Драмар громко выдохнул и от него вокруг пошла рябь.
— Я! ВАШ! ВОЖДЬ! НА КОЛЕНИ!
Старый гоблин сжал кулак и ощутил как слова его напитываются какой-то непонятной силой и проникают в стоящих вокруг гноллей и гоблинов.
— НА КОЛЕНИ! ПСЫ! — повторил уже мощнее Драмар.
Один за другим, гноллы, не спуская с него глаз, опустились на колени, а вслед за ними и черные гоблины.
— ПСЫ. ДОЛЖНЫ. ДОКАЗАТЬ. СВОЮ. ВЕРНОСТЬ!
Его рука залепила мощную пощечину самому крупному гноллу, их вожаку, и он улетел на пять шагов в сторону. Гноллы признают только голую, чистую силу, и он им показывал, что они на разных уровнях.
Медленным шагом Драмар пошел вдоль ряда черных гоблинов. Внутри него, по всей его крови, носилось одно слово — ВЛАСТЬ. Оно билось в его мозгу, оно текло по его крови, оно наполняло его тело безраздельно. Он ощущал, что это слово обладает большей силой, чем его Кровь. Это слово ПОДАВЛЯЛО.
Он переводил взгляды с одного черного гоблина на другого, изучая их лица, их выражения, их эмоции. Их СТРАХ,
— ВЫ. ПРЕДАТЕЛИ. НАШЕЙ. РАСЫ.
Каждое слово заставляло группу черных гоблинов вздрагивать. Гноллы и вовсе тихо скулили, выражая свою беспомощность и покорность.
После нескольких его фраз, наполненных силой, никто больше и не подумывал о сопротивлении.
— ВЫ. БУДЕТЕ. СЛУЖИТЬ. МНЕ.
Ответом были опущенные взгляды, быстрые боязливые кивки и трясущиеся поджилки.
Совершенно неожиданно этот небольшой гоблин в их глазах стал гигантом, который смотрел на них всех свысока, как на букашек. Как на ничтожеств. И он обладал властью приказывать. Властью повелевать. Это ощущал каждый.
— ВСТАТЬ!
Миг — и вся эта толпа поднялась на трясущиеся ноги.
Драмар оглянулся и понял, что эта странная сила задела краешком и его бойцов, и освобожденных рабов. Вот только в их глазах был не страх. В их глазах было обожание и преклонение. Будто они увидели в нем что-то большее, чем немолодого вождя.
Потому что, — понял Драмар, — Я и есть нечто большее. Я больше, чем просто гоблин. Больше, чем Вождь. Я — воплощение ВЛАСТИ.
— Мы. Будем. Служить. — нестройными голосами сказали черные гоблины. За ними то же самое прорычали гнолли.
Ощущение Власти, которая наполняла его голос, внушало Драмару какое-то воодушевляющее чувство всемогущества. Ему захотелось использовать эту силу всё больше и больше.
— БУДЕТЕ. — воздух вокруг золотого гоблина поплыл.
— Горх! — позвал он своего верного соратника.
Тот подскочил с еще большей безумной верностью в глазах, чем раньше.
— Вождь?
— Пора уходить.
Глава 11
Теперь Маэль и Зур’дах ехали в караване. Скорость их пути не слишком увеличилась, так как караван был слишком большим. На отдельных ящерах они бы гораздо быстрее продвинулись вперед, но это означало просто отнять ящеров у этих людей — а сейчас этого делать они не хотели.
В любом случае, они получили передышку. Друзья просто ехали, свесив ноги с одной из повозок, и лениво наблюдали за тоннелем. Конечно, внутренне оба они были готовы сорваться в бой, и больше следили за охранниками, чем за монстрами Подземелья. Однако, их опасения оказались напрасны: охранники, которых они спасли, никаких злых намерений по отношению к друзьям не имели — даже наоборот, они их побаивались. Единственный, кто вызывал подозрение, была сама Нелария, но и за ней они внимательно наблюдали.
С ней они договорились, что она поможет им на Поверхности как деньгами, так и освоиться на месте. Последнее было даже важнее.
И, самое главное — язык. На дроуском люди не разговаривали. Поэтому Нелария попросила одного из охранников, который понимал немного и дроуский и гоблинский, обучить их хотя бы сотне слов.
Уже во второй раз Зур’дах учил новый язык. В первый раз это был дроуский в Ямах Айгура. Зато ехать стало не так скучно.
Иногда они с Маэлем обходили караван и двигались вперед шагов на тысячу, для того чтобы разведать обстановку, поговорить подальше от чужих ушей да и просто побыть подальше от людей. Вновь быть среди такого количества разумных было непривычно.
Разговоров с Неларией у них почти не было. Женщина особо не показывалась из своей бронированной повозки. Не рисковала. И не расставалась со своим странным стрелковым оружием. Теперь возле нее всегда была троица крепких охранников. Большую часть времени Зур’дах и Маэль проводили именно у передних повозок: если будет опасность — именно они ее смогут встретить первыми. На охранников они даже не рассчитывали. Только на себя и свою силу.
Выбирались они далеко вперед еще и затем, что Зур’дах проверял свой контроль тьмы и крови. Но ниже определенного предела концентрация Тьмы в Подземелье не опускалась. Это его радовало. Значит, он был по прежнему боеспособен против более сильных противников. Вопрос был лишь в том, останется ли в нем на поверхности хоть капля тьмы? Ведь Чернопрядец по прежнему спал, но по прежнему мог насытить кровь Тьмой в критические моменты.
Когда они возвращались к каравану, Зур’дах обычно сидел на виду с копьем в руках, а Маэль… Маэль со всеми болтал, терся возле повозок с рабами. Смотрел, кого и в каких повозках перевозят. Да, они до боя с волками еще издали видели что тут много женщин, но были не только они. И с некоторыми Маэль успевал даже перекинуться больше чем парой фраз. С гноллями диалог у него не выходил, так что он только и делал, что дразнил этих псов.
Опасностей им не встречалось, поэтому путь, по сути,, проходил спокойно. Им даже не приходилось вмешиваться при нападении обычных тварей — те были по силам обычным охранникам. Более опасные твари, когда видели караван, уже не рисковали нападать — просто наблюдали. Зур’дах предполагал, что это именно из-за них с Маэлем, в которых монстры Подземелья распознавали опасных противников.
С некоторыми из охранников получилось разговориться — это были те, кто немного понимал гоблинский и кого гоблины непосредственно спасли, с другими было говорить бесполезно: они делали вид, что не понимают слов гоблинов. За неделю пути, оба друга привыкли к каравану и людям в нем. Даже запомнили каждого охранника по имени.
Поначалу мысль о том, чтобы освободить этих всех рабынь, большинство было именно самками, не покидала друзей. И они не раз говорили об этом.
— Может, освободим их? На Поверхности, конечно. Сам подумай, мы сильнее этого отряда, ты бы вот хотел чтобы тебя освободили? Тогда, в ямах Айгура, я уверен хотел бы. Они тоже хотят.
Зур’дах покачал головой.
Он размышлял об этом не раз.
— Ты понимаешь, что нужно будет убить всех их? Так просто никто нас и их не отпустит. И кроме того, куда идти этим самкам? Они даже защитить себя не могут, я не думаю, что на Поверхности так уж безопасно.
— Я ж не говорю это делать сейчас или сразу, как мы окажемся на Поверхности — сначала посмотрим что там да как. Может, там есть достаточно таких как мы, гоблинов. Свободных.
Что-то я сомневаюсь в этом, — подумал Зур’дах.
— Самое главное, — сказал он, немного подумав, — нам с тобой нужно выжить и не потерять свою свободу, а не думать о чужой. Поэтому лучше следи за охранниками и за этой женщиной — ты же не хочешь оказаться второй раз в ошейнике?
— Ой, давай, построй из себя взрослого, будешь как однорукий: то можно, то нельзя.
Зур’дах пожал плечами.
Воспоминания и «перепрожитые» жизни разных существ заставили его как-то по-другому повзрослеть. Не так, как повзрослел Маэль. Словно он смотрел на всё с некой высоты многих жизней. И своих…и, одновременно, не своих. Это чувство накатывало на него изредка, но заставляло смотреть на происходящее сейчас как на нечто незначительное. Словно есть какие-то другие, более важные цели, о которых он пока просто не знает, или к которым не готов.
— Знаешь, — еще через несколько дней пути сказал ему Маэль, — я хочу поговорить с теми рабынями.
— А? — удивился Зур’дах. Об этом он даже не думал.
— Хочу узнать, что они вообще думают об этом всем. О своем рабстве.
— Ты думаешь, тебе вот так просто разрешат их расспрашивать?
— Хах, — хмыкнул Маэль, — пусть попробуют меня остановить.
Так и случилось. Маэль залез в повозку к рабыням и начал с ними разговаривать. То с одной, то с другой. Охранники пытались ему что-то втолковать, но он на них зыркнул с использованием крови, что те просто отшатнулись. Связываться с Маэлем было себе дороже, они это понимали. Но, видимо, у них был приказ Неларии не допускать разговоров с рабами. Который, увы, они выполнить не смогли.
Так что Маэль спокойно разговаривал с девушками-пленницами. Зур’дах же следил за тем, что происходило снаружи.
По словам охранников, до Поверхности оставалось буквально несколько недель пути. Было бы быстрее, но повозки были забиты и ящеры просто не могли ускориться.
После нескольких часов разговоров с рабынями Маэль был расстроен. Услышанное его совсем не порадовало.
— Ну что, узнал что хотел? — полюбопытствовал Зур’дах.
Друг отмахнулся от него и некоторое время просто молча сидел.
— Ты знаешь, Зур’дах, я ошибся.
— Да, и в чем?
— Они все уверены что на Поверхности, у Неларии их ждет прекрасная жизнь. В огромном красивом доме, со слугами, в красивой одежде, и в достатке.
— А почему ты думаешь, что это неправда? — спросил Зур’дах.
— В смысле? Их просто обманывают. Но они в это верят. Не будет никакого дома, слуг и хорошей жизни.
Зур’дах же думал о том, что если из них готовят шлюх, то уж работать руками точно заставлять не будут, а значит, такая жизнь для них вполне возможна. С одним нюансом — за это придется платить. Своим телом. Постоянно. Потому что-то, что самок везут в бордель, — место, где женщины работают своим телом, — они узнали от охранника, который учил их языку в первый же день.
— Значит?
— Значит тем более не стоит к ним лезть. Если хотят получить эту жизнь — пусть получат.