Гнолли, может, и были сильными бойцами, но был у них один важный недостаток: излишняя эмоциональность. Они остро реагировали на малейшее оскорбление, их было легко вывести из себя и они часто перли напролом. Бездумно. Собственно, они и сами всегда жаждали подраться, и неважно со своими или чужими.
— Не калечь их! — крикнул Маэль на всякий случай.
А Зур’дах уже сорвался в атаку.
Без копья.
Он собирался использовать одни кулаки и ему было всё равно, что противники с дубинками.
Первого гнолла здоровяка он встретил ударом кулака. Прямо в широкую мохнатую грудь. И тот отлетел, словно ничего не весил.
Молодой гоблин, пропустив над собой дубинку и увернувшись от второй, с размаху пяткой припечатал пальцы другого гнолля.
Тот вскрикнул и споткнулся. И тут же получил удар в живот.
— Медленные вы, — хмыкнул Зур’дах.
Третьего остановил молниеносный удар между ног, от которого тот скрутился пополам.
Одну из дубинок Зур’дах на ходу вырвал из рук зашедшего сбоку гнолля, и влупил ему по пальцам.
Тот зарычал.
Но Зур’дах был банально быстрее. Он использовал только баланс. Кровь была не нужна.
Уворачиваясь и атакуя, он наносил чувствительные удары, но не причинял сильного вреда. Просто постепенно выводил из строя одного гнолла за другим, точно отмеряя силы своих рук.
Раньше он мог бы случайно убить каждого из них, просто ударив в полную силу. Но ямы научили его контролю и точному дозированию сил.
Семь гноллей, сильных, достаточно быстрых для своего размера и веса, просто не успевали за ним. Всего лишь одним гоблином.
Маэль же просто сидел на камне и что-то втолковывал мальцам. Он ни капли не волновался за своего друга. Должно было произойти что-то невероятное, чтобы Зур’даху грозила опасность.
Поэтому Зур’дах просто крутился, вертелся, уклонялся, блокировал, и… наслаждался схваткой. Просто драка с превосходящим по численности противником.
Через минуту боя на полу валялись избитые гнолли.
— Ну что собаки, напали вместе, да? Помогло? Нет? Слабаки! — пинал их спрыгнувший Маэль, — Да? И мальцов бы били? Уроды! Убил бы вас, да жалко. Пошли отсюда. Знайте свое место.
— В будке ваше место! — крикнул осмелевший Ыглар, — Псы вонючие!
Гнолли быстро ретировались, потому что сюда подтянулись и гнолли, и гоблины уже с двух сторон границы, и ни одному из побитых не хотелось, чтобы все видели, что избил их всего один молодой гоблин. Это был бы позор. Да и за время боя они поняли, что просто не успевают за прытким гоблином, и даже численное превосходство им ничего не дало. Они уже сталкивались с мутантами, но никогда с такими быстрыми.
— Бегите! Сопляки! Слабакам тут не место! — надрывался Маэль, крича им вслед, — Еще раз сунетесь — я сам за вас возьмусь! И тогда пощады не ждите.
А Ыглар и второй малец, тем временем, с восхищением в глазах смотрели как на Маэля, который ничего не сделал, так и на Зур’даха, который так легко разделался с группой гноллей.
Побитые уходя громко гавкали и рычали, но назад не возвращались.
Гоблинята с облегчением вздохнули, когда группа гноллей окончательно исчезла среди жилищ трущоб.
— Надеюсь, им хватило этой взбучки, — заметил Зур’дах, беря в руки копье.
— Сомневаюсь. Гноллы тупые, их пока раз десять не поколотишь — не дойдет. — возразил Маэль.
— Это да, — согласился он с другом.
— Как ты их! — нанес в воздух несколько ударов Ыглар, — Туда-сюда. Я даже ничего не успел увидеть. Это псины только и успевали, что скулить.
— Да, бам-бам-бам, а потом по яйцам зарядил.
Зур’дах переглянулся с Маэлем и они засмеялись. Для этих гоблинят побить гноллей было чем-то особенным — тем, о чем они будут рассказывать другим мелким.
— Хотите научу вас двоих драться? — заговорщицки спросил Маэль, — Сразу сильнее остальных станете.
— Хотим! — дружно воскликнули гоблинята.
Следующая неделя прошла спокойно. Друзья обосновались в трущобах и привыкли к ним. От них не отлипали Ылгар и его друг, кроме того, к ним прибилась еще дюжина гоблинят. А все из-за того, что Зур’дах с Маэлем учили их как драться на кулаках и с копьем. У детей, правда, вместо копья были обычные палки.
Как оказалось, дети боготворили вообще всех мутантов, но Вожака больше всех. Эту почтительность им внушили старики.
Собственно, после разговора со стариками друзья поняли, почему к Вожаку так относятся. Раньше, до него, гоблины ютились на одном небольшом участке трущоб и чуть ли не в предгорьях, и только с появлением Шарка Камнебрюхого появились сплоченные отряды молодых гоблинов, которые подчинялись ему и могли дать отпор другим нелюдям. А еще… Он собрал вокруг себя мутантов, каждый из которых был слабее его, но был верным подчиненным. Только после этого гоблины отхватили большую часть трущоб, отвоевав их у гноллей и нелюдей. Единственное, что не нравилось старикам, так это то, что Камнебрюхий продавал детей после определенного возраста либо в город, богатым торговцам, либо в катакомбы. Но о катакомбах вообще говорили почти шепотом. Старики говорили, что они соединяются с Подземельем, и что главный там «Владыка катакомб». А вот кто это — никто не знал.
Более взрослым гоблинам Камнебрюхий сам давал Ядра, и хоть гибло их и много, но зато из тех, кто выжил он получал себе бойцов, одного равного десяти. И его это устраивало. Гоблины всё равно быстро плодились, а подобные жертвы были приемлемы. Делал он бойцов одно время и из крепких стариков. Правда, потом перестал. Нужда в таком количестве бойцов иссякла. Потому что больше мутантов, тем больше опасность для самого Камнебрюхого. Слишком много сильных мутантов в подчинении он держать не мог, поэтому, видимо, и не плодил их сверх меры.
Ну а дети… Каждый из них хотел стать мутантом, поэтому и не отлипали от Зур’даха с Маэлем. Расспрашивали обо всем. Они как-то прознали, что друзья пришли «оттуда», из Подземелья, и расспрашивали о нем, о дроу, о тварях. И тут Маэлю было где развернуться.
Уж он потчевал гоблинят историями про Подземелье с огромным удовольствием. Преувеличивая всё, что с ними происходило, а некоторые случаи и просто выдумывал на ходу. И всё равно его слушали с открытыми ртами. Потому что он был мутант и он был сильный. Это он скоро доказал на деле, так как кроме гноллей, их двоих решила попробовать на крепость банда нелюдей. Дело снова происходило на границе. В этот раз Зур’дах позволил Маэлю разделаться с ними самому, и теперь зрителей было гораздо больше. Тех, кто видел унижение этих нелюдей.
Сидеть на окраинах трущоб и на границе друзья полюбили, потому что тут постоянно происходили мелкие стычки, в которых можно было размять руки-ноги. Копьями в драках они ни разу так и не воспользовались: велик шанс кого-то случайно убить, а этого никто не хотел.
После пяти-шести подобных стычек к ним просто перестали лезть. Стало понятно, что их не взять ни количеством, ни неожиданностью. Слишком разные были уровни подготовки.
Не трогал их и вожак. Он просто оставил всё как есть. Во всяком случае, так это выглядело. Они сидели на границе и тренировали Ыглара и его друзей.
Зур’дах пытался восстановить навыки рисования. Но сами рисунки пока никому не показывал — рисовал и стирал. Он вновь занял себя чем-то, что ему нравилось.
Хоть на первый взгляд трущобники рабами не были, но на деле… Многие из них выполняли то, что приказывал Вожак, и это, в общем-то, не сильно отличалось от рабства. Разве что ошейника с кандалами не было. Однако они были так же привязаны к трущобам, как раб к хозяину. Покинуть их они не могли. С их силой они погибли бы уже недалеко в предгорьях, это уж не говоря о том, что по одиночке их просто переловили бы и сделали рабами. Свободно гоблины могли существовать только в трущобах. Только тут их не трогали. И, похоже, это была какая-то негласная договоренность с городом.
Не сильно отличалась тут роль женщин от той, что была в борделе Неларии. Шлюх тут хватало: старых, помоложе, уродливых и не очень — и всегда у них находилась работа. Гоблины трущобники пользовались деньгами, в основном медяками — самой мелкой монетой, бывшей в ходу в городе. И по сравнению с ними Зур’дах и Маэль были богачами, потому что у них сохранились деньги, которые заплатила им Нелария. В борделе им их было просто некуда тратить.
Уже на следующий день друзья возобновили тренировки с копьем. Им этого физически не хватало. Хотелось дать телу поработать на полной скорости и с достойным противником, а такими были только они друг для друга.
Сначала они двигались плавно и небыстро. Тело вспоминало давно не используемые связки и приемы. Удар, прыжок, уворот. Их копья сталкивались и лезвия проходили в опасной близости у тела. Но это лишь для посторонних. Сами они прекрасно знали манеру боя друг друга, да и основа движений у них была одинакова. Однорукий вдалбливал навыки на десятилетия. Захочешь — не забудешь.
Стойка за стойкой. Сначала очень медленно, а потом разгоняясь.
От тренировочного боя перешли к синхронным движениям.
Места хватало. Под конец пошли перекаты, кувырки и мощные выпады, рассекающие воздух.
Гоблинята завороженно смотрели на их движения, переходящие в тренировочный бой на запредельной скорости.
Зур’дах решил показать это не только детям, а и тем, кто наблюдал вдали. Показать часть навыков, чтобы они думали прежде чем что-то делать. Делать что-то глупое.
Через минут двадцать они, тяжело выдохнув, упали на пол. Кровь они не использовали, только силы организма.
— Да…без тренировок выносливость падает, — пыхтя сказал Маэль.
— Да уж…
Те легкие тренировки у Неларии и близко не стояли с настоящими тренировками, которые они помнили еще с Ям. Вот там тело всегда работало на пределе, до полного истощения, и такого истощения у них уже давно не было.
Впрочем, отдышавшись, они продолжили тренировку. Уже серьезнее: удары стали точнее, тяжелее, быстрее. Малью приходилось задействовать всю свою скорость, чтобы избегать тычков и выпадов друга.