– Синяк наверняка останется, – невпопад добавила Липа, протягивая руку, чтобы приладить на место оторванный лоскут ткани на боку у лежащего возле нее Виктора.
В последний момент она отдернула пальцы, внезапно осознав, что избавилась от юбки, стесняющей движение, еще когда ползла на четвереньках по тоннелю. И теперь сидит мокрая и полуголая. Смущение накатило жаркой волной, смывая остатки холода после очередного внепланового купания. Казалось, еще пара секунд – и даже от влажной одежды пойдет пар. Липа неловко отжала полы пиджака – ему уже все равно ничего не могло помочь, вещь была безнадежно испорчена.
– Отвернись, пожалуйста! – промямлила она, пытаясь сохранить остатки достоинства.
Виктор закрыл глаза, но губы его предательски подрагивали, выдавая ухмылку, которую он, видимо, пытался задавить усилием воли. Липа быстро встала и кое-как повязала пиджак себе вокруг талии, затянув впереди узел из рукавов.
– Представляю, как я глупо выгляжу, – проворчала она, скрывая неловкость. – Как бомжиха, наверное… Ой!
– Что?
– А мы как раз тут и встретили подобного вида мужчину, когда только пришли. Антон еще его лешим назвал.
– М? – Виктор приоткрыл один глаз.
– Ну, знаешь, златая цепь на дубе… леший бродит… Теперь понятно. Выходит, он тоже квест проходил. Ужас! Вылез из-под липы избитый весь, босой и совершенно неадекватный, представляешь? Про бесов орал, людей пугал. Интересно, а где они все вообще? Люди, я имею в виду. – Она огляделась по сторонам, но в тумане застыло безмолвие. – Столько народу поначалу тут было.
– На фуд-корте, наверное, – отозвался Виктор и глубоко вздохнул: – Честно говоря, мне фиолетово. Я чертовски устал. Настолько сильно, что мне даже лень думать о потенциальных исках, которые можно предъявить администрации этой богадельни. У нас с тобой, конечно, остался только последний этап, но…
– Оно того не стоит, да, – подхватила Липа. И стала загибать пальцы, перечисляя: – Мы измотаны. Мокрые. Немного голые. Со связью беда – не уверена, что после такого адского купания мой телефон вообще включится.
Она покосилась на небольшую кучку вещей на ворохе листьев рядом с Виктором: смартфон, бумажник, ключи, корочка с документами и сложенный вдвое ненавистный конверт. Очевидно, он предусмотрительно вытащил все это из карманов, прежде чем спрыгнуть вниз. Но толку-то. Его телефон сел еще до этапа в крипте.
– Все так. Но проблема в том, что лично я не знаю, в какой стороне тут выход. – Он вопросительно взглянул на Липу. – А ты?
Она не ответила, засмотревшись на удивительный серо-зеленый оттенок его глаз, что смотрели на нее снизу вверх так серьезно и искренне, несмотря на сюрреалистичные обстоятельства. Или это отражалось пасмурное небо?
Некоторое время они молчали, не отводя друг от друга взглядов, а затем Липа наконец пришла в себя:
– Хороший вопрос! В этом тумане вообще теперь не понятно, что и где. А ведь тот ободранный бедолага тоже про выход спрашивал. Если подумать… – Она кивнула головой в сторону ствола дерева, под которым они расположились. – Эта облезлая липа стоит в центре небольшой площади, со всех сторон окруженной домами. Одна из сторон этого квадрата примыкала к замковой стене. Что, если нам просто идти вдоль этой стены, пока не упремся в ворота? А там уже с администратором все вопросы решим.
– Согласен, – прокряхтел Виктор и начал вставать.
В промокший карман он убрал только связку ключей, остальное взял в руки, с неуверенностью покосившись на конверт.
– Только не выбрасывай! – поспешно воскликнула Липа. – А то черная карта появится, и ты пропадешь! Ну в смысле… Потеряешься, уйдешь…
Она и сама поняла, насколько это прозвучало глупо, но Виктор только кивнул.
«Наверное, думает, что с истеричками спорить – себе дороже».
Он заглянул в конверт и вытащил пластиковый прямоугольник:
– Вот, муравьи только остались.
– Это разве не пчела? – протянула Липа, глядя на рубашку карты, где в окружении круга из муравьев сидело насекомое побольше, потолще и с крыльями.
Она тоже достала свой насквозь вымокший конверт из поясной сумочки. Но карты внутри были в целости, а на той, что со змеей, даже проявился неказистый ключ. Как и на «козлиной» карте. Липа передернула плечами, прогоняя ужасные воспоминания, быстро запихнула конверт обратно в сумку и зашагала вперед.
– У муравьиных королев тоже крылья есть, – просветил вдруг идущий рядом Виктор. – Они отрастают в брачный сезон, а потом беременные самки улетают строить новый муравейник. Или что-то в этом роде. В любом случае, это лучше, чем попасть в улей разъяренных пчел.
– Угу, мне и бочки с «мёдом», – она изобразила пальцами кавычки, – хватило. Но еще лучше попасть все-таки на ресепшн!
– Согласен.
Какое-то время они молча шагали по состаренной брусчатке. Стена нашлась довольно быстро. Казалось, что она стала выше, чем прежде – грубо отесанные камни уходили ввысь, пронзая небо, и стена тянулась далеко вперед, утопая в тумане.
«Скорее бы уже выбраться отсюда. Интересно, а Ники вообще вспомнил, что я уехала и меня нет уже который час? Приходил ли на ресепшн этого адского комплекса? Или уехал вместе с эвакуатором и сейчас оплакивает продырявленный капот своей «ласточки» в объятиях Олеси?»
– Лип, – вырвал из тягостных раздумий голос Виктора. – А что ты про Тимура говорила?
«Точно! Я же обещала позвать кого-то на помощь!»
– Он снова застрял в гробу, представляешь?
Она пересказала ему встречу в тоннеле.
– Вот дела… – Виктор нахмурился. – Кошмар! Наверное, это худшее, что могло с ним случиться. У Тимура к подземельям особая нелюбовь. Как же так вышло?
– Не знаю. Мы же думали, что он уехал! А он… Тоже телепортом переместился?
– Что?
Липа улыбнулась уголком губ.
– Да это я так, шуточка на нервной почве. Мы с Ирой и Антоном выходили из столовой и – раз! – провалились в яму-ловушку. А из нее вышли в музей оружия, где нас чуть не сожрал бешеный кот. Вот такой телепорт. – Она развела руками. – У тебя не так разве было?
– Нет, – он удивленно приподнял бровь. – Я просто вышел на улицу, а там столб с указателем. В музей попал через центральные ворота. Немой актер в дремучей рясе жестами показал, что нужно крыс ловить, и подозрительно быстро сбежал, я даже возмутиться не успел. Нет, это, конечно, хорошо, что таким группам населения работу дают, но у меня были возражения насчет испытания. Расставлять всякие хитровыдуманные крысоловки, стилизованные под требушеты[6], – такое себе удовольствие, знаешь ли, для человека с аллергией на шерсть. Весь исчесался, исчихался и все проклял, пока крыс этих насобирал.
– Ничего себе. А у нас ожившее чучело было, вроде робота… Ой, смотри, – Липа кивнула на постройку с павлиньим пером на крыше. – Это же конюшня! Может, там и конюх-аниматор найдется! Спросим у него про выход!
– И пусть Тимура освободит! – поддержал Виктор и ускорил шаг.
По помещению разносился навозный душок, в стойлах всхрапывали кони. В загончике у входа гордо вышагивал павлин, распустив свой сине-зеленый хвост и не обращая внимания на крики о помощи. Виктор и Липа подбежали к деннику, за которым скрывалась квест-комната.
– Открой чертову дверь! Слышь, ты, урод в косоворотке?! – верещала какая-то девица по ту сторону.
– Я тебе этой лопатой по горбу настучу! – поддержали ее басом.
Дверь содрогнулась под тяжестью ударов.
– Сейчас! Подождите, откроем, – отозвалась Липа и принялась бороться с засовом. – Минуту…
Виктор отодвинул ее в сторону и резко дернул запор. Но тот не поддался даже грубой мужской силе. А в это время ругань за дверью не стихала. Застрявшая на испытании парочка костерила всех на свете, в том числе и друг друга.
– Намертво запаяно, – огласил Виктор неутешительный вывод. – Тут или ключ нужен, или МЧС. Засов только среза́ть.
Он попросил людей за дверью успокоиться, коротко обрисовал ситуацию и стал объяснять, как пройти квест. Чем дольше Липа слушала, тем сильнее удивлялась.
– Нет тут никаких подков, – пробасил мужчина. – Рокси, ты видишь?
– Нету-нету, – подтвердила девушка, – одни чертовы перья!
– А банка для воды? – переспросила Липа. – А ржавая труба в стене?
– Издеваетесь, что ли?! – возмущенно воскликнул женский голос. – Вы вообще кто такие-то?
Виктор отошел от двери:
– Мы не сможем им помочь, Лип. Похоже, у всех разные испытания. Я-то поначалу думал, что вы наврали, когда про конскую поилку рассказывали. Ведь у меня тоже на испытании никакой трубы не было. Подковы, молот кузнечный… а у этих, вон, перья.
– Комнат, выходит, несколько? Или одна трансформируется по-разному? – Липа поджала губы. – Вот же заморочились-то!
– Не то слово.
Виктор пошел вперед вдоль денников, заглядывая по пути в каждый открытый. В одном из отсеков флегматично смотрел на посетителей Геркулес.
– Я же говорю, потому и запустились в работу так поспешно, – вспомнил Виктор свою гипотезу. – Окупить затраты надо, а посетители теперь страдают. Это однозначно подсудное дело. Впрочем, с этим вопросом я разберусь, когда выберемся. А конюха тут и нет.
– Угу, – Липа подала коню яблоко и повернулась к Виктору: – Подождем, пока вернется? Или дальше пойдем? Так-то до ресепшн рукой уже подать.
– Значит, идем, – принял он решение и, приобняв ее за талию, повел к выходу из павильона. О том, что за запертой дверью продолжали кричать люди, Липа старалась не думать.
По тропинке, уходящей в туман, они идти не рискнули. Мало ли куда опять заведет. Так что побрели прямо по траве вдоль замковой стены, иногда для верности даже касаясь шершавой кладки руками. Спустя несколько десятков метров из промозглой пелены действительно выплыла центральная арка входа. Липа с радостным возгласом устремилась вперед и вцепилась в кованую решетку, преграждающую путь.
– Заперто!
Она беспомощно оглянулась на подошедшего Виктора, продолжая по инерции то дергать на себя, то толкать решетку вперед. Сквозь квадраты черного металла была отлично видна и дверь, через которую они зашли на ресепшн, и кусочек подвесного моста, ведущего на парковку. Но как туда попасть, было неясно. Виктор двумя руками взялся за решетку и с силой встряхнул, затем попытался поднять. Ничего не вышло, он лишь покраснел от натуги.