Вот и последний выпуск программы, который только что просмотрел Мёрк, не явился исключением. Выпуск начался с углубленного изучения предыстории Гитлера – выяснилось, что в детстве им никто не занимался. А вот если б его детские годы выдались более гармоничными, Второй мировой войны можно было бы избежать. Как будто это новость… Затем следовал сюжет об исследовании поведения пятнадцати американских серийных убийц, каждый из которых в юные годы постоянно подвергался физическим наказаниям. Таким образом, постепенно до сознания зрителей доводилось, что работа полиции в основном заключалась в определенной форме социального взаимодействия, имеющего целью помочь злодеям как можно раньше изменить свою судьбу, казалось бы, предопределенную с самого начала.
Такая идиотская логика могла сработать лишь в отношении тупых и неграмотных слоев населения, но в то же время профессиональные психологи и другие консультанты, работавшие над программой, убедительно представляли насильников, убийц, жуликов и прочий сброд в качестве типичных жертв общества. А красноречивые журналисты драли свои вздорные глотки, наперебой расспрашивая злоумышленников о тех унижениях, которым те некогда подвергались.
Карл покачал головой. Какого лешего они никогда не поинтересуются, каким образом сами уголовники объяснили бы собственные мерзкие деяния? Серьезные сюжеты превращались в развлечение чистой воды, политики могли расслабиться и с облегчением выдохнуть, ибо самая популярная датская телепередача способствовала созданию впечатления, что положение вещей существенно меняется к лучшему.
Мёрк вытащил из плеера DVD-диск, который одолжила ему телекомпания, и на секунду задержал в своей руке, прежде чем отправить в мусорную корзину. С какого перепуга Бьёрн решил, что он должен внести свой вклад в развитие этой инфантильной программы? И то, что он сам с готовностью согласился на это предложение, показалось Карлу еще более глупым.
Он обернулся на Ассада, стоявшего у него за спиной.
– Что скажешь по поводу этой чепухи?
Сириец качнул головой.
– Ну, Карл, ты мог бы с таким же успехом спросить, почему у верблюда такие широкие ступни.
Мёрк почувствовал, как морщины на его лбу разглаживаются. Неужели нельзя пристроить идиотских верблюдов где-нибудь в другом месте?
– Широкие ступни? – Он глубоко вздохнул. – Видимо, чтобы не проваливаться в песок, я так думаю. Только, Ассад, какая, к черту, связь между верблюжьими ступнями и телепередачей?
– Правильный ответ: чтобы верблюд мог станцевать фанданго на теле ядовитой змеи, если ползучая гадина окажется настолько глупой, что решится проползти рядом.
– И?..
– Как и у верблюдов, у нас с тобой тоже широкие ступни, Карл. Неужели ты никогда не задумывался?
Вице-комиссар опустил взгляд на коротенькие утиные ноги Ассада и снова глубоко вздохнул.
– То есть ты имеешь в виду, что Бьёрн поставил перед нами задачу усложнить жизнь «Стейшн Три»?
Помощник резким движением выставил вверх большой палец правой руки.
– Черт возьми, я не собираюсь строить из себя верблюда ради того, чтобы угодить Бьёрну, – заявил Карл, потянувшись за трубкой стационарного телефона. Нет уж, если кто-то должен сыграть роль верблюда, пускай это будет сам Бьёрн.
Не успел он положить руку на трубку, как телефон зазвонил.
– Да! – буркнул Мёрк в трубку. Неужели нельзя дать человеку хоть минуту покоя на то, чтобы доделать хоть одно дело до конца?
– Добрый день, меня зовут Вики Кнудсен, – донесся из трубки робкий голос. – Я – младшая сестра Розы.
Лицо Карла преобразилось. Вот это уже интересно. Вице-комиссар вручил Ассаду вторую трубку.
– Да, Вики, добрый день. Это Карл Мёрк, – представился он с некоторой тоскливостью в голосе. – Как сегодня обстоят дела у Розы? Вы передали ей мои извинения?
На другом конце провода повисла тишина. Видимо, девушка поняла, что он ее раскусил.
– Не понимаю вас. Какие извинения?
Ассад сделал знак, чтобы Карл немного сбавил обороты. Неужели он переусердствовал в своем стремлении вывести коллегу на чистую воду?
– Я звоню, потому что дела у Розы обстоят совсем плохо, – продолжала собеседница.
– Еще бы, – шепнул Мёрк Ассаду, прикрыв трубку ладонью. Но тот не слушал его.
– Розу снова срочно госпитализировали в центр психиатрии в Глострупе. Я хотела предупредить вас, что, видимо, она сможет выйти на работу очень не скоро. Я прослежу, чтобы из больницы вам направили ее больничный лист.
Карл собирался возмутиться и заметить, что игра зашла слишком далеко, однако следующая фраза заставила его передумать.
– Наши знакомые вчера увидели ее на «Желтой скамье» у «Матаса» в торговом центре «Игедаль», она сидела и дрожала. Они хотели отвезти ее домой, но Роза попросила их уйти. После этого они позвонили мне и попросили приехать. Мы с нашей сестрой Лизой-Мари обыскали весь центр в поисках Розы. Но в итоге нашли ее не мы, а охранник парковки. Мы узнали об этом позже. Он обнаружил ее на асфальте в луже мочи. Она лежала, прислонившись к машине на одном из дальних парковочных мест, и находилась в полубессознательном состоянии. Блузка была наполовину содрана с нее. Охранник помог ей добраться до дома. Сегодня утром позвонила наша мама и рассказала, что с ней связались сотрудники центра психиатрии. Розу снова госпитализировали. Естественно, я тут же перезвонила им, и старшая медсестра отделения сообщила, что в числе прочего они нашли у нее в кармане билет на электричку, пробитый на вокзале Копенгагена. Мы решили, что она, видимо, шла со станции Стенлёсе и решила по дороге домой зайти в магазин. Чаще всего она закупается в «Меню». Однако на момент обнаружения у нее не оказалось при себе никаких покупок – видимо, она так и не успела дойти до магазина.
– Мне жаль слышать это, Вики, – услышал Карл свой собственный голос. Ассад кивал в такт его словам. События действительно были очень печальными. – Мы можем чем-нибудь помочь? Можно нам навестить ее, как вы думаете?
Ассад снова закивал, на этот раз медленнее; взгляд его был резким и обличительным.
Мёрк прекрасно понял то, что хотел сказать коллега. Все правильно. Надо было позволить Гордону с Ассадом съездить к Розе.
– Навестить? Нет, к сожалению, нельзя. Врачи составили для нее план лечения и не желают, чтобы им мешали работать.
– Но ее ведь положили в больницу не принудительно?
– Нет. Они говорят, что Роза вряд ли захочет сбежать из заведения до тех пор, пока ей настолько плохо. Она готова приступить к лечению.
– О’кей. Сообщите нам, как только что-то изменится.
Затем повисла небольшая пауза, словно собеседница собиралась с мужеством, чтобы сказать еще что-то. И это что-то явно не было призвано разбавить печальные новости.
– Вообще-то, я позвонила, не только чтобы сообщить вам об этом, – наконец проговорила Вики. – Мы с сестрами хотели бы попросить вас приехать в квартиру Розы. Я звоню как раз от нее. Не забудьте, она переехала на следующий этаж.
– Вы хотите, чтобы мы приехали прямо сейчас?
– Да, пожалуйста, это было бы хорошо. Мы только хотели привезти Розе кое-какую одежду, но вовсе не ожидали увидеть здесь то, что нам открылось. Мы подумали, что, возможно, вы или кто-то из вашей команды мог бы приехать и помочь нам понять, что именно творится с Розой.
Розин ярко-красный скутер «Веспа» стоял рядом с велосипедной парковкой у стоянки Сандальспаркен под двумя недавно зазеленевшими деревьями и всем своим видом выражал терпимость и адекватность. В этом желтом квадратном здании, окруженном по периметру крытой балконной галереей, Роза прожила более десяти лет, ни разу не выразив недовольства своим жилищем. Столь смиренное отношение к окружающей обстановке казалось весьма странным при виде картины, открывшейся перед глазами Карла и Ассада, когда Вики, вполне похожая на женщину, в которую перевоплотилась Роза накануне, открыла им дверь.
– Почему Роза переехала сюда? Разве это не полная копия ее прежней квартиры? – поинтересовался Карл, озираясь.
– Так и есть. Но отсюда открывается вид на церковь, которую почти не видно с цокольного этажа. Не то чтобы она была особо религиозна, нет, – просто считала, что так лучше, – ответила Вики и жестом пригласила их в гостиную. – Что скажете на это?
Мёрк пару раз сглотнул. Жуткий хаос, неописуемый разгром. Теперь он понимал, почему иногда от Розы очень резко пахло парфюмом, однако навязчивое благоухание было не в состоянии перебить удушливое зловоние. Квартира выглядела так, будто в жилище человека, страдающего от патологического накопительства, ворвался грабитель и перерыл вверх дном все добро. Повсюду валялись картонные упаковки. Стояли контейнеры, наполовину нагруженные содержимым из ящиков комода. На журнальном столике громоздилась грязная посуда. Обеденный стол был завален остатками еды и пустой тарой. Книги вытащены со стеллажей. Одеяла и покрывала раскиданы. Обивка дивана и стульев выпотрошена. Здесь не осталось ни одной пустой ровной поверхности.
Эта картина была абсолютно не похожа на ту, что застали Карл с Ассадом, когда приезжали сюда несколько лет назад.
Вики указала на стены.
– Вот что напугало нас больше всего.
Ассад что-то пробурчал по-арабски из-за спины Карла. Если б Мёрк умел, он бы наверняка выразился точно так же, ибо привычные слова тут не подходили. Роза исписала все стены сверху донизу буквами разного размера, складывающимися в повторяющуюся фразу.
«Тебе тут не место», – варварски было нацарапано повсюду.
Карл прекрасно понимал, почему сестры решили позвонить им.
– Вы рассказали об этом психиатрам? – поинтересовался Ассад.
Вики кивнула.
– Мы отправили им по электронной почте фотографии большей части квартиры. В настоящий момент Лиза-Мари фотографирует остальное в спальне Розы.
– Там тоже присутствуют эти художества?
– Повсюду. В туалете, на кухне… Она умудрилась оставить свой автограф даже внутри холодильника.