном Неба и отцом народа. В законах древневавилонского царя Хаммурапи говорилось: «Человек является тенью бога, раб является тенью человека, а царь равен богу». Наконец, в Римской империи, из которой вышло христианское государство, римским императорам поклонялись как богам. Правители франков Меровинги до принятия христианства происходили от морского чудовища. Став христианами, им уже стало неудобно иметь такого предка, тогда они по-простому пристроили свою династию в потомки Христу и Марии Магдалине.
Кстати, в Римской империи именно отказ приносить жертвы императору как богу и служил признаком, по которому христиан отличали от прочих жителей империи, — там это являлось государственным преступлением… ну, вроде как отказаться паспорт получить, с соответствующим наказанием по тогдашнему Уголовному кодексу.
Но это было две тысячи лет назад. А кто из нынешних прихожан отличит икону царя-страстотерпца от иконы царя-искупителя? Приложатся и свечку поставят, то есть… да-да, принесут жертву!
А кто-нибудь из царебожников отдает себе отчет, что они делают то, чему первые христиане предпочитали мученическую смерть?
Та же история и с остальными тезисами царебожия. Например, с «клятвой 1613 года» — христианин не может клясться за своих потомков, а дети не отвечают за клятвы отцов, это еще более древнее язычество, времен родоплеменного строя. Грех цареубийства, который лежит на русском народе и передается по наследству, — воззрения примерно тех же времен, когда человек воспринимался не сам по себе, а как часть рода или племени, у которого была общая честь и общие преступления. В христианстве, ни в одной из его ветвей, грехи по наследству не передаются — исключением является лишь первородный грех, да и тот смывается крещением. Тем не менее у царебожников существует особый чин покаяния за грех цареубийства — оказывается, это такая жуть, что на нее даже крещение не действует.
Николай Второй, при всех его «царских» религиозных воззрениях, был все же образованным и разбирающимся в церковной догматике православным человеком. Ознакомившись с таким осмыслением его персоны, он осенил бы себя крестом и с возгласом «Чур меня!» повелел бы зловредные книжонки сжечь, а авторов посадить за богохульство.
Но Николай II погиб в 1918 году и ничему воспрепятствовать уже не мог. Культ его имени зародился в недрах Зарубежной Церкви. Сколько он имел там почитателей, уже не скажешь, однако заражена была РПЦЗ, судя по рассмотренным нами признакам, очень сильно.
Первоначально культ царебожия был тесно связан с планами восстановления монархии в России — странно, если бы монархисты-эмигранты не воспользовались такими красивыми идеями. В 1921 году никто не верил, что большевики продержатся долго, и русские эмигранты активно решали судьбы будущей России. 29 мая в Рейхенгалле, в Баварии, открылся Первый монархический съезд и был создан Высший монархический совет, который стал поддерживать в качестве претендента на престол великого князя Кирилла Владимировича. Выбор был небезупречен — Кирилл Владимирович первым из Дома Романовых поддержал Февральскую революцию, да и женат был на разведенной женщине, инославной и, в придачу, его двоюродной сестре. Но такие мелочи монархистов не смутили — на безрыбье, как говорится… Имелись и другие претенденты — однако основным все же стал считаться Кирилл, который в 1924 году провозгласил себя «Императором всероссийским Кириллом I», тут же получив в эмигрантской среде язвительное прозвище «Царь Кирюха». Другие стояли за великого князя Николая Николаевича — этот заявлял, что вопрос о престоле должен решаться русским народом. Правда, народ решил этот вопрос еще в 1917 году — но когда политиков смущали такие мелочи?
Если бы Советская Россия действительно потерпела поражение, могли бы возникнуть интересные разборки, однако большевистская власть удержалась, поэтому к тому времени, как вопрос стал актуальным, его уже особо не обсуждали. К 90-м годам главным кандидатом на российский престол считался великий князь Владимир Кириллович, а наследником — его внук Георгий. Но поскольку сына у претендента не было, а только дочь, которая вышла замуж за принца Франца-Вильгельма Прусского, то Георгий вообще не Романов, а Гогенцоллерн. Другие Романовы ни титула Кирилла, ни его наследников не признавали — впрочем, все эти разборки относились к области чистой теории, ибо Советский Союз стоял прочно. Актуальными они стали лишь к 90-м годам, да и то условно, — если бы в новой России нашлись силы, которые поддержали бы идею реставрации монархии, если бы они оказались достаточно мощными…
Но вернемся, однако, к царебожию. Идее восстановления монархии культ «Царя-Искупителя» был выгоден, как и эмиграции в целом. Вся эта история способствовала сохранению и разжиганию ненависти к советскому строю, так что у нее нашлись и спонсоры, и сторонники.
В 1949 году глава РПЦЗ (!) митрополит Анастасий (Грибановский) открыто заявил: «Настанет время, когда человечество поймет, наконец, что наши царственные страстотерпцы и все, кто последовал по их пути, будучи умерщвлены за свидетельство Правды Божией, принесли себя в жертву очищения за грехи всего современного мира, погрязшего во лжи и неправде»[133].
Может быть, это просто ораторский запал, фигура речи?
Но 22 декабря 1956 г. Архиерейский Собор РПЦЗ объявил 17 июля днем всеобщего поста и покаяния. В этот день служили панихиду, а после нее читали особую покаянную молитву, которую синод разослал по приходам. РПЦЗ постоянно заявляла, что вина за смерть царя лежит на всем русском народе[134]. Получается, что священноначалие «зарубежников» совершенно открыто распространяло сектантские идеи. Ведь так?
Если так, тот и требование РПЦЗ о канонизации Николая в качестве условия воссоединения тоже предстает несколько в ином свете.
Нашлись у культа сторонники и по эту сторону «железного занавеса». Диссиденты в СССР остро нуждались в обосновании своей ненависти — и для себя самих, и для привлечения новых сторонников. У светской их части были «архипелаг ГУЛАГ» и ужастики про Сталина и Берию, церковным же, кроме государственного атеизма и гонений на Церковь, пригодился рассказ об убиенных монархах.
Теперь можно и объяснить те особенности канонизации, которые показались странными Алексею Осипову.
«…Небольшой, но чрезвычайно активный круг лиц, имеющий самые горячие симпатии к Зарубежной церкви, используя газеты, журналы, радио, педагогические и лекторские кафедры и даже амвоны, начал с поразительной категоричностью настаивать на канонизации и Русской Православной Церковью бывшего государя…
При этом особенно ярко бросается в глаза совершенно нецерковный, типично политического характера ажиотаж, поднятый вокруг данного вопроса и, по существу, сводящийся к тому, чтобы заставить чиноначалие Церкви и всех ее членов признать святость Николая II.
Когда вместо… обсуждения… на несогласных обрушивается прямая брань… то это уже явное свидетельство иных, нецерковных источников заинтересованности в решении этого вопроса и иной духовной установки (как, например, это видим у иоаннитов — лжепочитателей праведного Иоанна Кронштадтского). Дискуссии… имели место и ранее… Но никто при этом публично не обвинял несогласных с ним во всевозможных грехах и ересях, не требовал немедленной канонизации, не собирал подписей…»
Такое поведение не характерно для православных, но типично для сектантов, малой группы, пытающейся навязать свою волю окружающему миру. Можно только гадать, исходя из каких соображений издательство Троице-Сергиевой лавры выпустило стотысячным тиражом книгу, наполненную царебожническими идеями (и не одна она в то время гуляла по России). Сама секта, точнее официальная ее часть, давно уже опознана и заклеймена, но идеи порознь продолжают ходить в православной среде, особенно в той ее части, которая верит всему написанному в книгах с крестами на обложке, при этом не отличая страстотерпца от искупителя.
Но одной «догматики» мало для по-настоящему успешной работы. Какой-нибудь «пророк» местного розлива может придумать учение, набрать себе «малое стадо», увести своих последователей в тайгу и вкусно жить за счет их труда. Однако у «царебожников» совсем другие амбиции и аппетиты, в попытке удовлетворить которые они намертво завязаны на политику. А там уже совсем иные законы. Политик — он как велосипед: если перестанет двигаться, то упадет. Вот и несчастным сектантам, чтобы существовать, надо постоянно привлекать к себе внимание. А это сейчас непросто.
Галерея имени «Матильды»
Что является великой силой Природы? Секс, не так ли? Именно взгляд под углом секса продает истории, делает новости.
Дайте людям скандал, связанный с сексом, и он привлечет их гораздо сильнее, чем просто политическое крючкотворство или подлог.