– Посидели бы сами на лугу час, другой и третий, – оправдывался лесничий, – ожидая, не придет ли кому-нибудь в голову побродить по лесу. Может, придет, а может, и нет. Вам бы тоже захотелось поиграть на скрипке, чтобы скоротать время.
– Но ты наложил на нас чары своей музыкой!
– Да нет же, – покачал он головой. – Я просто коротал время.
– А это твое пари?
– Я решил, что это хороший способ увести вас, избежав долгих расспросов и разъяснений. Вы бы наверняка мне не поверили.
– Это точно. И поэтому ты превратил наши инструменты в булыжники и…
– Ну это уж и вовсе клевета!
– Тихо, тихо, успокойтесь все, – вмешался король. – Может статься, он выбрал не лучший способ доставить вас сюда…
– Не говоря о том, что условия содержания могли быть и получше, – пробурчала Лорел.
– …но он хотел как лучше.
Меня не слишком заботили его оправдания. Король мог плести какие угодно небылицы; значение имело только то, что Лорел и Бесс больше ничего не угрожает. Но близнецы не хотели так просто оставить эту историю.
– А кто тогда украл наши инструменты? – возмущенно вмешалась Бесс.
– Давайте разберемся с этим позже, – прервал беседу Яблоневый Человек. – Сейчас нам следует не сердиться, а разрабатывать план освобождения ваших сестер.
– Численно мы не можем превзойти пчелиный народ, – возвестил король. – Но мы готовы сражаться бок о бок с вами, покуда не победим или последний из нас не падет.
– Я рассчитывал на мирное разрешение вопроса, – деликатно уточнил Яблоневый Человек.
Я согласно закивала, но король покачал головой.
– Пчелы признают в качестве довода только силу, – мрачно заявил он.
– Возможно, – осторожно согласился Яблоневый Человек. – Потому я не возражал бы иметь поддержку в вашем лице, если что-то пойдет не так. Но у меня есть кое-какой план, и сначала я хотел бы попробовать осуществить его.
Когда план был изложен, выяснилось, что мало кому он по душе. Исключение составил разве что Папашка, на чей счет у меня по-прежнему имелись сомнения: в самом ли деле он на нашей стороне. Яблоневый Человек помогает нам ради тетушки Лилиан; с корневиками тоже все ясно – они нам теперь обязаны. А вот Папашка оставался для меня загадкой.
– Ты же прежде доверяла мне, – настаивал Яблоневый Человек. – Попробуй верить и дальше – еще совсем чуть-чуть.
– А если план не сработает? – упорствовала я.
Изо всех сил я старалась прогнать из головы мысли о том, что может произойти с сестрами, но справиться с терзавшей меня тревогой было почти невозможно.
– Никто не пострадает, – убеждал нас Яблоневый Человек.
– Вы можете мне это обещать?
Он умолк и долго не произносил ни слова. Наконец он покачал головой:
– Никто не стал бы обещать тебе этого.
– План сработает, – заверил нас Папашка. – Есть одна вещь, перед которой фейри не смогут устоять, – перед тайной.
– Никогда не доверилась бы ни одной драной кошке в этих лесах, – пробурчала себе под нос Лорел.
В конце концов мы решили действовать по плану Яблоневого Человека. Как ни крути, пчелиные фейри числом превосходят корневиков, и даже если добавить к ним трех девочек, Яблоневого Человека, старушку и человека-кота, это вряд ли всерьез изменит расстановку сил. Никто из нас не смог предложить ничего получше, поэтому мы решили, что надо довольствоваться тем, что есть, а там уж как повезет.
– Но ты же не собираешься действовать одна, Джейни? – требовательно осведомилась Бесс.
Лорел кивнула, соглашаясь с сестрой.
– Но…
– Они ведь и наши сестры тоже.
Я оглянулась, ища поддержки у тетушки Лилиан и Яблоневого Человека, но те не встали на мою сторону.
– Если вас будет трое, план скорее сработает, – заметил Яблоневый Человек. – Особенно с учетом того, что все вы рыжеволосые.
– А это-то тут при чем? – удивилась Бесс.
– Рыжие священны для Прародителя Кошек, – объяснил Папашка. – Большинство фейри не осмелятся причинить им вред.
– Ну так нам, получается, не о чем и беспокоиться, – бодро произнесла я.
В тот момент я была почти благодарна судьбе за все те годы, когда на школьном дворе меня дразнили «морковкой» и «рыжей-конопатой».
Во взгляде Яблоневого Человека мелькнула растерянность.
– Почти не о чем, я бы так сказал, – уклончиво заметил Папашка.
– Есть множество способов причинить кому-либо вред, – добавил король корневиков. – И убивать для этого совсем не обязательно.
– Круто! – отозвалась Лорел.
– Умеете вы утешить, – угрюмо кивнула Бесс.
Мысль о том, что с моими сестрами может случиться что-то плохое, была настолько невыносима, что грозила свести с ума.
– Давайте все-таки приступим к делу, – предложила я.
Глава девятнадцатаяРут и Грейс
Грейс размышляла, что самое ужасное в пчелах, облепивших лицо и руки. Щекотка, вот что. Но ведь сделать-то ничего было нельзя, даже пальцем шевельнуть. Оставалось только поеживаться и терпеть зуд от лапок жужжащих созданий. И еще изо всех сил стараться не чихать и сдерживаться, чтобы не прихлопнуть их вместе с крошечными всадниками. Просто ужас.
Даже когда пчелиное облако наконец покинуло ее и Рут, ей все казалось, что тысячи малюсеньких конечностей елозят по коже. Это как с паутиной – смахнешь ее, а она все равно как будто липнет к тебе. И ты-то знаешь, что нет уже никакой паутины, а чувство такое, будто эта прозрачная пелена так и приклеилась к коже.
– Грейс?.. – раздался рядом голос Рут.
Грейс отчаянно терла лицо и руки. Рут могла бы заняться тем же, но вместо этого глядела куда-то мимо сестры, вверх по склону. И лицо ее было белее мела. Грейс медленно обернулась, чтобы посмотреть, что привлекло внимание Рут.
Лучше бы не смотрела.
Пчелиные фейри – они, оказывается, бывают разных размеров. Начиная с крошек, которые усеивали их лица и руки по пути сюда, и того толстенького шмеля, что захватил их в плен, до этих наводящих ужас вельмож и дам с мрачными лицами. Они сидели, высокие, прямые, верхом на лошадях, в которых было что-то не так. И в самих всадниках тоже было что-то не так. Вроде бы они выглядели как люди, но черты их были слишком резкими, а в глазах сиял холодный свет – Грейс такого не видела ни у одного нормального человека. Там были еще слуги, пешие, целая толпа. И у всех в руках луки со стрелами, рапиры и легкие копья с зазубренными наконечниками.
Сердце Грейс ухнуло вниз.
– Вот так, – тоненько просипела она, дотянулась до руки Рут и сжала ее покрепче. – Не напомнишь мне, чего ради мы потащились куда-то из дома? Занимались бы тихонько себе уборкой. Я вот что скажу: полжизни за то, чтобы вытирать сейчас пыль, уж точно лучше, чем торчать здесь.
– Все, что угодно, лучше, чем торчать здесь, – согласилась Рут.
– У тебя, часом, не завалялось в кармане пары фейерверков? Или там, например, ракетницы?
– Не завалялось, но… может, сгодится баллончик от насекомых?
Грейс стиснула руку сестры, и та выдавила в ответ слабую улыбку.
«Никогда не показывайте, что вам страшно».
Грейс вспомнила, чему учила их Эйди, когда младших близнецов задирали одноклассники.
«От вашего страха они только сильнее заводятся, это же как у собак. Просто стойте твердо, держите удар и старайтесь дать сдачи, если получится. Вам, может, и достанется, но они поймут, что вы орешки крепкие, и в следующий раз трижды подумают, прежде чем сунуться».
Парочка подбитых глаз, несколько десятков царапин да синяков – и наставления Эйди сработали. Близнецам всего-то пришлось дважды постоять спина к спине, отбиваясь от стайки забияк. Но после этого даже старшие школьники оставили их в покое.
– Баллончик от насекомых – это просто блеск, – просияла Грейс.
– Был бы.
– Ага, только нужен огроменный. Такой в карман поместится?
– Молчать! – приказала им единственная среди всадников женщина.
Видимо, она-то и была у них главной. Пчелиная королева, сообразила Грейс. В пчелиных фейри чувствовалась какая-то черствость; даже воздух вокруг словно пропитался гневом и свирепостью. А уж эта дама выглядела как праматерь самой злобы. Зрелище ужасное во всех смыслах. Но ужаснее всего казалось то, что королева была бы сущей красавицей, если бы не жестокость, искажавшая черты ее лица.
Грейс проглотила комок в горле. «Не трусить! – мысленно приказала она себе. – Или хотя бы не показывать, что трусишь».
– А ты вообще заткнись! – рявкнула она на королеву. – Ты кем себя возомнила? Ты мне не мать, чтобы указывать!
Рут беспокойно подергала ее за рукав свободной рукой:
– Может, не стоит так уж сразу…
– Едва ли я прихожусь тебе матерью, – ледяным тоном произнесла королева. – Я никому не мать. Отныне не мать.
– А, ну ясно, – скривилась Грейс. – Что, и парня тоже нет? Уж конечно, с такой-то физиономией.
– Тебе… тебе бы не помешало сменить имидж, – подхватила Рут.
«Точно, в этом вся суть», – подумала Грейс, а вслух сказала:
– Кстати, да! Мама говорит, будто от этого можно почувствовать себя совсем другой женщиной. Большущий будет шаг вперед – тебе-то точно не повредит!
Губы дамы изогнулись в жестокой ухмылке, и от этого красивое лицо стало не просто злобным, но еще и жутким.
Ох, если бы была возможность, Грейс рванула бы прямо сейчас. Просто убежала бы вместе с Рут – так быстро, так далеко, как смогла бы. Но лошадей им не обогнать. Да и этих странных собак, которых она только что заметила, тоже. Шесть или семь псов встали полукругом, припав на передние лапы. Она поморгала, сообразив, что собаки приперли Корни к стволу старой яблони, только Корни и ухом не ведет. Словно их тут и нет.
Снова повернувшись к королеве, Грейс заметила, что выше по склону холма мелькнули рыжие волосы. Вглядевшись повнимательнее, она рассмотрела Элси, сидевшую на земле под буком со связанными впереди руками.
Они что, и Эйди поймали? И Джейни?