Прошло несколько секунд, и ноздри начал дразнить аромат поджаривающейся на костре свининки. Благодаря которому я поняла, как же проголодалась за весь день! И правда ведь —днем, в такое-то пекло, набивать брюхо не особо хотелось. Зато когда солнце садилось и жара спадала, аппетит просыпался на полную, словно желая компенсировать все, в чем желудок «отстал» за минувший день. Так что едва Рей снял мясо с костра и переложил его с решетки в большую глубокую тарелку, я тут же, подув на него, принялась уплетать сочную вкуснятину, дополняя его удивительный, насыщенный вкус хрустящими огурчиками.
— Все-таки ты потрясающе готовишь! — довольно промурлыкала я, проглотив последний кусочек мяса и хорошенько вытерев лицо влажным полотенцем. А затем забросила в рот крупную ягодку клубники, которую принесла в отдельной корзинке.
— Рад стараться. И рад, что мои старания не вызывают реакцию: «Ну скажу ему, что вкусно, чтоб не обидеть, а сама съем один кусочек, растягивая его на весь вечер, под поводом заботы о фигуре», — расхохотался Рей, расслабленно развалившись на подстилке.
— Даже не помню, когда в последний раз вот так выбиралась на пикник. — Я покачала головой, расположившись рядом, и подняла взгляд вверх, на потемневшее небо, уже усыпанное яркими звездами. — Одна сплошная работа по домашнему хозяйству.
— Это однозначно непорядок. Особенно когда живешь на природе. Так что голосую за то, чтобы усиленно исправлять это упущение и выбираться на такие посиделки почаще.
— Совершенно ничего не имею против, — промурлыкала я, слегка прищурившись. И, приподнявшись на локтях, посмотрела на мужчину, лежавшего рядом. На его лице тепло играл свет костра, в который он подбросил еще немного дровишек, когда дожарилось мясо. В то же время сквозь кроны деревьев, отбрасывая легкие тени на щеки и лоб, падал мягкий лунный свет. И оттого казалось, что в его голубых глазах одновременно пляшут искры красного и синего пламени.
Эти глаза манили. Затягивали. Не отпускали. В них хотелось тонуть и растворяться, наслаждаясь теплой безмятежностью, которой мне так не хватало всю мою жизнь — словно до встречи с ним я годами жила в переулке, под дождем, на холодном ветру. И лишь встретив его, оказалась в теплом, уютном доме возле старого камина, в котором тихо потрескивали дрова.
Не хочу терять это ощущение нежного тепла. Никогда.
— Я люблю тебя, — прошептал Рей и, потянувшись рукой, коснулся моих волос.
Ощутив, как по телу пробежали мурашки, как затрепетало сердце, я склонилась над ним. И невесомо касаясь ладонями его лица, прижалась к теплым губам. Надо же, они всегда, с самого первого нашего поцелуя, казались мне безумно сладкими. А теперь было впечатление, будто слова, сказанные этими самыми губами только что, превратили их в чистейший мед. Мед, от которого просто невозможно было оторваться!
Ощутив прикосновение сильных мужских рук к своей спине, я тихонько застонала и подалась навстречу, позволяя им обвить меня и прижать к крепкому телу, от которого исходил дурманящий жар. В голове ощущалась невообразимая легкость. Не разрывая поцелуй, Рей перевернул меня на спину и навис надо мной. Я же, словно в тумане, несмело потянулась пальцами к пуговицам его рубашки, которые принялась расстегивать одну за другой. Пока та наконец не распахнулась, и мои ладони не коснулись горячей мужской груди.
В тот момент, когда его рука проникла под мою блузу, перед глазами все расплылось, взор заволок белый туман, сквозь который я не могла видеть ничего, кроме лица того, кто продолжал осыпать меня горячими поцелуями. С губ то и дело срывалось неровное дыхание, которое перебивалось тихими, протяжными стонами.
Даже не знаю, когда я стянула с него рубашку и отбросила ее в сторону — просто осознала, что обвиваю руками его спину, ощущая, как под моими ладонями по венам пульсирует его кровь.
Не знаю, когда он расстегнул мою блузу — просто осознала, что его губы уже касаются моих ключиц, а рука осторожно сминает бугорок упругой груди через белье. Осторожно, нежно проникает под него, отодвигая в сторону. И покрывает ее поцелуями — так нежно, сладко, пьяняще.
Провожу ладонями по его спине вверх, запускаю пальцы в черные волосы, наслаждаясь тем, как они скользят меж них, будто мягкая вода. Заглатывая воздух, забрасываю ногу ему на бедро…
— Я так рада, что ты появился в моей жизни, — тихо прошептала я, вдыхая запах его кожи с примесью полевых трав.
— Позволь мне в ней остаться. Вот все, о чем я прошу, — услышала я в ответ над самым своим ухом и вздрогнула от того, как его дыхание защекотало мою кожу.
— Это то, чего я желаю больше всего на свете, — выдохнула я, лаская пальцами его щеки. — Ты… нужен мне. Так нужен, что я сама не могу в это поверить.
— Тогда я всегда буду только твоим, — сказал Рей…
И в тот же миг мир вокруг меня вспыхнул мириадами ярких красок! Ох… никогда, за всю свою прошлую жизнь, я не думала, что по телу может разливаться такой сладостный трепет. Что отдаваться мужчине может быть так приятно, нежно, жарко, волшебно. А от него в этот момент может исходить столько искреннего тепла!
Казалось, что до этой ночи я…
Просто не жила по-настоящему. Не дышала полной грудью. Не видела света, не чувствовала запахов, не ощущала прикосновений. Как будто ходила в душном коконе, который наконец разбился на осколки и исчез навсегда, освобождая меня из своего липкого, вязкого плена. И теперь я наконец могу ощущать все так четко, остро, живо.
Жажда. Настоящая жажда, которую я даже не осознавала. И сейчас, крепко сжимая руку Рея, жадно пила его большими глотками, сходя с ума от самого чистого, самого искреннего счастья, которое только возможно под звездами этого мира!
— Я тоже люблю тебя, — шепнула я ему на ухо, накрытая волной яркого света, осветившего даже самые далекие уголки моей души.
Глава 19. Рыжее пламя
Лето шло полным ходом, а вместе с ним и фермерская работа. Что фрукты в саду, что овощи на грядках уродились на славу. И крайне важно — кроме местных жителей, покупавших все это добро себе на стол, у меня так же закупались торговцы, которые брали товар оптовыми партиями и везли его на продажу в большие промышленные города.
Роуз тем временем активно продолжала заниматься нашим лапшичным бизнесом и даже наняла больше людей, работающих на производстве. Вот только на горизонте уже замаячили вполне ожидаемые трудности: как несложно догадаться, нехитрый рецепт лапши опытные повара быстро разгадали. Как результат, до нас начали доходить слухи о конкурентах, которые открывали собственные торговые марки. При этом использовали разные уловки вроде занижения цен, лотерей и новых причудливых форм макаронных изделий, чтобы привлечь клиентов именно к себе. Пока что это, конечно, не было для нас чем-то критичным. Однако мы понимали, что в перспективе придется активнее барахтаться.
Тем не менее, несмотря на это, все шло к тому, что к концу жаркого лета я скоплю нужную сумму для выплаты второго взноса по долговым распискам.
На личном фронте у меня тоже все продвигалось лучше некуда. Рей с меня буквально пылинки сдувал, был просто запредельно нежным и заботливым. Продолжал помогать чем мог, при этом не переходя в своей помощи ту самую черту, за которой я бы чувствовала себя ему обязанной. Что дни, что ночи в его компании пролетали словно в сладком сне.
Поэтому да, с учетом моего предыдущего жизненного опыта, я с каждым днем больше и больше опасалась подставы от вселенной. Все было… слишком идеально. Уж больно напоминало затишье перед бурей. И на один из вероятных вариантов этой бури намекало то самое предсказание, которое я получила на Дне Хранителя.
Хоть серебряный лис больше не появлялся с той ночи…
Однако мне слабо верилось, будто благодаря тому, что я сожгла в костре тот листок с пророчеством, опасное для меня будущее так просто взяло и отступило. Возможно, ритуал сжигания просто немного отдалил момент, когда опасность меня догонит? Если так, то я должна была использовать это выигранное время, чтобы подготовиться. Поэтому продолжала усиленно осваивать магию иллюзий, с которой уже неплохо управлялась. Настолько, что начала искоса поглядывать на коробочку с паучьей лилией. Я не знала, даже не догадывалась, чего мне ждать от этого цветка. Но подозревала, что лучше как можно скорее разобраться с неизвестностью.
Так что, закончив все дела вечером последней пятницы июля, я заперлась в спальне с задернутыми шторами и поставила перед собой заветную коробку с алым цветком.
На сегодня это был последний известный мне кусочек пазла, который мог приоткрыть завесу тайны над моим прошлым. Два предыдущих — жемчужина и платье — дали мне немало намеков, а главное, вернули силы, которыми раньше обладало мое тело. До того, как ничего не помнящая о себе девушка, очнувшись, увидела фермера из Хилстона, за которого впоследствии вышла замуж.
Вот только того, что было до этого дня, ни жемчужина, ни платье мне не помогли вспомнить.
Интересно, а сейчас что-нибудь изменится?
Хотя, конечно же, не попробуешь — не узнаешь. А значит, пора отбросить страх и для начала прикоснуться к цветку. Ну же, смелее! В конце-то концов, что жемчужина, что платье не разрушили мою личность, заменив ее личностью хозяйки тела. Значит, скорее всего, и с последним странным предметом мне бояться нечего…
Если только такой эффект, как «возвращение хозяйки домой», не заложен при условии как раз сбора «полного комплекта», который я сейчас и собиралась завершить!
А если так подумать, то ведь становится еще страшнее. Намного страшнее. Настолько, что захотелось просто крикнуть: «Ну это все!». Спрятать коробку с цветком подальше и больше никогда о ней не вспоминать.
Но нет, нельзя.
Решительно приказав себе не трусить, я выдохнула, открыла коробку и потянулась к паучьей лилии. Ярко-красной, невероятно красивой и в то же время угрожающей.
Стоило мне коснуться ее лепестков подушечками пальцев, и последние возможные сомнения исчезли: это в самом деле был настоящий, живой цветок.