Девочка-стратег такого смысла для меня не имеет. Ей просто не повезло!
Тонкие пальчики быстро потянулись к леденцу.
Я сжал кулак.
Стратег изумленно уставилась на меня. Неловко подергала кончик пластиковой палочки, торчащий между пальцами.
Я не разжал ладонь. И спрятал конфету в карман.
– Ты извини, – сказал я. – Не знаю, откуда у меня этот леденец. Сколько он валялся в кармане… засох весь небось.
– Он же леденец! – недоуменно сказала Анна. – Как он мог засохнуть?
– Всё может засохнуть, – сказал я, пятясь. – Знаешь, совершенно всё! Я схожу в магазин, принесу тебе десять леденцов. Малиновых, да?
– И вишневых…
– Десять малиновых, десять вишневых! – бодро пообещал я, отступая к двери. – Заметано! Сегодня принесу! Ну всё, не буду мешать!
Куколка пожала плечами. Сказала, будто обвиняя:
– Вы странный.
И повернулась к роялю.
Я выдохнул.
На негнущихся ногах миновал Милану и вышел из комнаты. Прислонился к стене. Милана, хмурясь, вышла следом, закрыла дверь.
– Что с тобой? Максим, что происходит?
– Нормально всё…
– Максим, на тебе лица нет! Ты какой-то весь белый! Тебе плохо?
– Нет… уже ничего… – Я закрыл глаза. – Милана, я сволочь…
– Почему? Потому, что зажал конфетку? – Она попыталась рассмеяться. – Максим, ау! Что стряслось?
Я посмотрел на нее.
Да, она не Дарина. И нельзя, наверное, одинаково относиться к двум девчонкам. Но она мне друг и больше, чем друг… и если кто-то поймет, то только она…
А если не поймет – то я не знаю, что мне делать и как жить.
Гнездо мягко коснулось меня. Печально и грустно, будто поддерживая, ободряя… и прощая за неслучившееся.
– Милана… если бы стратег взяла конфету, она умерла бы…
– Что?
Глаза у Миланы забегали, она нахмурилась.
– Там что, яд?
– Не знаю… послушай меня…
Я начал рассказывать. Сбивчиво, кратко, самую суть. Про опасения Лихачева, про то, что Продавец, по сути, подтвердил его слова. Про странные подарки. Про то, что в этом плаще стратег меня «не считает». Про конфету, вдруг оказавшуюся в кармане. Так удачно оказавшуюся любимой конфеткой стратега…
Я говорил, закрыв глаза, потому что боялся на нее смотреть. Боялся увидеть отвращение или ужас.
– Теперь я не знаю… – закончил я. – Я мог убить ее. Хотел убить! Чтобы всех спасти. И не убил. Может быть, я убил всех нас. И тебя тоже. Всех-всех-всех. Я не знаю, что натворил.
Замолчав, я ждал, что она скажет. Или ничего не скажет, а развернется и уйдет.
– Бедный… – сказала Милана.
И обняла меня.
– Что делать? – спросил я, обнимая ее. Не как подругу, как сестру, наверное. – Ну что мне делать?.. Я совсем запутался…
– Максим, люди всегда путаются. Я знаю, чего тебе не надо делать.
– Чего? – Я все-таки рискнул посмотреть ей в глаза.
– Не надо брать все на себя, – сказала она серьезно. – Ты хоть и в плаще теперь, но не супергерой.
– Супергерои тоже не в одиночку действуют, – ответил я.
– Вот видишь. Ты не можешь и не должен решать такие вопросы сам. Пойдем к старикам. А еще тебе придется принести девочке конфеты, раз обещал. Только не в Комке покупай.
– Да уж… – Я осторожно оторвался от стены. – Выкину этот плащ на фиг…
– Плащ-то чем виноват? Оставь, он тебе идет. Пошли, Елена будет рада тебя накормить.
Я кивнул. Сказал:
– Знаешь, спасибо, что тогда дождалась меня на остановке.
– Но-но! – Милана погрозила мне пальцем. – Услышит твоя жница – выкинет меня из Гнезда!
– Она всё знает. Она не ревнует.
– Это она только так говорит, – мрачно заметила Милана. – Уж поверь. Все-таки вы, парни, какие-то простые, будто по линеечке вычерченные! Что сказали, тому и верите.
– Зато девушки сложные. Циркулем нарисованные, – я подумал и добавил: – Зигмунд Фрейд одобрил бы сравнение.
Милана легонько шлепнула меня по затылку.
– Пошли, юморист…
– Пошлю, – согласился я.
И получил еще один подзатыльник. Посильнее.
Елена и деда Боря были в кафе, где я когда-то сидел с девчонками после первой схватки. Здесь очень вкусно пахло.
Елена поставила передо мной тарелку, строго сказала:
– Это не беляши. Это перемячи. Меня татары учили, так правильно называть.
Я не стал спорить, заграбастал горячий, разогретый в микроволновке беляш… то есть перемяч… сунул в рот. Прожевал, сказал:
– Все равно вкусно!
Деда Боря, севший рядом со стаканом кефира, покачал головой:
– Неправильно ешь!
Взял перемяч, плеснул в центр, на фарш, кефир. И стал с удовольствием жевать.
– Боря, это не кошерно, – сказала Елена.
– Я упертый атеист, ты же знаешь, – ответил деда Боря. – Правила моих семитских предков хороши для других климатических условий. Тут и мясо, поди, свинина?
Он потянулся за новым перемячем и получил от Елены шлепок по руке.
– Тебе вообще вредно. С твоим сахаром…
– Всё у меня нормально с сахаром! – не согласился деда Боря. Но руку от выпечки убрал. – Ты как, Максим? У тебя…
– Красивый плащ, – вздохнул я.
– Плащ обычный, а вот лицо такое, словно тебя на казнь пригласили. На твою собственную. Что случилось?
– Дай парню доесть, – велела Елена. Присела напротив. Нахмурилась. – А ведь прав… Что случилось, Максим?
Я съел третий перемяч. Вытер руки о салфетку. Какой-то жор напал, наверное, от нервов.
– Много чего.
И начал рассказывать.
Даже подробнее, чем Милане. Рассказал всё, ну, кроме того, что у нас было с Дариной. Хотя, мне кажется, все это поняли.
И свои колебания, если честно, детально не рассказывал. Получилось так, будто я достал конфету и вдруг сообразил, что это отрава.
– Прежние, значит, – вздохнул деда Боря, когда я закончил. – А мне как-то привычнее их рептилоидами обзывать. Более мерзко звучит.
– Не важно, как звучит, – сказала Елена. – Суть не меняется. Что делать-то будем?
Деда Боря крякнул. Сказал:
– Если я скажу, что надо выдать стратега…
– Это будет очень разумно, – согласилась Елена. – Но ты ведь так не сделаешь.
– Не сделаю. И ты не сделаешь… – Он болезненно поморщился. – Что ж за беда такая… жница не может отправить девочку раньше?
– Вроде как нет, – ответил я.
– Надо поговорить. Объяснить.
– Поговорю, – сказал я неловко. – Она спит сейчас… А как вы думаете: Прежние и впрямь могут уничтожить Землю?
– Технологии Инсеков и Прежних должны быть сопоставимы, – сказал деда Боря. – Иначе они бы не воевали многие годы, верно? Инсеки легко разрушили Луну. Даже малая часть той энергии, что на это потребовалась, уничтожит жизнь на Земле. А как это будет выглядеть… Да какая разница? Прежние могут взорвать Землю, сорвать с нее атмосферу, сделать атмосферу радиоактивной, уронить Диану или Селену на Землю… Хрен редьки не слаще.
– Исходим из того, что могут, – кивнула Елена. – Тогда вопрос – мы вообще способны защитить стратега? Другие Гнезда окажут помощь?
Все опять посмотрели на меня.
– Вряд ли. Но я спрошу Дарину.
– Хорошо. Патронов мы больше не получим?
– Нет. У меня сложилось такое ощущение, – я помедлил, – что Продавцы очканули. Они Прежних не любят, те их не пускали на Землю, потому и помогли с патронами. Но теперь они боятся, что Прежние загнаны в угол и испортят им… всю торговлю.
– У нас остались патроны, – сказал деда Боря. – Для обреза, для помпового ружья.
– Есть же автомат у Виталия Антоновича! – сообразил я. – И пистолет у Василия. У них что-то должно было остаться.
– Немного, но хоть что-то… – Деда Боря помолчал. Покачал головой. – Нет. Вряд ли спасет. Ты использовал свой Призыв.
– Я в Призыве, – заметила молчавшая Милана.
– Ты одна. Нас не призвать. Если Прежние решат ударить, то соберут группу не меньше предыдущей. И они уже знают, что мы способны им противостоять, будут осторожнее.
– Могут и людей прислать, – заметила Елена. – Этих… как, говоришь, их назвал Продавец? Слуг? Их ведь немало, наверное. Они тоже монстры, тоже быстрые и опасные.
– И сами могут прийти, – сказала Милана. – Я бы на их месте пришла. Даже если они любят чужими руками воевать.
– В общем, явится небольшая армия, – подытожил деда Боря. – И всё здесь разнесет. Наверное, это хорошо.
– Почему хорошо? – не понял я.
– Потому что Земля уцелеет. Мы ведь не сможем убить девочку или отдать ее Прежним.
– Мы будем сражаться и умрем, – кивнула Елена.
– Да вы с ума сошли! – не выдержал я. – Неужели сдались?
– Как раз не сдались! – нахмурился деда Боря.
– Идти на смерть – это тоже сдаться!
– А что ты предлагаешь? – Деда Боря повысил голос. Мы не то чтобы кричали друг на друга, но были уже близки к этому. – Молодость, задор, адреналин? Прекрасно! Но всё, что мы можем, – это остаться людьми!
– Умереть людьми, – поправила Елена.
– Умереть – это и значит остаться, – мрачно сказал старик. – Может быть, вы уйдете, молодые люди? С Дариной, Наськой, мальчиками?
Я даже отвечать не стал на такую глупость.
– Мне кажется, Максим хочет что-то предложить, – заметила Елена. – Нет?
– Хочу, – признался я. – Мысль дурацкая, но… я подумал, что и Прежние, и Инсеки соблюдают какие-то правила. Неудобные для них.
– Так-так! – подбодрил меня деда Боря.
– Значит, есть какая-то третья сила.
– Продавцы?
– Да нет же. Кто-то или что-то вроде межзвездного ООН. Мы смотрим с Земли, нам кажется, что над нами бодаются две сверхсилы. Вроде США и СССР в двадцатом веке, которым никто не указ. А что, если это не так? Если это так себе… мелкие цивилизации… в галактических масштабах? И они вынуждены соблюдать какие-то конвенции. О гуманном отношении к туземцам, например.
Деда Боря и Елена переглянулись.
– Так, я вас на минуту покину, – сказал деда Боря. – Но ты сказал интересную вещь, парень. Я буду это обдумывать, пока отсутствую…
– Господи, Борис, давай без подробностей! – Елена покачала головой. – Межзвездный ООН? В нашей истории он был довольно беззубый.