Судя по выражению лица Ирины, она была готова с тем же размахом отвесить Антону подзатыльник.
«Не бывает ничего бесплатно!»
Когда они вернулись, Тимура за столом уже не было. На его месте лежала единственная карта, повернутая изображением черепашки кверху.
«Интересно, а у него какой ключ проявился? Он ведь так и не показал».
Липа перевернула карту Тимура и с недоумением уставилась на абсолютно черный прямоугольник. Он зиял на поверхности стола, словно разрытая могила. Казалось, даже свет не отражался от глянцевой поверхности пластика, а пропадал внутри, утягиваемый жадной тьмой.
«Как черная дыра!»
– Походу, кому-то все же придется оплачивать все местные удовольствия, – хмыкнул Антон. – А вообще мог бы и попрощаться по-человечески. Англичанин, блин.
– Извините, пожалуйста, что снова вас отвлекаем, – Липа обратилась к толстяку в синей футболке за соседним столом. – Вы не обратили случайно внимания, как давно наш друг ушел? Кудрявый такой парень в светлом поло, он остался за столиком сидеть, пока мы заказ делали.
Мужчина никак не отреагировал на ее слова, даже не обернулся.
– Извините, вы меня слышите? – произнесла Липа погромче.
– А? Что? – Отец семейства воззрился на нее с таким недоумением, словно видел впервые.
– Говорю, не видели, когда наш друг ушел? – терпеливо повторила она.
– Да откуда ж мне знать, барышня, мы только пришли. Решили вот сперва перекусить, а потом на экскурсию по замку. Говорят, здесь красивый пруд с утками есть, не видели?
Ира с Липой с недоумением переглянулись, и последняя с намеком потерла висок указательным пальцем.
«Да уж, совсем беда с памятью. Альцгеймер у него, что ли? Только что ведь общались, и про уток он уже говорил…»
– Такси, наверное, подъехало, – предположил Антон, прерывая их молчаливый обмен мнениями.
– Ага, как же! – скептически хмыкнула подруга, – Я же вам говорю: мутный он какой-то. Наверняка только и ждал, пока мы отойдем. А сам сейчас, поди, снова в гробу стучит и очередных дурачков запугивает.
– Ир, да он и сам выглядел напуганным, – возразила Липа.
– Актеришка недоделанный. В общем, все это мне порядком надоело. Пора заканчивать балаган.
– Согласна, – кивнула Липа. – Лучше вернемся на ресепшн, заплатим по счету и Ника спокойно на диванчике дождемся.
На лицо Антона набежала тень. То ли он все еще теплил надежду на эконом-вариант, то ли действительно вошел в раж, а может, и вовсе мечтал о кружке холодного нефильтрованного:
– Ну, девчонки! Давайте все обсудим.
Но Ирина лишь гордо вскинула голову, подхватила Липу под руку и повела в сторону выхода, мол, не хочешь – как хочешь, а мы уходим.
Справа от коридора, на который им указал сосед с частичной амнезией, на стене тянулся ряд гравюр с изображением старинных замков. «Шато Д’Эпин», – на ходу прочитала про себя Липа незнакомое название с французским флером и окинула взглядом каменное строение с двумя башнями по краям.
– Лучше бы путеводитель по территории повесили, – хмыкнула Ира и притормозила перед самой большой гравюрой в ряду, эффектно подсвеченной спотами. Резные зубцы крепостной стены контрастно выделялись на фоне перистых облаков. Перед центральным входом в замок раскинулся подвесной мост, точно такой, по которому они сегодня шли. Автомобильной парковки, конечно, не было. Вместо нее на переднем плане зеленела поляна с клевером. Информационная табличка, висевшая сбоку от экспоната, рассказывала мелким шрифтом, чем знаменит этот замок.
«Дурацкими квестами и извилистыми лабиринтами».
Пока Липа рассматривала контуры башен, Ирина вчиталась в описание и хмыкнула:
– Ого, ну и название! Это ирландский замок Лип, представляешь, Лип? – она улыбнулась, довольная каламбуром. – Его еще почему-то называют «Прыжок О’Баннона».
– Чего тут у вас? – прозвучал сзади недовольный голос подошедшего Антона.
Стоило ему встать рядом, как раздался зловещий щелчок, и все остальные звуки внезапно исчезли. Вязкая пугающая тишина окутала их троих, отгораживая от пиршественной залы.
– Что происхо… – осторожно начала Липа.
В этот момент пол под ногами дрогнул и провалился, словно откинулась вниз крышка люка. Троица с криками полетела в темноту неизвестности.
Интерлюдия вторая
Начало 20 века, Ирландия
По замку пронесся гулкий стон, словно сами древние камни стен, изрядно закопченные недавним пожаром, жаловались на свое безотрадное существование. Но Шон Флаэрти и ухом не повел. Он был не из пугливых, а потому продолжил невозмутимо жевать сэндвич с хрустящей картошкой, который миссис Флаэрти заботливо завернула ему с собой утром. Хоть о прокля́том замке О’Браннонов и говорили всякое, Шон в чертовщину не верил и знал твердо: то был всего лишь звук гонга, который знаменовал окончание обеденного перерыва.
Вторую неделю в Кулдери стояла такая небывалая жара, что, Господь свидетель, не будет большим прегрешением отдохнуть немного дольше отведённого времени, прежде чем снова идти разгребать завалы в обрушившихся от огня частях замка. Все равно этот старый пройдоха Лиам Магвайр, которого назначили старшим над бригадой, с минуты на минуты притащит сюда свою костлявую задницу и испортит все удовольствие.
Так и есть, по лестнице, ведущей на открытую площадку башни, послышались шаркающие шаги. Шон торопливо отряхнул крошки с ладоней и окинул прощальным взором расстилающийся перед ним вид. За зубчатой серой кромкой крепостной стены, на которой он стоял, до самого горизонта тянулись изумрудно-зеленые луга гордого острова Эйре[5], подернутые мерцающей дымкой нагретого солнцем воздуха.
– Вот ты где, Шонни! – раздалось из-за его спины. – Так и знал, что найду тебя на стене.
– Иисус и Мария! – Флаэрти обернулся и картинно схватился за сердце. – Мистер Магвайр, так и до смерти напугать можно!
Высокий тощий старик, вышедший на площадку башни, захихикал, радуясь, что ему удалось застать работника врасплох. Его жидкие седые волосы были зачесаны назад, и концы их топорщились из-под твидовой кепки, невесть зачем надетой в такую жару.
– Опять задержался с перерыва, Шонни, – Бригадир погрозил ему сухим узловатым пальцем, как нашкодившему мальчишке. – Да и чем тебе не угодил навес во дворе, где все работники обедают? Не доведет до добра твоя привычка бродить по замку в одиночестве. Не ровен час, наткнешься на Заколотого Пастыря, Алую Леди или, того хуже, на Вечных Сестричек.
Флаэрти поморщился, вежливо пропуская старика вперед на ступени.
– Ладно вам, мистер Магвайр, неужто и правда верите в эту суеверную чепуху?
– А чего ж не верить, когда люди рассказывают! – крякнул Лиам. – Ночной сторож МакАлистер мне клялся, что лично видел блики света в Кровавой Часовне, где того священника собственный брат зарезал да кровью его Божий алтарь окропил.
Шон в ответ только фыркнул.
– Люди любят языками молоть. Мне ни в жизнь не выпить столько старого доброго Гиннеса, чтоб поверить в такие бредни.
– Помяни мое слово, Шонни. Дурное тут место, гиблое. Сколько невинных душ тут О’Банноны да О’Кэрролы загубили – и не счесть.
– Такое про любой ирландский клан можно сказать, – пожал плечами Флаэрти, медленно шагая след в след за бригадиром вниз по узкой лестнице. – Время было такое, лютое. Темные века. Зато их наследники Дарби, нынешние хозяева замка, платят исправно.
– Исправно, что есть то есть, да только тем, кто работает на совесть, а не от старшего своего по башням прячется. Последний раз предупреждаю тебя, Шонни…
Мистер Магвайр кинул на него испепеляющий взгляд и, сгорбившись, зашагал по двору замка, начиная обход вверенных ему строительных площадок. Флаэрти так и подмывало скорчить рожу в спину желчному старику, но он сдержал ребяческий порыв. Вместо этого заторопился в пиршественную залу, разбор которой нужно было по графику закончить еще вчера.
Лет четыреста тому назад убранство просторного помещения наверняка поражало воображение вассалов клана О’Кэррол, к которым относились и О’Бранноны. Высокие окна, узкие, как незаживающие раны от кинжала, видели немало пиров, семейных сборищ и торжественных церемоний. Последние владельцы замка, конечно, не жили с таким размахом, как прежде. Но и у них, верно, голые каменные стены покрывала не копоть, а гобелены. Да и потолочные балки перекрытий не валялись на полу обгорелыми грудами. После поджога республиканцами во время войны, замок несколько лет пустовал. Мародеры растащили все, что не смог уничтожить огонь. И теперь разбор старого пепелища требовал больше сил и времени, чем если бы реконструкцию начали сразу.
Флаэрти подхватил пару замаранных рабочих рукавиц из груды справа у входа и побрел к выделенному ему участку у западной стены. Работа была тяжелой и грязной. Но малышу Дэвиду к осени, как пить дать, понадобятся новые ботинки. Дети так быстро вырастают из одежды. А в Кулдери и до гражданских беспорядков с работой было не очень. Так что Шон записался в строительную бригаду и теперь каждый божий день безропотно глотал пыль пополам с сажей.
Он почти разобрал свой пятачок, когда сзади раздался звонкий девичий смех. Флаэрти отер пыльным предплечьем пот со лба (наверняка останутся грязные разводы!) и обернулся посмотреть, какой умник додумался привести девицу на стройплощадку. Справа от участка, который расчищал Шон, трудился здоровяк Конор. Он как раз перетаскивал на кусок брезента осколки камней, чтобы вынести все скопом на задний двор. Позади него стояла высокая и смуглая красотка в красном платье, сидевшем на ней как вторая кожа. Ярко накрашенные губы изогнулись в манящей улыбке, на миг заставив Шона забыть обо всем на свете, особенно о миссис Флаэрти. Незнакомка поманила его пальцем, а потом развернулась и ловко пролезла под обгоревшую балку, перекрывающую подход к стене.
Шон тряхнул головой, сбрасывая наваждение.