я, мой дорогой?
– Вы могли бы проколоться неоднократно, если бы я не ходатайствовал в вашу пользу, как, например, когда вы лжесвидетельствовали и даже в истории со свечами…
– Но я знала об этом, Оуэн! Я знала, что вы хотели мне помочь! Знала об этом после чудесной партии в шахматы, которую мы только что сыграли с вами! И вы не можете сказать, что я вела нечестную игру. Я предоставила вам все необходимые улики! Я сделала даже больше, дав вам определяющие доказательства, как, например, преобладающий оттенок, о котором вы столько раз говорили, и это – цвет солнца, золото Атона! Атона, который создал меня и дает мне все для жизни! Во имя него я совершила все это! Разве он не был вездесущим во время вашего расследования? Он присутствовал, если можно так сказать, при каждом преступлении! Вы не можете не ощущать его ослепляющего света! Сама истина постоянно была у вас перед глазами!
– Ослепляющая истина, – пробормотал Оуэн, чувствуя, как у него все сильнее сжимается горло. – Теперь я знаю, почему я не заметил, какой ослепительной она была… Красота, как и солнце, когда оно появляется, мешает видеть все, что ее окружает…
– Что вы говорите?
– Что вы прекрасны, моя дорогая, вы слишком прекрасны… И вы меня совершенно ослепили…
– Я принадлежу вам, Оуэн, и только вам, навечно! Но вы кажетесь грустным! Вы плачете?!
Оуэн вытер слезы рукавом левой руки, правой крепко прижимая девушку к себе.
– Посмотрите туда, Амели, за самый горизонт моря, сейчас исчезнет Атон…
– Я вижу… Это великолепно…
– Он сейчас исчезнет и больше никогда не вернется…
При этих словах Оуэн внезапно выпрямился и пошел прочь быстрым шагом.
– Оуэн, дорогой мой, что вы делаете? – закричала Амели, совершенно ошеломленная. – Вернитесь!.. Куда же вы? Вернитесь, любимый!..
– Атон исчез навсегда, – в последний раз произнес мой друг изменившимся голосом, и его силуэт растворился во мраке.
В конце августа прогуливающиеся дачники обнаружили на берегу, у самого подножия утесов, изуродованный труп Амели Долл. Что это – самоубийство или несчастный случай? А поскольку не было найдено никаких улик, возобладала последняя версия.
У меня никогда и в мыслях не было, что мой друг Оуэн мог быть непосредственно ответственным за это хладнокровно совершенное преступление. Клянусь жизнью и честью, утверждая, что такой эстет, как он, никогда бы не смог решиться на обдуманное убийство той, которая олицетворяла в его глазах Красоту. По тем же самым причинам он не мог передать ее в руки правосудия. Кроме того, он не сообщил о своих выводах ни властям, ни кому другому – кроме вашего покорного слуги, – и то под предлогом, что у него нет никаких реальных доказательств. И я оставляю читателю судить об эпилоге, представленном здесь, а также о степени безответственности виновной.
Амели унесла с собой свою ужасную тайну, и я не могу не сравнить конец этого прекрасного падшего ангела с падением Икара, который сжег свои крылья в лучах… Атона.