Догадка молнией проносится в моей голове, и, словно в подтверждение ее, раздается смех Пихры:
— Это же история! История жизни аборигенов в сельве!
Действительно история. Человеку всегда хочется знать, как жили бесчисленные поколения его предков.
Смех Пихры постепенно стихает. Он оборачивается ко мне и говорит:
— А знаешь, по-моему, это самое справедливое бессмертие. Бессмертие целого народа, жившего в гармонии с природой и прожившего бы так тысячи лет, не вмешайся мы со своими автоматами и болезнями.
Крушение надежд! Но я воспринял его как-то спокойно, поэтому не могу не согласиться с капралом.
Пихра опускается на чистый прохладный пол и говорит:
— Арвин, я благодарен тебе, что ты сказал себе «нет». Тогда, когда подумал об одном глотке бессмертия.
Я смотрю на него, как на ясновидца, и чувствую, что начинаю краснеть:
— Откуда ты знаешь?..
Пихра хитро улыбается и переспрашивает:
— Откуда?
И тут мы оба начинаем смеяться. Мы смеемся так, как, наверное, не смеялись никогда в жизни.
— Ну что ж. В дорогу, — говорит капрал, взваливая меня на плечи.
— Куда же мы теперь, Пихра?
— Куда? Наш путь только начинается.