Позади нас прогремела, отражаясь от стен, отрыжка. Мы с Марко резко развернулись и увидели спускающегося по лестнице во главе остальных Торквина.
– Простите. Каламари, – пояснил он.
– Клянусь кудрями Адониса! – воскликнул Герострат, указывая сначала на Марко, затем на Касса. – У тебя тоже есть отметина… и у тебя! О, зонки будут в полнейшем восторге. О, мои дорогие глаза, только не вывалитесь из этой головы! Я отчаялся увидеть хотя бы одного из вас – а тут целых трое! О! – Он еще раз нервно оглянулся в сторону коридора. – У нас есть еще пара минут. Вы, должно быть, голодны. Каламари – это такая ничтожная ерунда. Присаживайтесь, присаживайтесь. Единственный способ приготовить вромаски – это фламбе! Разжечь огонь, чтобы пламя доставало до потолка…
– СТРАТО! – раздался из коридора оглушительный бас.
Герострат подпрыгнул:
– Страто – это мое… как вы это называете?.. Прозвище. Хм. Да. Кхм-кхм. ДА, МОЯ ВСЕМОГУЩЕСТВЕННАЯ, ВСЕЗНАЮЩАЯ, МУДРАЯ И ПРЕКРАСНАЯ ГИППО?
Касс застонал:
– Гиппо?
Из коридора донесся жуткий топот, и мы все невольно подались назад. Под самой аркой прохода показалось лицо. Темно-коричневая кожа и иссиня-черные волосы, стянутые назад и крепко завязанные. Я решил, что это была женщина, то ли стоящая на ходулях, то ли сидящая на каком-то транспортном средстве. Но когда она явилась вся целиком, оказалось, что она стоит на своих двоих. Просто одни ее ноги были почти такие же длинные, как я сам.
Она решительно зашагала к нам, завязанные шнурком пышные волосы покачивались за ее спиной, точно плащ из шкуры животного. Стопы длиной в мои предплечья были обуты в сандалии, завязки которых крест-накрест обвивали лодыжки, поднимаясь до самых колен. Когда она приставила к стене щит, висящая сбоку сабля звякнула, ударившись о кожаную тунику. Из карманов черного кожаного пояса торчали кончики духовых трубок, луков и дротиков. Через плечо тянулась широкая шелковая с вышивкой лента колчана.
– Круто, – прошептал Марко.
– Быть не может, – прохрипел Димитриос.
– Уходим отсюда! – пискнула Элоиза.
– Красавица, – пробормотал Торквин.
– Я Максимо! – прогремела женщина, обращаясь к Герострату. – Максимо, а не Гиппо! Когда ты наконец запомнишь? Я совсем не похожа на эту неуклюжую, ленивую, носатую ящерицу!
Сказав это, Максимо дернула головой вбок, как при нервном тике. Из прохода за ее спиной вылетело копье, которое, в каких-то дюймах пронесшись мимо ее уха, вонзилось в центр груди Герострата.
Мы все отскочили. Элоиза закричала. Марко бросился к повалившемуся на ковер старику.
Глава 21Зонки
– Как ты могла?! – заорал Марко, глядя на Максимо. – Только потому, что он назвал тебя…
– Пха-а-ах! – Герострат закашлялся и, вырвав из груди копье, сел на полу.
Я никогда не слышал, чтобы Марко так громко визжал. Он на четвереньках побежал прочь от старика. Да и все мы были на грани паники.
Герострат швырнул копье в камин, причем на его тунике не осталось и следа крови.
– Великие боги, это больно! – пожаловался он. – Видели? Они это делают постоянно! Убивают – возвращают к жизни. Убивают – возвращают к жизни. Они обожают меня мучить!
Максимо расхохоталась. Из-за ее спины показались новые великаны – все женщины, все в боевом облачении и все не меньше восьми-девяти футов роста. Шириной плеч они были с книжные шкафы, голоса гудели басом, а ноги напоминали стволы деревьев. Одна из них, сморщив большой и круглый, как мяч для софтбола, нос, хлопнула Максимо по спине.
– Можешь насмехаться надо мной, но признай: у меня глаз – алмаз, – пророкотала она.
– Ты полна сюрпризов, Гиппо, – отозвалась Максимо.
– Обхохочешься, – буркнул Герострат.
Подойдя к поджаривающемуся вромаски, Гиппо оторвала одну лапу и впилась в мясо, точно это было мороженое на палочке.
– Добро пожаловать на программу «Семь невест для Торквина», – пробормотал Марко.
Торквин, совершенно неподвижный, не отрывал взгляда от новоприбывших великанш, и я подумал, что впервые видел его смотрящим на других снизу вверх.
– Пссст… пссст! – прошипел Герострат с пола, куда успел упасть ниц. Он делал нам знак последовать его примеру, но в этом момент к нему подошла Гиппо, остановившись в дюйме от его лица. На ее огромные грязные пальцы ног закапал жир с исходящей паром лапы вромаски.
– Ужин, Страто, – сказала она. – Угощайся.
– Вылижи ногу! Вылижи ногу! Вылижи ногу! – принялись скандировать ее подруги.
Я отвернулся от этого зрелища и подождал, когда крики затихнут.
– Это так мерзко! – простонала Элоиза.
– Д-думаю, нам здесь не место! – сказал брат Димитриос. – Вы не против, если мы немедленно вас покинем, госпожа Максимо?
– Страто, где твои манеры? – взревела Максимо. – Ты собираешься встать и представить нас твоим гостям?
– Джек и Марко, – быстро сказал я. – И еще Касс, Элоиза, Торквин и брат Димитриос.
Брат Димитриос, трясясь в своей рясе, бормотал молитвы на греческом.
– Хм… Эллин, – произнесла Максимо. – Может, нам стоит перейти на твой язык?
– Английский… пойдет… – промямлил Димитриос, крепко держась за лестницу – то ли боялся упасть, то ли собирался броситься наутек.
Герострат к этому моменту успел подняться. Его губы блестели от жира вромаски.
– Джек и его друзья, для меня великое удовольствие представить вам сильнейших, крупнейших, долгоживущих и самых прекрасных и стойких, величественных и всемогущих… – он приложил ко рту ладони и изобразил фанфары: – Зонок!
Максимо поклонилась в пояс:
– До более близкого знакомства зовите нас амазонками.
– Я сплю, скажите, что я сплю, – взмолился Димитриос, без остановки щипля себе руку.
Элоиза шлепнула по нему:
– Это реальность. И они тоже реальны.
– Вы в курсе, кто такие амазонки? – затараторил Димитриос. – Это не просто люди. В Древней Греции это было племя женщин-воинов, поклонявшихся Артемиде, богине охоты, и известных благодаря своему умению убивать. Им хватило мужества и коварства напасть на самого Геракла!
– Да, ну мы все совершаем ошибки, – вздохнула Максимо.
Касс кивнул:
– Название кафе наверху… И на визитке Герострата. Вы все это время были здесь. Ваше имя не было забыто.
– Мы защищаем наш бренд. – Максимо повернулась к своим подругам: – Воины! Что мы делаем, когда у нас гости?
Женщины вышли вперед и одна за другой представились. Уже во время первого рукопожатия я испугался, что у меня отвалятся пальцы. Поэтому остальным я просто махал. Мирто… Питана… Прина… Аная… Эфес… Лисиппа… Цвет их кожи градировался от светло-бежевого до темно-коричневого, и, хотя все они были мускулисты, они двигались как танцоры, плавно и грациозно.
Похоже, они были счастливы нас видеть. На удивление счастливы.
– Э-э… ребят, – не выдержал я, – вы знаете, зачем мы здесь?
Максимо хохотнула, что породило целую волну смеха, пронесшуюся по залу.
– Ты решил, что раз мы физически развиты, у нас нехватка умственных способностей?
– Ко мне именно так и относятся, – заверил ее Марко.
– Присаживайтесь, – распорядилась Максимо. Пара огромных рук толкнула меня на ковер. – Вы пришли за даром атлантийца. Локулусом. Правильно?
Марко, Касс, Элоиза и я обменялись настороженными взглядами.
– Да, – признался я.
– Массарим, конечно, предупредил нас, что когда-нибудь вы придете. Просто мы не ожидали, что это случится так не скоро. – Максимо указала на открытую дверь над нами. – Вы никого не оставили в прихожей? Как я вижу, у троих из вас есть отметина, но для вашей же пользы, если с вами будет девушка.
– У меня появится отметина через четыре года, когда мне исполнится тринадцать, – заявила Элоиза. – Но я могу покрасить волосы.
– Ах, что ж, посмотрим, но до того дня ты всего лишь дитя. – Максимо отвернулась и хлопнула в ладони. – Сестры! Приступаем к стадии два! Пир!
Две амазонки, смеясь и о чем-то переговариваясь, скрылись в коридоре, чтобы уже через секунду вернуться со скатертями, бронзовыми кубками и тарелками. Герострат натянул перчатки из толстой звериной кожи и снял с вертела вромаски. Даже пожаренное с ароматными специями, чудовище ужасно воняло. Когда старик приступил к нарезке, лезвие его ножа сломалось.
– Хм, а этот получился немного жестковат, – пробормотал он.
Меня бесило происходящее. Шум. Разговоры. Запах. Меня бесило, что мы собирались пировать чем-то несъедобным в компании психов, когда Эли была неизвестно где и в опасности.
Мое терпение лопнуло.
– Хватит! – заорал я. – Мы пришли сюда не есть! Пожалуйста, у нас нет времени! Мы спешим! Если у вас есть локулус, отдайте его нам – сейчас же!
Амазонки затихли. Все они посмотрели на Максимо.
– Да будет так, – объявила их лидер и щелкнула пальцами. – Убирайте пир с ковра, и приступаем к стадии «три».
Под шелест множества голосов амазонки отбросили кубки к стенам и спихнули все остальное на голый пол. Жуя остатки со своих тарелок, они выстроились вдоль толстого ковра. Затем Максимо еще раз щелкнула пальцами, и они сунули ладони под его край и одновременно подняли.
Прежде чем мы успели хоть что-нибудь сделать, края ковра сомкнулись над нашими головами, погрузив нас в абсолютную душную темноту.
Глава 22Кончик ножа
Торквин в ярости взвыл. Я чувствовал, как он борется с ковром, пытаясь вырваться наружу. Мы все пытались, но ковер был слишком жестким и толстым. И у нас не было ничего, чем бы его можно было прорезать. Когда амазонки подняли нас с пола и куда-то понесли, нас прижало друг к другу.
Мое плечо щекотали судорожные, испуганные выдохи Эли. Я попытался обнять ее одной рукой, но угол был слишком неудобным. Несмотря на толщину ковра, я мог слышать возбужденные голоса амазонок.
Прошло не так много времени, и нас бросили на что-то твердое и бугорчатое. В проем между краями ковра над нашими головами хлынул поток прохладного воздуха – и дневного света.