Такое чувство, как будто Слава облучил Сергея своей радостью и уверенностью. Когда Вышинский подходил к мастерской, он уже был убежден, что мир прекрасен, жизнь удалась, и даже строил планы на будущее, тем более бестолковые, что касались они жизни в здешнем мире. Как будто он не собирался возвращаться назад в будущее.
Если получится с ручкой, то можно замахнуться и на другие пишущие принадлежности, которые здесь еще не изобрели. Только сначала нужно уточнить, правда ли не изобрели. Фломастеры, маркеры, гелевые ручки, текстовыделители… Замазку-штрих… Это не говоря уж про цветные чернила. Да тут миллионером можно стать!
Сергей Вышинский – советский миллионер. Звучит!
– Дяденька!
Сергей вынырнул из приятных фантазий. Ну может человек помечтать пять минут?
– Дяденька!
У ворот мастерской стоял мальчик, лет так десяти – двенадцати. Не замызганный беспризорник, вполне себе приличный ребенок.
– Ну чего тебе? – Сергей был настроен благодушно.
– Дяденька, это вы сектант Сергей будете?
– Я. А тебе что, автограф?
– Нет, дяденька Сергей, мне графов не нужно. Меня дядя Менахем просил вам передать, что гости к вам сегодня ночью придут.
Хорошее настроение пропало, как не было.
Наступал вечер. Темнело. Можно даже сказать, смеркалось.
Чернильная мастерская в полумраке казалась напряженно припавшим к земле хищником, настороженно ожидающим нападения.
Внутри маленькой крепости готовился к ночному нападению гарнизон из трех человек.
– Сергей Аркадьевич. – Кирилл забивал длинный гвоздь-стопятидесятку, крепя изнутри дощатый щит, закрывающий окно. – Может, все же правильнее было бы в милицию обратиться?
– Нет, – опередил Сергея химик, – не правильнее.
Он закашлялся и продолжил:
– Представь, что мы обратимся в милицию. Что мы им скажем? Что мальчик от доброго дяди сказал нам, что сегодня ночью на нас будет налет? И они поверят? Да даже если и поверят, чем нам поможет милиция? Выставит у нас пост? Хорошо. Пусть. Бандиты тоже не дураки и не полезут к нам, пока стоит охрана. Вечно же нас охранять не будут. А стоит снять охрану – мы сгорим.
– Да я понимаю…
– Проблему нужно решать сразу. – Сергей опустил на пол два тяжеленных огнетушителя с облупившейся красной краской на поверхности. – А не рубить хвост кусочками. В конце концов, их всего шесть.
Окна мастерской были забиты изнутри щитами с широкими щелями между досками, только чтобы можно было стрелять изнутри, но бутылки с бензином не проникли бы внутрь. Виктор Алексеевич сумел найти где-то в городе целых три огнетушителя: больших, с широким раструбом. Все хрупкое, стеклянное и легковоспламеняющееся стащили в подвал. Честно говоря, к концу перестановки Сергей чувствовал себя таким умотавшимся, что, нагрянь бандиты сейчас, он только махнул бы рукой и сказал: «Давайте стреляйте». Впрочем, уже скоро он опять начал чувствовать мандраж.
Самое худшее в защите от нападения – ожидание.
– Какое оружие у вас? – спросил он, чтобы немного отвлечься.
Виктор Алексеевич продемонстрировал короткий пистолет с необычным округлением над рукояткой. А также две газовые гранаты. Хотя ими решили не пользоваться: велик риск, что товарищ без маски случайно попадет под ядовитое облако.
Кирилл с гордостью развернул притащенный из дома сверток.
– Ого. – Даже обычно невозмутимый химик поднял брови. – Целая гаубица.
В руках Кирилл держал обрез. Короткая рукоять, торчащий зигзаг затвора, укороченный ствол. Обрез напоминал гибрид старинного кремневого пистолета и современной винтовки.
– От дяди память осталась.
«Бабушка подарила!» – вспомнились слова Таклберри из «Полицейской академии».
– Кирилл, возьми лучше наган. – Сергей протянул ему один из своих, трофейный.
– Вот еще! Да я из дядькиного обреза… Ух! Обрез лучше.
– Ну смотри…
Они находились в большой комнате, в той, где стояло оборудование для производства шариков, сидели в полной темноте. Уже четыре часа. Никто не нападал.
Чтобы не клонило в сон, Виктор Алексеевич периодически поил всех отвратительно-холодным и несладким кофе.
– Кофе бодрит намного лучше, если он холодный и без сахара, – безапелляционно заверил он.
Кирилл начинал рассказывать длинную историю о своем лихом дядьке раза три, но почему-то сбивался на одном и том же месте. Сторожа по очереди, передвигаясь на цыпочках, обходили мастерскую.
Вернулся Виктор Алексеевич, пошел Кирилл. Тяги к рассказыванию историй о своей жизни химик не испытывал, как, впрочем, и Сергей, поэтому некоторое время они находились в полнейшей тишине. Химик замер у окна, только тускло поблескивал в лунном свете пистолет.
Сергей вспомнил слова профессора Крещенского: «Да, вот пример настоящего железного интеллигента. Никакого глупого кудахтанья, рассуждений о ценности каждой человеческой жизни, о том, что каждый преступник заслуживает снисхождения, что никто не имеет права быть палачом… Интересно, в наше время такие остались? И если нет, то куда они делись?»
Послышался глухой, надсадный кашель.
Все же, с досадой подумал Сергей, Виктора Алексеевича брать с собой не стоило. Больной человек, да и распугает всех нападающих своим…
Кашель повторился. Сергей замер.
Кашлял не химик.
– Сергей Аркадьевич, – прошипел от двери Кирилл, – там, на задворках…
– Понял. На исходную.
Парень бесшумно приоткрыл главную дверь и побежал в сторону сарая. По плану он исполнял роль засадного полка. Его бы отправили на место раньше, но побоялись, что в одиночку Кирилл заснет.
Виктор Алексеевич приник к окну:
– Тихо. Никого.
Сергей прокрался к задней двери. Выглянул в щель…
Яркая вспышка!
На мгновение Сергей ослеп, но сквозь прищуренные глаза увидел, как вторая бутылка с горящей тряпкой разлетелась о стену огненным пятном.
Над забором показалась темная голова. Вышинский выстрелил два раза (два нагана – четырнадцать патронов), но, кажется, не попал.
– Прикройте! – Он схватил огнетушитель и бросился к огню.
Открыть клапан, перевернуть вниз, направить раструб…
Толстая струя пены вылилась на огонь. Щелкнули выстрелы химика, тяжелое тело упало с забора в заросли крапивы по ту сторону.
Минус один.
– Я на ту сторону!
– Хорошо! – Огонь не успевал разгораться и гас, прибиваемый пеной. Сергей справится и один, а напасть могут и со стороны ворот.
Главное, продержаться до прибытия милиции. И набрать побольше фрагов.
Два темных тела взметнулись над забором в разных концах. Сергей бросил огнетушитель и выстрелил с двух рук. Не попал, конечно, но и ответные выстрелы просвистели над головой. Вышинский точным выстрелом уложил еще одного нападающего – минус два – и бросился к двери. Пуля отколола толстую светлую щепку, но он был уже внутри. Захлопнул дверь и упал на пол.
Наступила напряженная, звенящая тишина.
Во дворе, кажется, не стреляли, хотя в запарке Сергей мог и ошибиться. Огонь на стене погас, а запас бутылок с бензином у бандитов был ограничен. Скорее всего, они собирались поджечь стену и застрелить Сергея, выскочившего на огонь. Оборонную группу из трех человек они точно не ожидали встретить.
Тихий-тихий скрип… Щели в двери потемнели, закрываемые телом человека.
Бах!
Выстрел в помещении был оглушающ.
Бах! Бах!
Человека за дверью не задело, и он начал стрелять в ответ. Если бы Сергей стоял – был бы уже мертв.
Бандит помедлил мгновение и пинком распахнул дверь. Сергей повел стволом…
Бах! Минус три.
Осталось три…
Во дворе рассыпалась трескотня выстрелов: и щелчки пистолета химика, и хлопки наганов. Зазвенели стекла окон.
Три бандита сзади и три спереди. Задние мертвы все. На выручку ребятам!
Сергей бросился на ту сторону мастерской, осторожно выглянул в окно, в щель между досками.
Посреди двора в лунном свете лежало скорченное тело – минус четыре. Две полусогнутые фигуры бежали к двери. Виктор Алексеевич молчал. Ранен? Убит?
Ухнул выстрел, второй, дверной проем сарая осветили вспышки. Заработала «артиллерия».
Одна из фигур сломалась и упала, завывая, на землю. Второй отчаянным прыжком взлетел на крыльцо и дернул дверь. Скрылся внутри.
Не закрыли!
Сергей замер. В мастерскую проник враг, и, возможно, не один. Почему молчит химик? Нужно быть осторожным. Не нарваться на пулю врага и не подстрелить по ошибке друга.
Он бесшумно отпрянул от окна, успев заметить, что в ворота вбегают еще двое, сразу начав стрелять в сторону сарая. Ничего, Кирилл справится…
Шорох.
Сергей направил ствол револьвера в темноту.
А если это Виктор Алексеевич?
Вышинский осторожно прижался спиной к двери в свою комнату. Чуть приоткрыл ее и почти полностью скрылся в комнате.
Шорох.
– Виктор Але…
Бах! Бах! Вспышки выстрелов разорвали темноту.
Сергей выстрелил с левой руки два раза, кажется, не попал. Два патрона в одном нагане и два – в другом. Негусто…
Сергей попятился и рукой нашарил на столе рукоять меча, оставленного здесь в качестве последнего шанса. Если патроны кончатся и начнется рукопашная – очень пригодится… В качестве способа красиво умереть, если у противника заряды останутся.
Он выглянул в коридор…
Бухнул обрез, раз, другой, третий. Как бы вторя ему, на задворках мастерской затрещал пистолет химика. Раздался отчаянный крик, быстро захлебнувшийся после очередного выстрела.
Сергей отвлекся на какое-то мгновенье, и тут на него прыгнула черная тень. Один наган отлетел в комнату, во второй Вышинский вцепился с отчаяньем обреченного, но проклятый противник ловко двинул ему под дых и вырвал оружие из рук.
– Ну что, сяктант… – прохрипела невидимая смерть.
Сергей ударился спиной о стол и больше почувствовал, чем увидел, как на него наводят ствол его собственного револьвера. Он схватился за рукоять меча и взмахнул наискось.