– А теперь, по прошествии целой жизни, я вернулся в родной город, мудрее, чем я был раньше, более ловкий и хитрый, осмелюсь сказать. Более целеустремленный. Меньше боящийся.
– Боящийся чего?
– Книг Тайных Знаний! Неужели не понимаешь, Гордиан? Именно за этим мы и прибыли в Тир.
Я нахмурился.
– Я думал, Тир – остановка на пути из Родоса в Вавилон. Ну и, естественно, ваши родные места. Вполне понятно, что вы решили немного предаться воспоминаниям…
– О нет, Гордиан, мы здесь ради совершенно особенной цели. Мы прибыли в этот город, город Фафхрда и Серого Мышелова, героев моей юности. Их приключения были для меня всем, когда я был мальчишкой. А их величайшее приключение произошло тогда, когда они столкнулись лицом к лицу с волшебством, найденным в Книгах Тайного Знания – которые я надеюсь обрести наконец! Я уже предпринял шаги к тому, чтобы их приобрести. Завтра к этому времени… о, какая прелестная эта служанка!
Он протянул служанке пустую чашу. Может, я тоже уже выпил немало вина, но мне она показалась еще соблазнительнее? И улыбается очень приветливо.
Я отпил хороший глоток вина.
– Завтра к этому времени… что?
Антипатр улыбнулся.
– Еще увидишь. Вернее, не увидишь!
Он громко расхохотался, так странно, что я спешно допил чашу.
* * *
Следующим утром я проснулся в снятой нами на втором этаже «Иглянки» комнате с ужасным похмельем. Хуже пульсирующей головной боли была лишь трескотня Антипатра, который, похоже, прекрасно себя чувствовал, учитывая, сколько он вчера выпил.
– Вставай, Гордиан, вставай! Мы в Тире и должны сделать все, что намечено на эту короткую остановку.
– Короткую? – простонал я, накрывая голову подушкой. – Я думал, мы хоть немного задержимся… в этой чудесной тихой комнате…
– Ха! Как только я достигну своей цели, мы сразу же покинем Тир. Так что давай пока что посмотрим город.
Он отнял у меня подушку и согнал с ложа чуть ли не пинками.
Спустя час, немного поев и подышав свежим морским воздухом, я с Антипатром отправился на прогулку по городу. Город был не столь величественен, как некоторые из тех, что мы уже посетили, но это был один из старейших городов мира, с богатейшей историей. Именно мореплаватели Тира впервые прошли на своих кораблях дальше Геркулесовых Столпов (известных тогда под финикийским названием Столпов Мелькарта). Именно царица Дидона, правившая Тиром, основала Карфаген, когда-то на равных соперничавший с Римом. Карфагена уже не было, но Тир остался, правда, навсегда изменившись после завоевания города Александром Македонским.
– Город достался Александру островом, а оставил он его после себя полуостровом, – сказал Антипатр. По извилистым улочкам мы дошли до самой высокой точки города, и Антипатр показал на мощную дамбу из камней и земли, соединяющую остров с побережьем.
– Александр осадил крепость на острове не только с моря, но и с суши, выстроив насыпь, чтобы перевезти по нему огромный таран. У него ушло семь месяцев на то, чтобы поставить Тир на колени, но ему это удалось, и он устроил празднество по поводу победы вон там, в древнем храме Мелькарта. Так Тир стал частью греко-говорящего мира, переходя то под власть Селевкидов, то под Птолемеев Египетских. Но сорок лет назад Тир снова обрел независимость и начал чеканить свою монету – знаменитый тирский шекель. Стал независимым городом-государством и может остаться таковым, если избежит когтей Рима.
Это было уже не первое, на моей памяти, высказывание Антипатра против Рима.
Все по тем же извилистым улочкам мы спустились к набережной, на которой было многолюдно. Природа наградила Тир двумя естественными гаванями, на севере и на юге, и обе они были заполнены кораблями. На пристанях трудились моряки, купцы следили за рабами, разгружающими и загружающими корабли. Прибрежные таверны работали без устали, в том числе «Иглянка», располагавшаяся рядом с северной бухтой. Подальше от набережной находились мастерские красильщиков – на мощеных площадках, где мастеровые разворачивали для просушки влажную зеленую ткань. Если верить Антипатру, на ярком солнечном свете зеленый цвет должен был постепенно превратиться в пурпурный.
– Как такое может быть? – спросил я. – Это почти что волшебство.
– Неужели? Да, наверное, волшебство. Но мы просто придем сюда позже, и ты сам увидишь, что это так оно и есть, – с улыбкой сказал он. – Так или иначе, сегодня ты увидишь волшебство в действии!
Я искоса поглядел на него.
– Учитель, о чем вы говорите?
– Вчера вечером, уложив тебя спать, я снова спустился на первый этаж и встретился с человеком, которого надеялся увидеть.
– Каким это человеком?
– Человеком, который знаком с другим, ныне владеющим Книгами Тайного Знания. Мы встретимся с ним вечером, в «Иглянке».
– И что тогда?
– Увидишь. Или не увидишь!
Память моя еще не совсем пришла в себя от выпитого, но я смутно припомнил, как Антипатр сказал вчера нечто подобное. Что же собирался сделать мой старый наставник?
Мы продолжили прогулку по городу, не слишком большому, так, что его можно было вполне обойти пешком. Имея в своем распоряжении мало земли, жители Тира строили дома ввысь, и в центральной части острова плотно стоящие жилые дома доходили до шести-семи этажей в высоту. Даже выше, чем в Риме. Узкие улочки были темными даже днем. Открытые солнцу участки занимали красильщики, и запах в этих местах был самым дурным из всех тех, что мне встретились в городе. Наверняка из-за растворов и смесей, используемых при приготовлении пурпурного красителя.
Чтобы подольше подышать свежим воздухом и постоять на солнце, мы прогулялись до дамбы Александра, но Антипатр отказался переходить по ней на побережье. Я увидел, что на другой стороне дамбы вырос изрядный город, но Александр заверил меня, что в грязных пригородах Тира нет ничего интересного. Мы развернулись и пошли к храму Мелькарта. Внутри было темно и влажно, пахло плесенью, хотя внутри и горел вечный огонь (несколько иной, чем очаг Весты в Риме). Там находились несколько интересных статуй и фресок с изображением бога, которого я знал под именем Геркулеса и который был наиболее почитаемым божеством в Тире.
На обратной дороге в «Иглянку» мы остановились на площади, где до этого красильщики развернули влажную ткань. Я с изумлением увидел, что зеленая ткань действительно превращается в пурпурную по мере высыхания.
– Прямо волшебство! – прошептал я.
Антипатр лишь улыбнулся и кивнул.
Вечером в «Иглянке», в отдельной небольшой комнате рядом с основным помещением, мы пообедали салатом из осьминогов и сердцевины пальмы и ухой, которые нам подала все та же хорошенькая блондинка, что приносила нам вчера вино. Как я узнал, ее звали Галатеей.
И я понял, зачем Антипатр потратил деньги, заплатив за отдельную комнату, когда в нее вошел наш гость.
На мужчине была темно-синяя туника, перетянутая широким кожаным поясом. На поясе висели ножны с кинжалом, рукоять которого была инкрустирована слоновой костью и украшена крохотными рубинами. Длинная туника закрывала мужчине ноги по колено, но оставляла открытыми мускулистые загорелые предплечья рук, украшенных вычурными серебряными браслетами с гравировкой. На шее висели несколько серебряных цепочек с подвесками из сердолика и ляпис-лазурита, из ушей свисали толстые серебряные серьги, такие тяжелые, что от них оттягивались мочки ушей. Волосы у него были длинные и всклокоченные, темные с несколькими седыми прядями, а подбородок был покрыт щетиной после нескольких дней без бритвы. Трудно было определить его возраст по морщинистому обветренному лицу, так что могу сказать, что он был несколько старше меня и несколько моложе Антипатра.
Антипатр, который как раз доел уху, поднял взгляд и приподнял брови.
– Ты?..
– Меня зовут Керинис. Мы, вроде бы, договорились о встрече.
Отодвинув в сторону чашу, Антипатр не сводил взгляда с пришедшего.
– Действительно, договорились. Ты принес?..
На плече у мужчины был дорожный мешок, набитый тубусами из плотной кожи. Достав один из них, мужчина открыл его и извлек потрепанный коричневый папирус.
– Выглядит очень старым, – сказал Антипатр.
– Так и есть, – ответил Керинис. – С такими свитками чем старше, тем лучше. Чем позднее сделана копия, тем больше возможность того, что в нее закрались ошибки, а это может быть… опасно… уверен, тебе это известно. Малейшая ошибка, и шлеп! – ты сам себя в овощ превратил.
Антипатр несколько нервно рассмеялся.
– Действительно, да, мне это известно. Такой старый… и такой хрупкий.
– Обращайся с ним осторожно.
– Можно потрогать? – спросил Антипатр.
– Можно. Но обращайся с ним, пока не купил, как с редким и дорогим предметом, каковым он и является.
– Конечно!
Антипатр с вожделением, но и с осторожностью взял свиток у Кериниса и аккуратно развернул. Свиток был настолько истертым, что ровно лег на столе даже без грузов.
Я встал со стула и заглянул ему через плечо. Буквы греческие, но в каком-то архаичном стиле и настолько выцветшие, что я едва мог их прочесть. Однако Антипатр, похоже, вполне понимал их смысл. Я глядел, как он водит пальцем по строчкам, бормоча себе под нос.
– Фантастика! «Превращение мужчины в женщину» … «Как убивать взглядом» … «Временная способность понимать язык птиц» … «Как управлять сновидениями спящего» … «Оживление мертвого» … чудесно!
– Что это, учитель? – спросил я, глянув на Кериниса. Тот стоял, сложив руки на груди и слегка насмешливо глядя на реакцию Антипатра.
– Это прецис (Precis), оглавление свитков Книг Тайного Знания, – сказал Антипатр. – Превосходно! Если сработает хотя бы половина этих формул…