– Ну да, кучи вромаски, грифонов и прочее, – согласился Касс. – Это будет паршиво.
– Я говорю не об этом! – воскликнула Эли. – Миллионы лет назад посреди Соединенных Штатов было море. На месте Нью-Йорка был горный хребет, как Скалистые горы. Но материки движутся. Медленно. В Землю врезаются метеориты, растет или падает уровень моря, сдвигаются пласты земли, меняется состав воздуха, континенты уходят под воду, целые виды вымирают. Все это происходит очень и очень медленно. Они хотят поднять со дна целый континент, вот так просто – ввух! – и все? Речь идет о катастрофе всепланетного масштаба! Придут огромные приливные волны, повсеместно начнутся землетрясения. Изменятся океанские течения и направления ветров, уровень моря поднимется, многие побережья уйдут под воду, тектонические плиты сместятся! Нью-Йорк, Бостон, Лос-Анджелес, Сиэтл, Чикаго, Нью-Орлеан, Афины, Кейптаун – их не станет. Не говоря уже о Нидерландах. Из-за затопления грунт начнет разрушаться, за этим последуют пожары. Тонны пыли и дыма заблокируют солнце, прямо как в эпоху динозавров. А вы знаете, что с ними случилось. Нам повезет, если хоть кто-нибудь выживет!
– Чикаго находится не на побережье, – заметил Касс.
– Вы поняли мою мысль! – Эли буравила меня взглядом. На ее лице читались ужас пополам с шоком. – Они правда думают, что могут заставить подняться целый континент?
– А ты не преувеличиваешь? – спросил я. – С чего ты взяла, что будет все так плохо? Может, Атлантида не такая большая, чтобы вызвать все это.
– Ей не обязательно быть большой, чтобы стать причиной бесчисленных разрушений, Джек! – воскликнула Эли.
– Ну, люди же научились предсказывать экологические катастрофы и прочее в этом же духе, – сказал я. – По крайней мере, Атлантида вернется со всей ее магической энергией. А если в мире окажутся, ну, не знаю, хорошие лидеры, они помогут.
Эли в шоке уставилась на меня.
– Как? Остановят наводнения декларацией?
– Они могут разработать план, – стоял на своем я. – К примеру, эвакуировать людей с побережий. Слушай, мы и так меняем климат, сжигая топливо, так? Люди и так убивают и бомбят друг друга. Повсюду царит геноцид. Нельзя сказать, что наш мир стоит на пороге светлого будущего. Тебе не кажется, что Атлантида нам необходима?
– Поверить не могу, что слышу это. – Эли замотала головой. – От Марко – да. Он уверен, что станет королем. Но не от разумного интеллигентного человека, как ты! Значит, так, сворачиваем этот глупый спор и возвращаемся к нашему плану. Нужно связаться с повстанцами, найти, где Масса прячут осколки, вернуть локули, надрать кое-кому задницу и придумать, как убраться с острова. Этого нам хватит за глаза. А пока пойдем поедим в столовой, где нас наверняка будут подслушивать. Касс, если тебя или меня потащат на встречу с Номером Первым, нам нужно быть готовыми и держаться.
Касс хихикнул.
– Номер Первый? Ее правда так зовут?
Они с Кассом направились к двери. У меня же было такое ощущение, что моя голова вертится на шее и не собирается останавливаться.
Глава 29Что значат несколько миллионов жизней?.
Я сходил с ума.
Я не мог сосредоточиться.
Большую часть времени, отведенного на попытку заснуть, я провел в размышлениях об угрозах Эли. Когда они с Кассом отправились в трапезбюль – простите, в столовую, – я решил подремать. Но не сработало. Одиночество пугало меня.
Поэтому я встал с постели и тоже устало потащился в столовую.
Я обнаружил Касса, расправляющегося с яичницей-болтуньей с таким остервенением, точно курицы были на грани вымирания. Старый знакомый Мустафа сидел за столом в тесной компании и хохотал вместе с остальными над какой-то шуткой. Миссис Петалауд сидела одна, а перед ней стояла тарелка, полная жуков. Ну, по крайней мере, так могло показаться со стороны. Эли беседовала с каким-то худющим, напоминающим пугало стариком с жесткой седой бородой, похожей на мочалку для чистки кастрюль.
– Джек! – позвала она, замахав рукой. – Познакомься, это профессор Гролш, Самый Интересный Человек на всем острове. У него тринадцать степеней доктора философии…
– Финес Гролш, – представился старик, протягивая мне костлявую руку. – И у меня только две степени доктора философии, плюс степень магистра гуманитарных наук, степень доктора медицины, юридических наук и магистерская делового администрирования – Оксфорда, Кембриджа и Йельского университета.
– Э-э, Джек Маккинли, средняя школа имени Мортимера П. Риза, – пискнул я.
– Касс Уильямс, просто голодный, – подхватил Касс, на секунду подняв голову. – Что не съедите – отдавайте мне.
– Мы обсуждали метеорологическую гипотезу, – сообщил профессор Гролш.
– Кого? – не понял я.
Эли бросила на меня многозначительный взгляд.
– Ну знаешь, мы строили предположения, что будет, если, к примеру, целый континент вдруг возьмет и поднимется с океанского дна…
– Гро-о-олш! – раздался окрик.
Я обернулся на голос. За длинным столом сразу у стены сидели Димитриос, Йоргос, парень по прозвищу Циклоп и еще несколько мужчин с кислыми минами и в черных сутанах. Если бы взглядом можно было убивать, профессор Гролш бы уже пал замертво.
И так бледная кожа Гролша посерела.
– Рад был с вами познакомиться, – торопливо произнес он и поспешил назад к своему стулу. – Боюсь, моя овсянка стынет.
Эли наклонилась ко мне.
– Видел их реакцию? Они знают, о чем мы говорили. Гролш не зря сбежал. Они знают. О той катастрофе, что собираются вызвать. Но им плевать. Что значат несколько миллионов жизней, когда на кону стоит мировое господство?
Краем глаза я видел, как брат Циклоп топочет в нашу сторону. По дороге он едва не врезался в Касса, несущего полную тарелку маффинов, бекона и пончиков.
– Извините. Могу поделиться, если хотите, – сказал Касс, опуская поднос на наш столик.
– Не сможешь, – отозвался брат Циклоп. – Вас всех ждут.
– Постойте… я… эй! – вскрикнул Касс, когда Циклоп потащил его к выходу.
Мы с Эли пошли следом. Дверной проем был блокирован группой из примерно десяти массаринов, беседующих с кем-то, стоящим в центре.
– Пожалуйста, дайте пройти, – прорычал Циклоп.
Массарины посторонились, и в столовую зашла Номер Первый. На ней было что-то вроде платья из многослойной очень тонкой синей ткани с золотой каймой. Она протянула к нам руку, и в лучах утреннего солнца заиграли крошечные драгоценные камни. Ни Эли, ни Касс не ответили на рукопожатие, как и я.
– Ребят, это Номер Первый.
Эли с вызовом посмотрела на нее.
– У вас есть настоящее имя?
Номер Первый со смехом опустила руку.
– Рада, что ты спросила. Да, моя дорогая, меня зовут Алия. Идемте за мной. Нам многое предстоит обсудить.
Массарины разошлись, а Номер Первый развернулась к выходу.
– Вам с Номером Первым, – буркнул Циклоп.
– И тебе хорошего дня, – отозвался Касс.
Номер Первый повела нас по лагерю. Слева и справа люди замирали и в благоговении поворачивали к ней головы. У меня возникло подозрение, что она редко показывалась на публике. По пути она указывала на текущие строительные работы и комментировала резким торопливым тоном:
– В отличие от застрявших в колониальной эпохе глупцов из Караи мы оборудуем тут все наисовременнейшей аппаратурой, на несколько лет превосходящей ее аналоги во всем остальном мире. Как Джек уже мог убедиться, мы можем похвастаться всеобъемлющей системой безопасности, и – поверьте мне – он видел еще далеко не все.
Она бросила на меня проницательный взгляд, и я невольно вспомнил наш разговор в общежитии. Что, если она нас слышала?
Спокойно. Она пытается сбить тебя с толку.
Мы направлялись к длинному кирпичному зданию, где когда-то располагался Командный центр Института Караи. Позади него в воздухе стояли клубы дыма. До моего слуха донеслись веселые крики и смех. Но эти голоса не принадлежали головорезам Масса.
Это были детские голоса.
– Что за… – ахнула Эли. – Вы что, и своих детей сюда привезли?
– Ну здорово, – прошептал Касс. – Мы станем няньками в яслях «Масса».
Дойдя до задней стены здания, Номер Первый обернулась.
– Уверена, вы захотите увидеть, как мы готовимся к наступлению светлого будущего.
За зданием, невидимое со стороны лагеря, простиралось ровное поле с редкими пятнами травы, не меньше пятидесяти ярдов в ширину и огороженное от джунглей старым амбаром. На поле играли пятнадцать или около того детей, поделенные на группы разноцветными футболками. Самый старший выглядел лет на десять, самый младший – на семь. Кто-то упражнялся в прыжках и стоянии на голове. Одна девочка, размером с пожарный гидрант, проскакала мимо нас, крутя сальто назад. Другая управляла роботом, сделанным из чучела обезьяны, заставляя его ходить кругами. Двое ребят, передвигаясь с умопомрачительной скоростью, с помощью одних лишь рук взбирались на высоченное дерево.
– Это не дети, это мутанты какие-то, – пробормотала себе под нос Эли.
Номер Первый посмотрела по сторонам.
– Их учитель должен быть где-то здесь…
Мое же внимание привлек шум с края поля. Трое детей с помощью палок и плаща, точно матадоры, дразнили через дырку в шестифутовой металлической изгороди свинью.
Подойдя ближе, я понял, что то была не свинья.
– Это что… вромаски? – ужаснулся я.
Лицо Номера Первого напряглось.
– Они отключили ток. Дети… Дети! Где ваш тренер?
Мы с ней бросились к ним, но дети не обратили на ее крики никакого внимания. Один из них ткнул вромаски палкой, и шерсть на загривке чудовища встала дыбом. Оно в ярости закрутилось на месте, брызжа слюной и хлеща себя по щекам длинным носом-хоботом. Его взгляд остановился на обидчице, темнокожей кудрявой девочке. Та высунула язык и начала пританцовывать.
– Эй, свинка, я здесь!
– Она сумасшедшая, – определил Касс. – Ее же убьют!
Вромаски присел на длинные лапы и, запрыгнув на изгородь, начал ловко взбираться по металлической сетке. Не отрывая взгляда от продолжающей дразнить его девочки, чудовище перевесилось через край и раскрыло пасть, показав острые как ножи зубы.