ения» совершил, а ничего, кроме как плавать или на брусьях кувыркаться, не умеет?
– Прежние поступали гораздо хуже, – продолжал Инсек. – Мы не нуждаемся в человеческих органах и биоматериалах, нам чужд человеческий секс, а употреблять людей в пищу мы не можем в силу своей физиологии…
– Замолчите, – попросил я. – Пожалуйста.
Инсек замолчал.
– Давайте не будем сейчас… так масштабно, – сказал я, будто мы договорились о каких-то регулярных переговорах. – У нас кризис.
– Знаю.
– Прежние посылают своих монстров, те пытаются уничтожить Гнездо…
– Очень неудачная ситуация, – согласился Инсек. – Ваша звездная система в данный момент изолирована.
– Нет резонанса? – спросил я насмешливо.
– Да. Нет резонанса, – Инсек беспокойно дернул лапой. – Я не могу эвакуировать стратега. Он очень важен для нас, но еще более важен для Прежних. Они не могут отдать его нам, а я не могу допустить, чтобы у них появился второй стратег. Очень печально, что он вообще возник.
– Это не он, это она. Маленькая девочка!
– Стратег есть стратег.
– Я думал, вы хотите его получить…
– Хотим. Но негативные последствия уже перевешивают выгоду. Как для нас, так и для них. Я общаюсь со здоровыми силами Прежних, они предпринимают различные действия по сглаживанию ситуации. Но это тупик.
– Вы с ними общаетесь? – поразился я.
– Конечно. Война – это лишь часть политики. Даже на Земле это знают.
– Так что будет, если вы получите стратега?
– Если к моменту резонанса стратег будет оставаться в Гнезде, Прежние пойдут на действия глобального характера.
Я даже уточнять не стал.
– А если они его захватят?
– На действия глобального характера вынужден буду пойти я.
– Землю уничтожите? – спросил я резко.
– Планета уцелеет, – ответил Инсек.
И я снова не стал уточнять.
– А что тогда? – спросил я. – Что может изменить ситуацию? Если вы стратега успеете забрать, Прежние будут мстить?
– Нет. Но резонанс…
– Заберите его сюда, к себе! А потом уже куда-нибудь отправьте…
– Я не могу, – сказал Инсек. – Есть правила, определенные не нами. Никто не мог тронуть стратега, пока он был человеческой девочкой. Никто не может извлечь его с планеты вне определенной процедуры. Неужели ты думаешь, что такое простое решение не было обдумано?
– Тогда… – Мне вдруг пришла в голову блистательная мысль. – Тогда сделайте ее обратно человеком! Дайте возвратный мутаген, она станет человеческим ребенком!
– С потенциалом стратега. И уже вышедшая из-под охранных правил. Я не доверяю Прежним. Они не доверяют нам. Искушение вновь провести стратега через Изменение и обратить себе на службу очень велико.
– То есть ничего? – спросил я. – Никаких вариантов?
– Нам и Прежним недоступен ни один вариант, кроме смерти стратега. Но психология Измененных такова, что уцелевшие обитатели Гнезда не отдадут его на смерть.
– Так договоритесь с Прежними! – крикнул я. – Вы же все разумные, крутые, у вас огромный опыт! Вся эта политика, войны…
– Я не думаю, что ситуация дойдет до глобальных действий, – сказал Инсек. – Прежние не допустят, они ценят свою планету.
– Так она по-прежнему их? Не ваша?
– Мы осуществляем протекторат, но право собственности остается за Прежними. Это сложная система обязательств и прав, закрепленная договорами, которые мы не вправе нарушить.
Как это у них просто! Право собственности! На планету с миллиардами разумных существ!
– Хорошо, – сказал я. – Может быть, кто-то из вас спустится на Землю, поговорит с Дариной, убедит…
– Кто спустится?
– Кто-то из вас!
– Я не могу покинуть базу.
– Пусть спустится кто-то… – Я замолчал.
До меня дошло.
– Я один, – сказал Инсек.
Передняя лапа вытянулась ко мне. Я вдруг заметил, что она мелко подрагивает.
– Я тяжело пострадал восемь лет назад и нуждаюсь в непрерывных реанимационных процедурах. Время, отпущенное на разговор, истекает. Мне жаль, что я тебя расстроил.
– Но вы же меня не просто так, поболтать, позвали? – спросил я. – Ваша техника ждала меня, как только я вышел на связь, вы меня выдернули… зачем? Если нет вариантов?
– У нас и Прежних нет вариантов, – повторил Инсек.
– Есть у кого-то другого?
– Тебе пора, – сказал Инсек. – Мне пронести тебя через переход, или ты пойдешь сам?
– Хоть намекните, – попросил я. Оглянулся – по экрану в стене пробегали искры. – Я понял: вы тоже кого-то боитесь, вы все сто раз подумаете, прежде чем сказать, но намекните! Где искать!
Почти человеческие глаза пришельца не мигая смотрели на меня. Потом он сказал:
– Всё давно так близко, как только возможно.
Легким толчком лапы он впихнул меня в экран.
За экраном была черно-серая муть, метр высоты, ковровое покрытие на полу.
И молодая женщина азиатской наружности, в халате и с пылесосом, оттирающая мокрые пятна с пола. Мой чудесный зонтик был сложен и аккуратно поставлен у открытой двери. При моем появлении уборщица тихонько взвизгнула, отпустила ручку тихо урчащего пылесоса и прижала руки к груди.
– Из… извините… – пробормотал я, барахтаясь на полу и пытаясь встать. На стене опасно раскачивался экран, по краям которого бегали искры.
– Ты откуда, откуда ты, а? – спросила женщина.
– С Луны упал, – ответил я, вставая. – Кажется, с Селены, судя по силе тяжести…
Подхватив зонт, я выскочил из комнаты.
Глава восьмая
Я не герой.
Герой не должен переживать, уцелеет он или нет. Герой идет в бой, как на праздник. Может, у него такой высокий уровень идеалов в крови, а может, с фантазией плохо. Или он уверен, что мир заканчивается вместе с ним, и никто не будет по нему рыдать, а он ничего интересного не пропустит. Совершил подвиг – и привет, жизнь удалась, жалко, что короткая.
Мне так не хочется.
Это не значит, что я не готов сидеть в Гнезде, сжимая пистолет с парой «метапатронов», и ждать, когда нас придут убивать. Готов, но совсем по другой причине.
Но предпочел бы всё-таки уцелеть.
Потому что Инсек, оставшийся в своем корабле на обломке Луны, все-таки видит лазейку. «Всё давно так близко, как только возможно»? Да, у меня есть одна мысль. Она странная, наивная, почти как желание увидеть в полупьяном бомже инопланетного наблюдателя. Но если и впрямь «всё куда ближе»?
Я забрал свои вещи у охраны. Полицейские смотрели на меня как на диковинку – неужели и впрямь проверили, внесен ли я в секретные списки?
Ничего-ничего. Вот еще выслушают рассказ уборщицы о моем явлении через экран…
Выйдя из Манежа, я посмотрел на идущих к зданию людей. Не так уж много было желающих в такую погоду изливать душу молчащим экранам. Но все-таки они всегда приходили.
Ну а что? В церкви люди тоже не ожидают услышать глас с неба в ответ на молитву.
Я шел к Гнезду, размышляя, оценивая ситуацию и так, и эдак. Опять я заблуждаюсь? Или всё-таки что-то нащупал?
Напротив Зоологического музея я увидел идущего навстречу бомжа Андрея. За собой он катил сумку-тележку, а сам поверх спортивного костюма закутался в прозрачный пластиковый плащ, одна борода торчала наружу. Несмотря на недавнюю выпивку (я не сомневался, что бутылку он приговорил), шел Андрей довольно твердой поступью. Увидев меня, остановился, раскинул руки и воскликнул:
– А! Это снова ты![1]
– Куда двигаетесь? – спросил я.
– Меняю я места на расстоянья, меняю встречи я на расставанья! – Андрей пошатнулся, но устоял.
Все-таки он был пьян.
– Вы уходите? – не сдавался я.
– Ухожу, – бомж собрался и наставительно поднял палец. – И вам советую, юноша! Час мужества пробил на наших часах и…[2]
Он помолчал.
– И мужество нас покинуло. Отправляюсь к Анне Андреевне. Пошел бы к Николаю Степановичу, но нет ему памятников в Москве. Не удосужились…
– Что так вдруг? – спросил я.
– Атмосфера резко изменилась, – Андрей шмыгнул носом. – Плохо там будет. Людей много пришло.
Я пожал плечами. Неужели наша маленькая компания так на него подействовала? Но кто его знает, душевнобольные и впрямь могут быть чувствительнее к голосу Гнезда…
– Вы бы тоже не шли туда… эх… – Бомж махнул рукой. И вдруг сказал совсем трезво: – Вам решать, конечно. Вы молоды. Вам проще жить.
– Осторожнее всё-таки, – сказал я.
– Я всегда осторожен… – Он протянул руку и похлопал меня по плечу. – Хорошее было место.
Он обогнул меня и двинулся дальше.
– Эй! – не выдержал я. – Почему вас не трогают менты?
– Из уважения к былым заслугам! – гордо откликнулся бомж.
Я постоял, глядя ему вслед. Вспомнил реплику деды Бори: «Вы его не узнали?».
И стоило мне придумывать бомжу инопланетное происхождение?
Деда Боря, похоже, его узнал.
Покачав головой, я двинулся дальше.
И уже через пару минут обратил внимание на людей, идущих в том же направлении.
Да, конечно. Центр Москвы. Даже после Перемены.
Но не в такой же ливень!
При такой погоде люди передвигаются быстро и целеустремленно. От дверей автобуса до станции метро. От выхода из метро до подъезда.
А вокруг люди шли сосредоточенно и не спеша.
Будто и не особо хотели куда-то двигаться, но знали, что надо, – и собирались с духом.
Я начал украдкой приглядываться к прохожим.
Слуги Прежних? Да вряд ли…
Ничего общего в их лицах не было. Люди постарше, помоложе. Совсем уж школоты не наблюдалось, но мои ровесники попадались. Женщин, пожалуй, больше, чем мужчин. Многие шли группами по двое, по трое.
Да что такое происходит?
Я вдруг понял, что слова бомжа про «людей много пришло» относятся вовсе не к нашей крохотной команде.
Чем ближе я подходил к Гнезду, тем больше вокруг оказывалось народа.
Люди начали собираться в компании побольше, разговаривать на ходу. Я ускорил шаги, пристроился к трем женщинам, что-то энергично обсуждавшим.