– Всё в порядке, – сказал я. – Рад за вас. Хорошие очки.
– И фонарик! – Бомж ловко извлек из кармана косухи фонарь. – Уже заработал сегодня на скромный, но достойный ужин.
Покрасовавшись фонариком, он нахмурился.
– Но куда вы идете, если мне будет позволено задать этот вопрос?
– В Комок, уважаемый, в Комок, – сказал деда Боря. – Что ж, удачи вам…
Бомж хмурился и продолжал стоять на пути.
– Если мои рекомендации будут услышаны… – Он покосился вверх. – Завершите оперативно свои торговые операции и поспешите укрыться в домашнем уюте.
– Так и собираемся, – сказала Елена. – У вас-то есть где укрыться?
– Есть-есть, – бомж захихикал. И потряс головой, будто пытаясь избавиться от залитой в уши воды. – Не медлите. Сегодня плохой день, всё каплет и каплет, будет буря, будет сильная буря…
Развернувшись, он двинулся куда-то по дуге, словно не желая приближаться… к чему?
К Гнезду?
– Не нравится мне это, – сказал я. – Еще даже не капает, кстати!
Деда Боря кивнул, глядя вслед бомжу. Сказал:
– Сумасшедшие, говорят, чувствительны к излучению кольца… и к разным голосам внутри головы… Вы его не узнали?
– Нет, – сказала Елена.
– Понятно… Но нам и впрямь надо поторопиться. Скоро хлынет.
Мы пошли к Комку.
Странное дело, возле него совсем никого не было.
Внутри тоже никого.
Только Продавец стоял у стойки, слегка оживившись при нашем приближении.
– Как проявили себя новые боеприпасы? – спросил он. – Признайте, старый тип имеет свои преимущества! Как идет ваша война?
– А вы сами-то как? – не выдержал я. – Не воюете?
– Мы никогда не воюем, – ответил Продавец. – Это очень нерационально, хотя и до обидного распространено в Галактике… Итак, вам нужны еще патроны?
Глава десятая
Ливень хлынул, когда мы подошли к Гнезду. Вот только что воздух был неподвижным, влажным и душным, а потом хлестанул резкий холодный порыв – и разверзлись хляби небесные.
Последние метры до входа мы пробежали, уже не оглядываясь по сторонам, ни к чему не готовясь, а лишь прячась от стихии. Оплетающая здания паутина дрожала и звенела под порывами ветра и струями дождя.
А за дверями были такие знакомые мне мягкая тишина и полумрак. Все так же уныло горели отдельные лампы в люстрах, полы закрывали ковры и одеяла. Фойе выглядело абсолютно пустым.
– Давит… – сказала Елена, отряхивая мокрые волосы.
– Что давит? – не понял я.
– Ну… защита Гнезда… ты не чувствуешь? Выталкивает, хочется выйти.
Я покачал головой. Теперь я никак не чувствовал Гнездо, и это бесило. Лучше бы уж отталкивало.
– О, явились… не замочились!
Ну понятно, это была Наська, только тон у нее был сухой и колкий, непривычный. Куколка появилась откуда-то из дальней части фойе, подошла ближе – и настороженно остановилась. Опустила голову, глядя на деда Борю и Елену исподлобья.
– Привет, – сказала Елена дружелюбно. – Мы друзья.
– Чьи? – мрачно спросила Наська.
– Максима.
– А он чей друг? Ее? – И она косо глянула на Милану.
Елена вздохнула и подошла к куколке. Я почему-то думал, что она присядет перед ней, по всем этим психологическим заморочкам «будьте на одном уровне с детьми», «говорите глаза в глаза». Но Елена осталась стоять: высокая и сухопарая старуха рядом с растрепанной хмурой девчонкой.
– Детка, у нас был ужасно тяжелый день. Мы разгромили логово, где выращивали монстров. Убили нескольких созданий, которые были виноваты лишь в том, что из них сделали послушных убийц. Потеряли нашего старого друга. А теперь пришли сюда, потому что иначе мальчик приперся бы спасать вас один. Ясно? Теперь позови его девушку…
– Его девушка… – начала было Наська, но осеклась. Засопела. – Она уже знает, она сама придет.
– Может, ты попросишь Гнездо не давить так на нас? – спросила Елена.
– Я не могу, оно само…
– А ты хорошенько попроси, – сказал деда Боря. – Я знаю, что Гнездо может ослабить психический щит.
Наська топталась на месте, явно не зная, как реагировать и что говорить. Совершенно на нее не похоже. Видимо, если моего появления она все-таки ждала, то «группа поддержки» стала для нее неожиданностью.
– Эй, мелкая, – сказал я негромко. – Не дуйся, лопнешь.
– Отойди, чтоб не забрызгало… – без огонька ответила она.
И тут я услышал голос Дарины:
– Кто вы?
Я повернулся, посмотрел на жницу.
Она не изменилась, уже хорошо.
Все же я боялся увидеть белые мертвые глаза.
А они были прежние, сиреневые, мерцающие.
Жница стояла у лестницы и смотрела на меня. Я вдруг подумал, что сейчас она скажет: «А ты кто такой?» У меня что-то сжалось и похолодело в груди.
Я шагнул к ней.
В следующий миг она сместилась ко мне – так быстро, словно не шла, а плыла по воздуху. Заглянула в глаза.
И прижалась к груди.
– Да… – начал я.
– Ничего не говори, – прошептала она. – Ни-че-го. Молчи.
Я молчал. Чувствовал взгляды спиной. Но мне даже перед Миланой стыдно не было.
Я вдруг понял, любовь – это когда тебе не стыдно.
Обняв Дарину, я осторожно повернулся к своей странной команде.
Милана смотрела грустно, но без злости.
Деда Боря едва заметно мне подмигнул. Но хорошо подмигнул, с пониманием.
Наська, которая как-то неожиданно прижалась к Елене, вдруг фыркнула и своим прежним, нормальным голосом воскликнула:
– Хватит тискаться, на вас ребенок смотрит, между прочим!
– А ты отвернись, – посоветовал я.
Дарина медленно, неохотно отстранилась. Посмотрела на всех поочередно, будто оценивая. Сказала:
– Вы уверены, что хотите быть здесь?
Никто не ответил, все просто стояли и ждали.
Дарина вздохнула и на миг прикрыла глаза.
И я ощутил теплую волну, прошедшую по мне и сквозь меня.
Теплую, но рассеянную и полную беспокойства.
– Идем в «защищенную зону», – сказала Дарина. – Быстро, все за мной. Гнездо что-то чувствует.
Уговаривать нас не пришлось. Запинаясь о мягкую рухлядь, мы пошли за Дариной. Я шел рядом – она не отпускала мою руку.
– Какое странное Гнездо, – сказала Елена. Она с любопытством оглядывала этот склад ковров и постельных принадлежностей. – Свет… все эти тряпки.
– У нас так, – не оборачиваясь, ответила Дарина.
– В том Гнезде, куда попала моя внучка, всё иначе, – сказала Елена. Вряд ли она хотела рассказывать об этом, скорее обозначила мотивы, по которым здесь оказалась. Но я заинтересовался.
– И как там?
– Зеркала, – ответила Елена. – Всё в зеркалах. Очень ярко, холодно. Пол ровный, скользкий, как каток, его чем-то натирают.
– Это в Орехово, – сказала Дарина. – Знаю.
– А как выглядит Гнездо в Перово, тоже знаешь? – заинтересовался деда Боря.
– Да, – Дарина замешкалась на миг, потом продолжила: – Там с потолков свисают веревки. На полах вода. Жарко. Повсюду трубы, обмотанные войлоком, столбы, шесты, палки. Если ты уже не куколка, очень трудно ходить.
– Верно, – признал деда Боря.
– Кто у вас там? Внук, внучка?
– Сын, – с легкой неловкостью ответил старик.
Ого! Крепок дед! Сколько же ему было, когда родился ребенок? Под шестьдесят, пожалуй.
– Там хорошее Гнездо, – сказала Дарина. – Не переживайте.
– Не скажешь, почему все Гнезда разные? – спросила Елена.
– Нет, не скажу, – просто ответила Дарина.
Мы вышли к концертному залу, где я когда-то сражался с монстром. Я увидел свои разорванные кроссовки, так и валяющиеся среди ковров. Шестилапого чудовища не было, и мне показалось, что и тряпки в этом месте лежат другие.
Дарина с Наськой его резали на части, чтобы вытащить из зала?
Может быть…
Дверь из серого металла была закрыта, Дарина остановилась перед ней, посмотрела на нас. Сказала:
– Это «защищенная зона» Гнезда. Обычно сюда даже куколки не допускаются… – Она замешкалась, потом продолжила: – Но протокол чрезвычайных ситуаций достаточно гибок. Я считаю, что у меня есть право допуска. Прошу ничего не трогать, не задавать вопросов и по возможности не запоминать.
– Девочка, последнего мы обещать не сможем, – сказал деда Боря.
– Понимаю, – Дарина неловко улыбнулась. – Ну… я так, на всякий случай.
Наверное, только я понимал, что происходит. Она связана приказом Инсеков не совершать ничего необычного. Впустить нас в защищенную зону, чем бы она ни была, очень необычно. Но она впускает, придумывая сама себе оправдания.
– Может, не стоит? – спросил я. – Мы можем…
И осекся. Гнездо вздрогнуло, вздохнуло и заныло, словно больной зуб. Я ощущал его испуг и затаенную ярость.
Враг уже здесь.
– Быстрее! – выкрикнула Дарина. Створки втянулись в дверную коробку, мы вбежали внутрь, и дверь за нами закрылась.
Разумеется, я стал оглядываться. Ну как можно было не осмотреться?
Небольшое помещение, комната метров пять на пять. Высокий потолок.
И всё – из серо-синего металла.
Он покрывал и пол, и стены, и потолок. Без единого шва, без отверстий и дверей. Даже та дверь, через которую мы вошли, здесь была не видна. Цельная коробка, выстроенная внутри здания. Потолок светился ровным неярким светом, кажется, стены тоже, только бледнее.
И всё!
На что тут смотреть-то?
– Мы не задохнемся? – спросил я.
Дарина покачала головой.
– Оболочка осуществляет газообмен. Кислород поступает внутрь, углекислый газ, избыточное тепло и влага выводятся.
Я едва не спросил, что это за помещение, для чего предназначено. Вовремя остановился. Какая разница? Укрытие для самых ценных обитателей Гнезда. Суперпрочный сейф. Склад для мутагенов.
– А новые куколки? – спросил я. – Они в безопасности?
Дарина заколебалась. Потом повернулась к одной из стен, сказала:
– Выходите.
В стене возникла дверь. За ней было еще одно помещение, совсем маленькое. На полу лежали матрасы и одеяла, явно принесенные сюда в спешке, стояли какие-то коробки и бутылки. На матрасах сидели трое детей, одетых так же пестро и вразнобой, как и Наська. Мальчишек я не сразу узнал, во время нашей единственной встречи они спали, были лысые и тощие. Сейчас выглядели почти нормально, и волосы отросли.