Когда Пасгорд открыл дверь, перед ним уже образовалось чуть ли не целое облако дыма. Спустя миллисекунду после того, как он обнаружил, что Карл стоит перед кабинетом и ожидает, сложив руки на груди, всегда свойственный ему недостаток очарования резко сдетонировал.
– Держись от моих дел подальше, придурок. Поверь, я могу испортить тебе жизнь; а еще имей в виду, что Бьёрн припас для тебя разнос, такой внушительный, как… – Он на секунду задумался.
– Как твое эго, Пастушок? – выдал Карл свой вариант завершения фразы.
Противник не только прищурил глаза, но до такой степени скукожил физиономию, что его рот, нос и глаза почти что сошлись в одной точке. Что он там дальше заорал во всю глотку, Карл уже не смог разобрать, но этого оказалось достаточно для того, чтобы Бьёрн отворил дверь своего кабинета.
– Пасгорд, я сам разберусь, – спокойно сказал он и жестом пригласил Мёрка зайти.
Начальник информационного отдела сидел за письменным столом и нейтрально кивнул Карлу, когда тот устроился рядом, готовый к нагоняю со стороны чуть выше стоящих начальников.
– Янус утверждает, что с вашим совместным проектом возникли кое-какие проблемы, Карл, – наконец выложил Бьёрн.
Мёрк нахмурился. Что еще за совместный проект?
– Карл, пойми, Олаф Борг-Педерсен докладывает обо всем мне лично. Информационный отдел и начальник полиции попросили тебя помочь подготовить репортаж для «Стейшн Три». Журналисты намерены немного отступить от привычной линии, которая заключается в том, что они всегда поддерживают сторону преступников.
Карл сделал глотательное движение.
– Ну да, ты вздыхаешь, но с завтрашнего дня тебе придется проявить бо́льшую терпимость по отношению к команде с телевидения, договорились?
И что же, черт возьми, он мог ответить? Теперь и впрямь здесь творился полный кавардак.
– Послушай, дело в том, что этот чувак с телевидения собирался вместе со всей своей группой пойти с нами на допрос, и мы, естественно, не позволили ему это сделать.
Начальник информационного отдела кивнул.
– И правильно поступили. Но только вместо того, чтобы на все отвечать отказом, ты мог бы предложить им взамен нечто более конструктивное, Мёрк, правда ведь?
– Не понял.
– Ты говоришь им: «Нет, вам нельзя отправиться туда вместе с нами, но завтра мы можем вам предложить то-то и то-то». В таком случае они получили бы хоть какой-то сухой паек, верно?
Мёрк вздохнул.
– Ты прекрасно понимаешь, Карл, что вмешиваешься в работу Пасгорда, – перенял эстафетную палочку Бьёрн. – Как, скажи на милость, ты оказался в компании Томаса Лаурсена в Королевском саду на месте обнаружения тела Циммерманн? И что тебе удалось там выведать?
Карл выглянул в окно. Вид из окна был лучшим из того, чем мог похвастаться этот кабинет.
– Ну же, Карл!
– Ладно, ладно. – Вице-комиссар снова вздохнул. – Мы поняли, откуда взялась моча, обнаруженная на жертве, а также выдвинули предположение, что преступник на протяжении некоторого времени преследовал ее.
– Ну, Янус, что я говорил? – заговорщицки произнес Бьёрн. Они обменялись кивками и заулыбались. Что они замышляют?
Быть может, они уже раскрыли данное дело?
– Карл, через десять минут мы должны быть у Моны, – заявил Ассад, стоило только вице-комиссару устроиться в собственном кабинете. – Тебе удалось что-то выяснить наверху?
– Да. То, что нам неофициально дали добро на вмешательство в дело Циммерманн, так как мы единственные, кому поручено поставить на место команду из «Стейшн Три». Журналисты сами попросились принять участие именно в этом деле, а Пасгорда они хотели бы видеть перед камерой в последнюю очередь. После такого все возненавидят полицию.
У Ассада упала нижняя челюсть.
– А кроме того, они считают, что с годами ты приобрел статус вундеркинда из среды некоренного этноса, и люди заметили свойственную нашему мышлению диверсивность очень вовремя.
Ассад нахмурил брови. Слово действительно было сложное.
– Наверное, ты имел в виду дивергентность, Карл?
На этот раз нижняя челюсть Мёрка уступила силе гравитации. Хм, дивергентность? Неужели это так называется?
– Ну ладно, Карл, попробуем сделать так, как они говорят. С моей способностью очаровывать мы наверняка справимся. – Ассад рассмеялся, но вдруг смолк и пристально посмотрел на Мёрка. – Скажи мне честно, ты в порядке?
– Черт возьми, Ассад, конечно, нет! Мне вовсе не улыбается две недели подряд всюду таскать за собой этих идиотов, будь они неладны!
– Я вообще-то не про то. Я думаю, что нам надо поспешить на встречу с Моной.
– Что, прости, нам надо?
– По-моему, ты не услышал, что я сказал. Мона нас ждет. И сестра Розы, Ирса, ждет нас с нею вместе. Две других сестры на работе.
Глава 22
Вторник, 24 мая 2016 года
Новостной анонс в киоске на площади Вестебро бросался в глаза.
Ежедневные газеты и один из журналов недостаточно подробно освещали эпизоды ДТП со сбитыми девушками, а вот новостная газета «ДК», чувствуется, подняла на уши все свои контакты, чтобы составить детальное резюме о громких событиях вчерашнего дня. Тут ни у кого не возникало сомнений в эффективности продаж – красно-желтое оформление статьи, сплошной драматизм.
Журналисты добыли схожие фотографии Мишель Хансен и Сенты Бергер, но в новом контексте снимки вводили читателя в заблуждение. Здесь были представлены две молодые, здоровые, энергичные женщины, и похожие несчастные случаи описывались в газете таким образом, словно случившееся должно было вызвать безграничную печаль и смятение общества.
«Временно безработная» – такая приписка сопровождала оба имени. Аннели фыркнула, ибо нельзя было представить себе более грубого заблуждения. Реальность-то заключалась в том, что они были всего лишь парой паразитирующих гусениц, о которых нечего было и беспокоиться. И Аннели стало больно от того, что с учетом всех обстоятельств она своими руками помогла им незаслуженно прославиться, а они как раз всю жизнь только и делали, что трубили направо и налево о своем великом призвании.
Почему бы просто не взять и не сказать, кем являлись эти девицы на самом деле? Что они были пиявками, паразитками, дармоедками, каких мир не видывал? Тунеядками, которых следовало прихлопнуть и позабыть навсегда! Почему бы журналистам не проверить информацию о людях, о которых они пишут статьи, не разобраться, что в действительности представляют собой эти люди, прежде чем вешать читателям лапшу на уши о том, какими замечательными и всеми любимыми были эти девушки?
Да какие они, к черту, всеми любимые? По крайней мере, не ею. И уж точно не всеми.
И вот, после утреннего сеанса облучения, Аннели сидела за письменным столом и размышляла, размышляла…
А что, если Ясмин или Мишель увидели новостной анонс или даже прочитали проклятые статьи и захотели пообщаться с полицией на эту тему? Она пыталась представить себе ситуацию, когда перед ней вдруг возникнет пара следователей, которые пожелают задать ей несколько вопросов. А в то же время, разве вчерашнее противостояние с Ясмин не продемонстрировало раз и навсегда, что она запросто способна выдержать подобное давление? Так Аннели и решила: если полиция жестко припрет ее к стенке, надо будет уверенно отвечать, что она ничего об этом не знает и шокирована так же сильно, как и все остальные, если ей сообщат, что наезды были выполнены намеренно. А еще надо будет не забыть добавить, что данные события чрезвычайно встревожили ее, так как она была знакома с обеими жертвами. Что она не встречалась с Сентой Бергер уже несколько лет, но та была замечательной девушкой и совсем не заслужила столь ужасную судьбу.
Аннели рассмеялась от этой мысли, но тут же осеклась, опасаясь, как бы ее не услышал кто-нибудь из проходивших по коридору сотрудников. Вполне могло случиться, что у нее поинтересуются о причинах такого веселого настроения. Ведь у них в отделе заливистый смех был редким гостем.
Аннели продолжала сидеть в кабинете, обдумывая следующий шаг и пытаясь отогнать от себя неприятную мысль о том, что кто-то вдруг выведет ее на чистую воду и раскроет правду о ее поступках.
В конце концов она решила уничтожить следующую жертву тем же вечером – причем уже знала, кто это будет. Девушка не была красавицей, в отличие от двух первых жертв, – по словам журналистов, блистательных красоток. Нет-нет, ее очередная жертва на протяжении нескольких лет упорно и неизбежно превращалась из обычной, но чрезвычайно требовательной девушки с огромным самомнением в довольно симпатичную пухленькую сучку из пролетарской среды с плохими манерами и дурным вкусом, который забраковали бы даже русские в советскую эпоху.
Она называла себя Робертой, скрывая за этим именем менее лестное Берта, и, как и многие, пробуждала в Аннели антипатию тем, что незаслуженно выкачала из системы кучу денег в тот период, когда Аннели ее консультировала. Чего только стоит бесконечное количество пар туфель, которые она сменила на протяжении нескольких лет, так как обувь очень быстро снашивалась по причине излишней полноты девушки! А ее выдающаяся способность игнорировать предупреждения, а потом ссылаться на собственную забывчивость! Ни единый план активизации поисков работы не привел к иному результату, кроме бурных сожалений о невозможности его выполнить. Временное лишение права на пособие и мизерные выплаты ничуть не смущали ее, ибо в таких случаях она начинала занимать деньги направо и налево, если рядом оказывался хоть кто-то, готовый ей одолжить. Продолжая в том же духе, она легко достигла задолженности более чем в полтора миллиона крон, как раз к тому моменту, когда Аннели решила перебраться в другой офис. Это произошло уже четыре года назад, и долг Берты с тех пор наверняка вырос в несколько раз. Ничего иного нельзя было и предположить.
Поиск в базе Krak.dk сразу выдал результат. Она все еще жила в том же самом переулке, прилегающем к Амагерброгэде, в доме с крошечными квартирками в окружении множества забегаловок. Аннели была уверена, что найдет девицу в одном из этих баров – она наверняка растеклась по барному стулу, безвольно опустив руки, отгородившись стеной сигаретного дыма от пивного бокала и от сидящего рядом мужчины, которому явно придется оплатить ее заказ.