План Антипатра состоял в том, чтобы мы провели зиму на Родосе. Большой, роскошно обставленный дом Посидония, безусловно, казался самым удобным местом для этого. Утомленный путешествием, Антипатр, казалось, довольствовался тем, что каждый день не выходил дальше сада, где он любил сидеть и греться всякий раз, когда сквозь тучи пробивался слабый солнечный свет, или беседовать с нашим хозяином, который присоединялся к нам всякий раз, когда у него наступал перерыв в его графике обучения. Когда Посидоний отсутствовал, Антипатр просматривал большую коллекцию свитков и дорожных реликвий нашего хозяина. По вечерам мы обедали с Посидонием в очаровательной комнате, выходившей в сад, к которой обычно присоединялись один или два его наиболее подающих надежды ученика или какой-нибудь известный в городе человек. Родос был известен не только учеными, но и спортсменами, купцами и художниками.
При обычных обстоятельствах Антипатра, несомненно, попросили бы выступить перед студентами академии, но Посидоний понял, что поэт путешествовал инкогнито. Посидоний рассказал нам, что во время своих путешествий он сам время от времени выдавал себя за другого и безоговорочно принял предупреждения Антипатра о необходимости проявлять осторожность. Антипатра всегда представляли не как знаменитого поэта, а как скромного учителя Зотика из Зевгмы, наставника и попутчика молодого Гордиана Римского.
Антипатр благополучно вжился в эту домашнюю рутину, но мне становилось не по себе. С самого первого дня мне не терпелось вернуться в гавань и поближе рассмотреть останки Колосса, но Антипатр, который бывал на Родосе раньше и уже видел обломки этой статуи, сказал, что спешить некуда, поскольку мы пробудем на острове несколько месяцев. Всякий раз, когда я упоминал о своем интересе к Колоссу Посидонию, тот с пустым выражением лица советовал мне потерпеть. Считал ли он меня просто еще одним пустоголовым римским зевакой, решившим вычеркнуть очередной пункт из списка обязательных к посещению?
На самом деле у Посидония была весьмавеская причина не показывать мне Колосса, но я еще этого не знал.
Как только мы с Антипатром наклонились, чтобы поближе рассмотреть ритуальный клинок друидов, протянутый нашим хозяином, раздался голос, прозвучавший по-гречески с одним из самых странных акцентов, которые я когда-либо слышал:
— Что вы там делаете с моим ножом?
Мы все трое вздрогнули. Нож чуть не выпал из рук Посидония. Он неловко дернулся, чтобы не уронить его, и порезал себе палец. Ранка была легкой, но несколько капель крови упали на брусчатку у его ног.
Вновь прибывший вошел в сад. Его внешность была такой же поразительной, как и его голос. Он был очень высоким и носил длинную, подпоясанную хламиду, покрытую сложной вышивкой; завитушки и другие узоры напомнили мне украшения на ноже. Его сандалии, украшенные серебряными ремешками и кожаными кисточками, расшитыми бисером, не были похожи ни на одну обувь, которую я когда-либо видела раньше, в них его пальцы оставались босыми. Капюшон его мантии был откинут назад, открывая огромную копну искусно уложенных огненно-рыжих волос, тронутых сединой. Его щеки были выбриты, но усы на верхней губе отрасли так, что практически скрыли рот, и свисали заплетенными косичками до самой груди. Это был первый раз, раз в жизни я увидел такие усы, и их нельзя уже было забыть.
— Гатамандикс! Ты заставил нас всех содрогнуться, — сказал Посидоний.
Я с удивлением уставился на незнакомца. По тому, как он был одет, по его дикому акценту, по его утверждению, что нож принадлежит ему, и по необычному имени, которым Посидоний обратился к нему, не было сомнений, что этот человек был друидом. Я видел удивительные вещи во время моих путешествий с Антипатром, но такого я не ожидал: галльский жрец в сотнях миль от Галлии, здесь, на острове Родос.
— Когда ты вернулся из Линдоса? — спросил Посидоний.
— Только что.
— А где остальные люди? Вам повезло?
Возможно, пришедший улыбнулся; из-за его усов, это было трудно сказать. — Да, мы нашли то, что искали.
— Вы привезли его с собой на Родос? Оно здесь?
На лице Посидония мелькнуло волнение.
— Мы вернулись назад на лошадях вдоль берега, а груз отправили на корабле.
— Вы что, нашли капитана, который согласился?
— Пришлось некоторое время его уговаривать, так как Клеобул решил, что так будет безопаснее. Нам сказали, что корабль прибудет завтра.
Посидоний поднял бровь: — И сколько это нам стоило?
— Денег которыми ты нас снабдил, еле-еле хватило.
— Великолепно! Ах, да, но позволь мне представить тебе еще двух моих гостей, которые проведут здесь зиму: Гордиана, гражданина Рима, и его наставника Зотика. Это - Гатамандикс, друид из племени сегурови. Гатамандикс оказал мне большие услуги, когда я был в Галлии. Когда я возвращался на Родос, он вместе с молодым человеком из его племени решили поехать со мной. Они только что вернулись с поездки вдоль побережья Линдоса.
— Я так понимаю, с поездки по поиску чего-то ценного? — спросил Антипатр.
Друид, казалось, немного хамешкался и посмотрел на Посидония.
Посидоний откашлялся: — Мы поговорим об этом позднее.
Видя, что наш хозяин хочет сменить тему, Антипатр обратил внимание на нож в руке Посидония. — Я так понимаю, что этот великолепный клинок принадлежит тебе, Гатамандикс?
Друид взял нож и сжал рукоять легкой привычной хваткой. — Полагаю, Посидоний рассказал вам, как он был свидетелем варварского, человеческого жертвоприношения, совершенного этим самым ножом? Хотя, я вижу по вашим лицам, что он рассказал. Да, это мой нож. И да, я был тем друидом, который нанес смертельный удар! — Он ткнул ножом в пустоту.
Мы с Антипатром подскочили. Друид, казалось, улыбнулся из-под усов. — Не волнуйтесь. Сегодня боги не требуют жертв.
— А, где Клеобул? — спросил Посидоний.
— Твой ученик распрощался с нами у дверей и пошел к своим родителям.
— А Виндовикс? — сказал Посидоний.
— Он ушел в свою комнату, — сказал Гатамандикс. — Устал трястись на лошади целый день. Сейчас он, наверное, спит.
Посидоний покачал головой: — Как этот парень сохраняет такую хорошую форме, прямо загадка; такое впечатление, что он ничего не делает, а только спит и ест. Но это хорошо, что он не пришел в сад. Зотик с Гордианрм смогут… ах, да… я молчу, молчу и больше ничего не скажу, иначе я раскрою эксперимент.
— Эксперимент? — сказал Антипатр.
— Да, в котором вы с Гордианом будете играть центральную роль.
— Ты никогда не упоминал об этом раньше.
— Потому что время еще не настало. Но теперь мы должны поторопиться.
— Мы что, выходим из дома? — В голосе Антипатра прозвучала жалобная нотка.
— Да, конечно. Пришло время взглянуть на Колосса.
Посидоний заметил волнение на моем лице и улыбнулся. Мое желание, наконец-то, осуществиться. Но что имел в виду Посидоний, когда говорил об «эксперименте»? Он больше ничего не сказал. Я быстро накинул плащ, потому что на набережной, вероятно, было холодно и ветрено, и последовал за хозяином в вестибюль.
Гатамандикс остался в саду. Я оглянулся через плечо и увидел, как друид вертит в руке нож, глядя на лезвие.
* * *
— Что ты знаешь о Колоссе? — спросил Посидоний.
Мы вчетвером прогуливались мимо спортивного комплекса, расположенного ниже по склону от четвертого дома Посидония, потому что нас сопровождал раб по имени Зенас, который был, наверное, лет на десять старше меня и постоянно находился рядом с хозяином, готовый вск записывать под диктовку на восковой табличке или выполнять мелкие поручения. Слева от нас был стадион; длинная низкая стена, поддерживавшая зрительские трибуны, была украшена великолепной мозаикой с изображениями богов и атлетов. Справа тянулся один из длинных портиков, окружавших палестру – гимнастическую площадку; несмотря на прохладную погоду, между колоннами я мельком увидел обнаженных юношей, борющихся на траве, а их наставники смотрели на них и подбадривали. Мне это напомнило слова моего отца: «Греки будут тренироваться обнаженными, даже если пойдет снег».
Вопрос Посидония о Колоссе был адресован мне. Я прочистил горло: — Все, что я знаю о Колоссе, я узнал от, э-э… Зотика, — начал я, думая, что нашел довольно умный способ отклонить любую критику моей эрудиции или ее отсутствия. Но Посидоний, как опытный учитель, сразу же меня осадил.
-- Ну, ну, юный римлянин, -- сказал он, -- ты либо знаешь что-то о Колоссе, либо нет.
Зенас сделал невозмутимый вид. Вероятно, он привык часто видеть, как его учитель заставляет учеников смущаться.
Слегка удрученный, я начал сначала: — Насколько я понимаю, статуя была построена почти двести лет назад по образу бога солнца Гелиоса, которого родосцы почитают больше всех других богов, потому что именно Гелиос в древние времена поднял этот остров со дна моря. Первой столицей Родоса был город Линдос на восточном побережье, но затем родосцы на северной оконечности острова, немногим более трехсот лет назад построили новый город, названный, как и остров Родосом. Так что город Родос относительно молодой, гораздо моложе Рима или Афин…
-- Все верно, -- сказал Посидоний, -- но ты отклонился от темы.
— Да, а теперь о Колоссе. История его создания такова: после того, как город Родос пережил долгую осаду Деметрия, царя Македонии, который в своей попытке взять город построил огромные боевые орудия и металлические осадные башни в масштабах, никогда ранее не существовавших. Но Деметрий в конце концов отказался от осады и покинул остров, бросив все орудия. Чтобы отпраздновать свое избавление, родосцы переплавили всю бронзу от таранов, катапульт и башен и продали все, что осталось от ненавистного оружия, чтобы построить гигантскую статую бога солнца, праздник жизни и красоты, достойную устрашающих масштабов машин смерти и разрушений Деметрия.
— Поручение было дано скульптору Харесу, уроженцу Родоса из Линдоса, ученику Лисиппа. Ему потребовалось двенадцать лет, чтобы соорудить Колосс, и никто точно не знает, как он это сделал. Некоторые говорят, что для подъема деталей на место использовались подъемные механизмы; другие говорят, что по мере того, как статуя росла вверх, вокруг статуи был построен ряд спиральных пандусов, и что каждая новая секция была выкована, отлита и залита на месте поверх предыдущей секции. Как бы то ни было, когда Колосс был готов и все, что окружало его, было расчищено, все,