Вот здесь и надо искать союзников.
У меня было одно очень важное преимущество перед всеми людьми на Земле.
Я этот самый, мать его так, Избранный!
Чозен Уан.
Не потому, что у меня в крови медихлорианы, мои яйца из криптонита или я еще чем-то отличаюсь от других.
Дарина выбрала меня от безысходности, ну и желая прикрыть от полиции. Но выбор был сделан, Гнездо призвало меня. Я сразился с монстром и убил его. И пусть Призыв отозван, печать снята – сделанное не отменишь.
Я один из немногих людей, кого Измененные призывали на помощь.
Может быть, даже единственный, оставшийся после этого в живых.
Повод ли это для других Гнезд рассматривать меня как союзника?
Я очень надеялся, что да.
Во всяком случае, люди вокруг считают так. Поэтому Лихачев и не забрал «корочку», а вовсе не потому, что я такой красавец и умница. Поэтому вежливые ребята из ФСБ дотошно меня расспросили, изъяли чудо-патроны, но не стали ни запугивать, ни вербовать, ни даже отбирать пистолет. Поэтому вчера пришел безымянный человек со Старой площади… вовсе не из благодарности отцу.
Оказанные услуги чего-то стоят, лишь если ты рассчитываешь на новые.
Может быть, так решат и другие Измененные?
Я слопал яйца и пару тостов, выпил две кружки сладкого чая. Застегнул кобуру. Выстиранная ветровка была немного мятой, но ничего, на теле отвисится…
Входная дверь содрогнулась от тяжелого удара.
На мгновение я застыл, глядя вдоль коридора на легкое облачко пыли, расходящееся от двери. Нет, сама дверь устояла – хорошая стальная дверь, поставленная лет тридцать назад. И рама с заведенными в бетон металлическими штырями выдержала. Пыль шла от дверной обивки и посыпавшейся штукатурки.
Я сразу вспомнил, как тварь в Гнезде пыталась выбить дверь из инопланетного сплава.
Нет, пожалуй, моя бы не устояла перед таким монстром.
Еще один удар. Дверь опять вздрогнула, но выдержала.
Кто бы там ни был, сейчас весь дом проснется!
Сейчас же родители проснутся. Испугаются за меня. Кинутся вниз по лестнице…
Я сделал шаг к двери, нашаривая пистолет. Если там монстр, то ничего я с ним не сделаю, обычными-то пулями. Даже если он видимый. Я ведь не ускорен Гнездом, не прикрыт им от ударов…
В дверь ударили еще раз, но на этот раз гораздо слабее.
И я услышал шепот, идущий изнутри головы.
«Оставайся дома…»
Вот это походило на монстра в Гнезде. Точно такие же слова-картинки. Только не громкие и разборчивые, а бормотание на краю сознания.
«Живи…»
Еще один удар, совсем слабый. И тишина.
Что на меня нашло – сам не знаю. То ли затихающая сила ударов. То ли невнятность слов.
Будь тварь сильнее, она бы ворвалась и убила меня.
А она лишь хотела напугать.
Задвижку заело, но я рванул ее изо всех сил, провернул замок, распахнул дверь, держа пистолет перед собой.
На площадке никого не было, а вот с лестницы доносился топот ног.
Ломившаяся ко мне тварь убегала!
Я кинулся вслед, не раздумывая, пытаясь если не догнать, то хотя бы увидеть. На мгновение мне показалось, что я заметил быструю тень, в прыжке оттолкнувшуюся от стены и кубарем понесшуюся вниз. Но когда я сбежал со ступеней, подъездная дверь была распахнута, а в переулке никого не оказалось.
Опустив ствол, я несколько секунд бдительно оглядывал окрестности, пока не обнаружил, что стою в луже от ночного дождя. Спрятал пистолет, вошел и прикрыл дверь.
Посмотрел на консьержа.
Тот сидел на полу, прислонившись к стене, и потирал голову. Глянул на меня и сказал:
– Ну и дружки у тебя… Максим.
– У меня?
Он встал, крякнув и придерживаясь за стену.
– Покурить собрался… а этот у дверей терся. Парень в плаще, капюшон на лицо надвинут, худой… – Он замялся. – Угловатый какой-то, будто ломаный. И словно горбатый. Но высокий! Шмыг в подъезд, я его за плечо, он сказал: «К Максиму»…
– Виктор Андреевич, а он точно это сказал? – уточнил я.
Консьерж задумался.
– Сказал… странно как-то… но я точно слышал! Я его держу, а он вдруг мне в лоб… кастет у него, гаденыша, что ли… ну и дружок…
– Да какой он мне дружок? – сказал я. – Таких друзей… сами знаете, за что – и в музей. Хулиганье мелкое. Петарды у меня под дверью взорвал.
– А! – Андреич кивнул. – То-то я слышал грохот… Кто это?
– Знать бы… – пробормотал я. – Вы как, живой? Сотрясения нет?
Консьерж вяло пожал плечами. Сказал:
– Ты свидетель, я пытался задержать.
Я понял, о чем он беспокоится. Успокоил:
– Да к вам никаких претензий. Я разузнаю, кто хулиганил. Вы сядьте лучше.
– Наверное, под наркотой… – размышлял вслух Андреич. – Потому такой дерганый и сильный.
Его явно терзало, что какой-то странный парень так легко его вырубил. Я, конечно, мог объяснить, что он попытался остановить монстра в начальной фазе изменения, а тот даже без силовых полей и невидимости способен был любого ушатать.
Но, боюсь, тогда пришлось бы искать нового консьержа.
– Ты в одних носках, – заметил Андреич.
– Да, выскочил по запарке, – признался я. – Пойду обуюсь.
Я вернулся домой, сменил промокшие носки и обулся.
Потом уже вышел из дома.
Но вначале мне пришлось успокоить выбежавших родителей. Получилось не очень, если честно.
Если жницы сохраняют индивидуальность, то у стражей она стирается. Я смотрел на двух Измененных у входа в Раменское Гнездо и пытался понять, они ли стояли тут в мой прошлый визит.
Кажется, всё-таки другие.
А еще за их спинами маячила старшая стража. Ростом она была такая же, под два метра, но куда шире в груди. Лицо как маска, кожа твердая, чешуйчатая. И глаза прикрыты прозрачными внешними веками.
Никогда раньше не видел, чтобы старшие стражи дежурили у входа в Гнездо.
Я терпеливо ждал хранителя. Тучи сегодня разошлись, солнце грело вовсю, земля парила. Зеленели деревья в парке. Интересно, Измененные совсем не выходят погулять? Даже куколки и жницы?
Наконец-то появилась хранитель.
– Здравствуйте, – сказал я вежливо. – Как ваши дела?
Хранитель изучающе смотрела на меня. Потом спросила:
– Тебя не тревожит Гнездо?
Я покачал головой:
– Нет. Совершенно.
– А в прошлый раз?
– Было очень неприятно, – признался я.
– Любопытно, – заметила хранитель. – Необычно.
– Знаете, что я думаю? – спросил я. – До Призыва я ощущал беспокойство, проходя мимо любого Гнезда. После Призыва мое Гнездо стало приятно… звучать. Зато ваше меня будто отталкивало. А когда Призыв сняли – всё вообще отключилось.
Хранитель сказала:
– Да. Это интересное наблюдение. Я слушаю тебя, Максим.
– Вы знаете, что я убил нападавшего?
Кивок.
– Еще я поговорил с Инсеками.
Вот теперь она слегка забеспокоилась, но опять промолчала.
– Инсеки попросили людей наблюдать за Гнездами. Мне кажется, они опасаются, что атака повторится. Вас ведь тоже это тревожит?
– Почему ты так решил?
– Вы увеличили охрану. Но не думаю, что она справится с новым монстром.
– Если он будет.
– Он уже есть, – сказал я. – Сегодня пытался выбить дверь в мою квартиру. Говорил, чтобы я никуда не ходил. Пока он слаб, когда я вышел – убежал. Но это ведь вопрос времени, правда?
– Я не знаю. Почему нас это должно волновать? Твое Гнездо было объектом атаки.
– А вдруг вы следующие?
– Мы ни с кем не воюем.
– Так и Гнездниковское не воевало, – сказал я наугад. – Дело же не в этом. Мы-то знаем, верно?
Хранитель молчала, пялилась на меня белыми слепыми глазами.
– У меня есть опыт, – сказал я. – Помогите мне уничтожить того, кто посылает монстров. Это ведь в интересах всех Измененных.
Если честно, тут крылось самое слабое место в моих планах. Пусть Гнезда между собой и не воюют, ну так они и в дружбе особой не замечены. А что, если им безразлично или в радость уничтожение чужого Гнезда?
– Чего ты хочешь? Какой помощи?
– Информации, хотя бы догадок о том, кто враг.
– Если с врагом не можем справиться мы, ты на что рассчитываешь?
– Я справлялся. Когда был призван. – Я даже не запнулся, когда продолжил: – Призовите меня.
Одна из стражей едва заметно повернула голову и посмотрела на меня. Старшая стража зашевелилась, переступила с ноги на ногу и снова замерла. Надо же! Я сумел удивить Измененных.
– Есть две причины, по которым я этого не сделаю, – ответила хранитель. – Первая – это равносильно объявлению войны. Вторая – Гнездо не может призвать того, кто уже призывался другим Гнездом.
Я с досадой взмахнул рукой.
– Ты сильно огорчен, – сказала хранитель. – Быть может, тебе так нравится секс с Измененными? Я могу попросить жницу…
Наверное, по моему лицу всё было понятно – она замолчала. Сказала:
– Не хотела тебя обидеть. Мы дружественны к людям и переживаем за человечество. Ты вызываешь во мне симпатию, я желала помочь.
– Желаешь помочь – так помоги! Кто посылает монстров?
– Не мы, не Инсеки, не Продавцы. У всех есть свои интересы, уничтожение Гнезд никому не нужно.
– Но это и не люди…
– Не люди, – согласилась хранитель.
– Да я всё давно уже понял, – сказал я. – Чего тут понимать-то. Кто-то еще прилетел! Пытается нас захватить, верно?
Хранитель медленно покачала головой.
– Никто не прилетал после Продавцов, Максим.
Я понял сразу. Будто меня молнией пронзило.
– Они… давно уже тут? Инсеки прилетели на Землю, когда здесь уже кто-то был? Да? Так? И те, кто был раньше, – пакостят?
Хранитель молчала.
– Нет, для пакостей как-то мелко, – пробормотал я. – Дело не в этом… Тут уж я не ошибаюсь, я умею считать. Сколько вас в Гнезде? Всех, от куколок до матери?
Я не ждал каких-то чисел, но хранитель ответила:
– В Гнезде две тысячи триста шесть Измененных.
– Ясно, – сказал я. – Примерно так и думал. А сколько умирающих вы принимаете в год?
Вот теперь она промолчала.