Мы прошли какой-то этап наших отношений. Они кончились не потому, что мы неприятны друг другу, да они вообще не кончились, стали другими. Не лучше и не хуже.
Совсем другими.
Никогда всерьез не думал, что можно встречаться с девушкой, а потом остаться настоящими друзьями.
– В институт не идешь? – спросил я.
– Суббота сегодня.
Милана нашла у меня пакет гречки и сварила кашу. С молоком. Странно: какая-то детская еда, но мне понравилось.
– Если ваш главный найдет, где прячется монстр, я пойду с вами, – сказала Милана. – Но ждать буду в стороне. Не обидишься?
– Ничуть, – ответил я. – Но он не главный, у нас главных нет. Он – старший.
– Плохо то, что всё это полумеры, – сказала Милана. – Если на Земле есть другие пришельцы и они хотят разрушить Гнезда, то атаки продолжатся.
– Им важно именно это Гнездо, – твердо сказал я. – У меня есть догадки, но они такие… странные.
– Ну?
– То, чего в Гнезде не было, – пояснил я. – Накануне первого нападения должны были привезти трех детей. Но мать одной никак не могла решиться, их привезли позже. Может быть, кто-то из этих детей важен?
– Чем? – Милана нахмурилась.
– Мы думаем, что Измененным все равно, кто в кого превратится. А если нет? У кого-то потенциал только на жницу или стражу. У кого-то на монаха, у кого-то на мать. Дарина не может стать матерью Гнезда, а Наська может. Зато Дарина может быть хранителем. Это всё особые роли и особые мутации. С монстром на равных они тоже не способны сражаться, будто он специально против них создан… кстати, а ведь вполне возможно! А я смог, даже без мутаций, Гнездо как-то меня подстегнуло.
– То есть задача монстра и этих… партизан… уничтожить какого-то конкретного ребенка?
– Уже не ребенка, уже Измененного, – вздохнул я. – Ты спросишь, почему не в больнице, не дома? Не знаю. Может, не хотят втягивать людей. Может, боятся, что про них все узнают.
– Если бы мы знали, кто…
– И что бы сделали? Отдали его монстру? Дарина не пойдет на это.
– Они вроде как довольно холодно друг к другу относятся… – осторожно сказала Милана.
Я покачал головой:
– Нет. Они не показывают эмоций, но это как семья. С братьями-сестрами можешь и не обниматься при каждой встрече, но они свои.
Мы выпили чай, потом я достал пистолет и принялся его чистить. Милана с любопытством наблюдала, взяла и подержала в руках, но отказалась даже щелкнуть вхолостую спусковым крючком.
Кстати, пришлось ей объяснить, что «эта вот штучка» называется вовсе не «курком», а «спусковым крючком» или «спуском». Может, это только у серчеров на руках немало оружия, студенты – люди более законопослушные?
Потом мы сели над картой (я вчера тоже взял экземпляр) и попытались вычислить логово монстров.
Получалось так себе.
В Москве, конечно, много чего порушено, мы не Лондон или Париж. Но всё-таки в центре полно старых небольших зданий, в которых расположены мелкие конторы и магазины. Подвалы, чердаки, пристройки… Метро и прочие подземные помещения. Обычные квартиры, в конце концов. И улочек, переулков, тупиков хватает.
Чем больше я размышлял, тем призрачнее становилась надежда найти логово. И когда в дверь позвонили, я шестым чувством понял: это – старший. Но был уверен, что Виталий Антонович мрачно разведет руками: «всё впустую».
Однако в глазок я всё же глянул.
Это действительно был старший. Но не один. За ним толпились еще люди. Он что же: всё-таки сдал меня полиции?
Я открыл. Прятать мне нечего.
– Макс, мы войдем?
На полицейских его спутники никак не походили. Их было четверо, трое мужчин и женщина. Все в возрасте, Виталий Антонович среди них выглядел самым молодым.
Один – так вообще дед, полтинник ему давно уж стукнул, а скорей, так семьдесят. Худой, небритый, седой и с залысинами. Другой – помоложе, покрепче, но тоже лет пятидесяти, по виду – какой-нибудь преподаватель или ученый, мускулатура не от тяжелой работы, сплошной фитнес, одежда дорогая, вид ухоженный. Вот третий – да, и по лицу, и по одежде, и по фигуре я бы его счел работягой. Причем таким, конкретным, – строителем, к примеру. Он был жилистый, чуть сутулый, словно много приходилось работать согнувшись. Четвертая – женщина, довольно красивая, высокая и сухопарая. Тут возраст не угадаешь – может, и пятьдесят, может, и шестьдесят. Всё зависит от того, как за собой следит.
– Ну входите, – согласился я.
У всех, включая Виталия Антоновича, были с собой дорожные сумки. Даже у женщины. И это наводило на определенные мысли. Сумки они осторожно поставили в прихожей – видно было, что те тяжелые.
– Чай будете? – спросил я, показывая, что ничуть не удивлен. – У меня есть черный, хороший. И зеленый двух сортов.
– Спасибо, ребятки, – сказала женщина. Пожала мне руку по-мужски. Ногти были ухоженные, очень короткие, пальцы сильные. Профессиональная ладонь, кем же она работает? – Меня зовут Елена. Давайте помогу с чаем. Чай – это хорошо.
Они с Миланой прошли на кухню. Я вопросительно посмотрел на старшего.
– Есть зацепка, – сказал он. Мужики топтались в прихожей, видимо, тоже были смущены ситуацией. – А у тебя роскошное обиталище, Макс.
– Извините, а можно… в сортир? – спросил худой старик.
Я указал, куда.
– Простатит, все время бегаю, – пояснил он беззаботно.
– Вот прямо нам всем это до хрена как интересно, – буркнул «преподаватель». – Я – Юра. Временно покинувший нас друг – Боря.
– Ну тогда я – Вася, – согласился «строитель». – Хотя обычно Василий Семенович. Но давайте попросту.
Я снова посмотрел на старшего.
– Я Виталий, – усмехнулся он. – Ладно, всё понял. Макс, это мои… товарищи. По группе взаимной поддержки.
До меня не сразу дошло.
– У нас у всех дети в Гнездах, – пояснил Юра. – В других, правда. Дети, внуки…
– Обычно такие, как мы, стараются всё забыть. И друг с другом не встречаются, – продолжил Вася. – Но исключения всегда есть.
Из туалета вернулся Боря. Называть его по имени даже мысленно было как-то странно, но он жизнерадостно сообщил:
– Звукоизоляции никакой, надеюсь, мое робкое журчание вам не мешало… Да, зовите меня Боря, юноша. У меня внуку шестнадцать, он меня зовет «деда Боря».
– Тогда я тоже так буду, – сказал я. – Хорошо, деда Боря?
– Заметано, – согласился он. – Да, есть такая небольшая компания мазохистов, которые отдали своих детей на Изменение и любят об этом поплакаться.
– Мы пойдем вместе, – сказал Виталий Антонович. – Честно говоря, у меня было искушение пойти без тебя.
Он вздохнул.
– Но это нечестно – раз. У тебя есть опыт – два. И ты нам расскажешь про патроны – три.
– У меня три магазина для макарова. У кого ПМ?
Деда Боря и Вася подняли руки.
– Я поделюсь, – сказал я. – Все равно не думаю, что будет время на перезарядку. И знаете… Я не против, что вы пойдете.
– Вот это правильно, – одобрил Юра. – Начинаю верить в нашу молодежь.
Мы прошли на кухню. С трудом, но расселись вокруг стола, только Виталий Антонович остался стоять. Милана с Еленой разливали чай, обсуждая, что сделать «пожевать» для «мужиков».
Как женщины ухитряются так быстро найти общий язык, если оказываются на кухне?
– Карта, прекрасно, – сказал старший. И очертил пальцем прямоугольник. – Было понятно, что монстр скрывается вот здесь.
– Почему? – спросил я.
– Сразу ограничил район Тверской, Садовым и Новым Арбатом, – продолжал старший. – Слишком большие улицы, слишком людно. Никакой монстр не перебежит незамеченным, даже невидимый…
Юра крякнул.
– Я верю Максу, – сказал Виталий Антонович. – Если он говорит, что монстр был невидим, так оно и есть.
– Законы физики… – начал Юра.
– Не позволяют за несколько часов размолотить Луну в щебень и обмотать вокруг Земли кольцом, – ответил старший. – Монстр невидим. Точка. Итак, три улицы. Ну и Моховая с востока. Конечно, монстру в Кремле самое место…
– Вот не надо политики, – поморщился Вася.
– Это не политика. Я исключительно о пространстве, помещениях, подземных укрытиях. Но там ФСО, я в них верю, – старший улыбнулся. – Да, кстати, по той же причине убираем все правительственные объекты, МВД, посольства и консульства. Не слишком это комфортные места для монстров. Убираем музеи и театры, которых вокруг до фига. Убираем элитное жилье, с охраной и камерами. Сейчас, конечно, не старые времена, но всё-таки в центре видеонаблюдение наличествует… Школы убираем.
– В школах и не такие чудища водятся, – сказал Юра. Вроде как пошутил. Но без улыбки.
– Пожалей монстра. Итак, если убрать всё вышеперечисленное… а также рестораны и кафе, где много людей… то подозрение падает на медицинские учреждения.
– Почему? – спросила Елена. – Я как доктор интересуюсь.
– Изменение – сложный процесс. Надо не просто ввести мутаген, но и контролировать ситуацию, следить за состоянием пациента. Нужна аппаратура. Разумно?
– Разумно, – согласилась Елена. – Но я таким не занимаюсь, честно. Если кому-то надо желчный пузырь вырезать – обращайтесь.
Виталий Антонович вежливо кивнул:
– Непременно. Итак, я выбрал все клиники. Сосредоточился на частных, небольших, специализирующихся на косметической хирургии. Их тут тоже несколько… Никто из наших ничего подозрительного не видел, поэтому с утра я принялся обзванивать их.
– Спрашивать, не выращивают ли они монстров? – спросил Вася.
– Пошел от обратного. Просил записать на прием. Объяснял, что хочу капитально заняться внешностью, пересадить себе волосы, подтянуть кожу…
– Волос тебе можно добавить, – крякнул деда Боря. – Если приживутся, то и я схожу.
– Везде мне назначили прием. Прямо на это утро. Видимо, не слишком-то много нынче клиентов.
– Кроме одной клиники? – понял я.
– Да. Маленькая клиника в Трехпрудном переулке. Открылась полгода назад, у них и клиентуры сформироваться не могло. Но «всё расписано на неделю вперед»! Предложили записать меня на первое апреля, – Виталий Антонович помолчал, потом закончил, ткнув пальцем в точку на карте: – А называется она «Де мутацио».