Мартин кивнул: легенды из завоеванных Императором южных царств отличались от сказок большинства стран. Было в них что-то трагичное, и счастливый финал означал только одно: существует продолжение, в котором хорошее уходило в прошлое, и вроде бы наладившаяся жизнь героев давала глубокую трещину. А последней точкой в цепи легенд была гибель бедного героя, забытого всеми и доживающего свой век в тоскливом одиночестве. Мартин не мог понять одного: зачем волшебник держал Ах-из-леса за пятку? Мог и полностью окунуть. В чане не утонешь, его успеют перевернуть и вылить воду, в случае чего.
— Таковы законы волшебства, — пояснила Яга.
— А за волосы его не могли схватить? Это больно, но не смертельно. С волосами хоть что делай — организму хуже не будет. А то попали герою в пятку стрелой, и стало одним неуязвимым меньше.
— Торопливость подвела. Будущего героя поторопились сделать неуязвимым, когда у него еще волосы не отросли. Вот и пришлось держать за пятку. Но мы с тобой обсуждали волка, ты не забыл?
— Расскажи о нем подробнее, — попросил Мартин. — Как он выглядит?
Перед мысленным взором вновь предстал внушающий уважение и страх серо-белый волк с блестящими клыками и пронзительным взглядом. Что заставит его прислушаться к просьбе о помощи?
— Описать… — Яга призадумалась. — Он похож на других волков, разве что ростом побольше.
— Гигантский, значит, — повторил Мартин. — Хоть что-то.
— Держи зеркальце.
— Зачем? — оторопел Мартин: слишком резкой оказалась смена темы разговора. — У меня грязь на лице? Почему ты раньше не сказала?
— Это для переговоров с магом! — укоризненно ответила Яга.
— Через зеркальце?! Каким образом?
— А что тебя смущает? Оно тоже волшебное, обладает массой занятных возможностей. Но в основном, чешет языком. Держи, пригодится!
Мартин взял подарок, полюбовался на отражение, перевернул зеркальце и увидел на обороте клеймо мага Григория.
— И как с ним работать?
— Вызываешь мага и ждешь ответа.
— А тебе не надо? — спросил Мартин, засовывая зеркало в карман рубашки.
— Переживу, — отмахнулась Яга. Судя по ее взгляду, она избавилась от зеркала с огромным облегчением, но в чем дело, Мартин понял далеко не сразу. — Мне причесаться — и обычные зеркала найдутся, а с помощью этого Григорий перескажет тебе найденные записи или даст совет в трудной ситуации. Но по пустякам его не беспокой, а то в «игнор» поставит, и никаких советов больше не получишь.
— Куда поставит? — не понял Мартин.
— Не куда, а во что. Будет игнорировать тебя время от времени, — пояснила Яга. — А начнешь болтать лишнего, и вовсе забанит.
— Чего сделает?! — возмущенно воскликнул Мартин. — Хватит издеваться, я не понимаю магических терминов, на пальцах покажи!
— Привыкай! — повеселела Яга. — Скоро эти слова узнает каждый второй. Григорий намеревается завалить царства-государства говорящими зеркалами. В общем, «игнор» означает, что после этого ты с магом никогда не поговоришь.
— Если я не найду волшебную воду, мне не с кем будет разговаривать по этому зеркалу, — с набежавшей тоской заметил Мартин. — Завали маг планету зеркалами годом раньше, мы давно бы выяснили, что молодильные яблоки уже не молодят, и я не переживал бы за жизнь Ивана и Анюты.
— Если бы, да кабы — давно б как сыр в масле катались! — вздохнула Яга. — Ну, лети, Мартин, время не ждет! Удачи тебе! Ступа у входа. Как управлять — знаешь.
Глава 5
Проснулся Правич оттого, что кто-то бесцеремонно дергал его за ногу. Спросонья воображение нарисовало ужасающую картину: волки за ночь натаскали бревен к дереву, дотянулись до обуви и теперь дергают за нее в попытках стянуть Правича с дерева. Константин покрылся холодным потом и дернул ногой, пытаясь освободить обувь из волчьих зубов.
— Карр! — недовольно отозвался воображаемый волк. Правич открыл глаза.
Волки, как и прежде, были заняты поглощением туши, и на Константина обращали внимание постольку-поскольку. А до ноги докапывалась обычная ворона. Она сидела на левом ботинке, раскачивала ногу и наслаждалась процессом. И оказалась жутко недовольна тем, что хозяин ноги вздумал брыкаться.
Около дерева сидело несколько сытых волков, наблюдающих за покачивающейся вороной и получавших от этого процесса удовольствия не меньше, чем сама каркуша. Правич со своим недовольством остался в гордом одиночестве.
— Брысь отсюда! — приказал он, дергая ногой посильнее. Ворона раздраженно каркнула: лишают любимой игрушки! Слетела с ноги и присела на ветку соседнего дерева. Повертела головой и сказала укоризненно:
— Ка-а-а-р!
— А мне-то что? — ответил Правич.
Он широко зевнул и прислонился к стволу. Голова немного кружилась от голода, но пустой желудок уже не напоминал о том, что пора заполнить его чем-нибудь вкусненьким и по возможности горячим.
Ворона взмахнула крыльями и улетела, прокаркав напоследок что-то не особо вежливое.
— И тебе того же, черная курица! — Правич проводил ее убийственным взглядом. Посмотрел на свои руки и завистливо вздохнул: размахивай ими не размахивай, а присоединиться к летящему на юг птичьему клину не удастся никогда. Даже взлететь толком не получится. Только подпрыгнуть и тут же приземлиться.
Он поежился от усиливающегося холода: действие заклинания подходило к концу.
Лишенные веселого представления волки поплелись к погибшему монстру.
С рассветом пиршество набрало новые обороты: осталась не съеденной большая часть туши, хотя волки отрывались по полной программе за прошлые и будущие голодные времена.
Правич прикинул: при таком темпе поедания ему не сойти с дерева как минимум неделю, а за это время он окончательно превратится в тощего дистрофика. Вороны обнаглеют окончательно и начнут качаться на его ногах с утра до вечера, не взирая на слабые протесты.
— Дожил, машувать! — выругался он. — Служить помощником знаменитого колдуна, а умереть в роли скрипучих вороньих качелей!
Развязав узел и замотав веревочку на ладонь, Правич положил моток во внутренний кармашек: пригодилась один раз — понадобится и во второй. Но сидеть здесь до тех пор, пока волки не превратят здоровенную тушу в обглоданный скелет — себя не любить. Надо бежать. Перепрыгивая, перешагивая, переползая — как угодно, лишь бы не остаться здесь навечно. Сгинуть в лесу и умереть от голода под довольное чавканье волков и радостное карканье развлекающихся ворон — такое только злейшему врагу на день рождения пожелаешь.
— Черт с вами, я пошел! — объявил Правич, вставая на ветку. Как ни странно, подняться удалось с первой попытки. Даже боли он больше не чувствовал — ноющая вчерашним вечером спина уже не давала о себе знать: яблоко не только молодило, но и лечило от некоторых болезней.
Державшееся на нуле настроение медленно, но верно пошло в гору. Осталось убраться от волков куда подальше — и впору устраивать настоящий праздник.
Слишком высоко карабкаться на дерево Константин не стал: верхние ветки ненадежны, их легко сломать и сорваться. Второй раз падать на землю — перебор, вчерашнего падения хватило по уши. Выбрав ветку потолще, Правич осторожно двинулся в сторону ближайшего дерева.
Ветка опасно затрещала на третьем шажке. Константин остановился: еще шаг, и ветка обломится, а неудавшийся прыжок превратится в удачное падение на головы волкам. Хищники быстро бегают, этого у них не отнять, но использовать себя в качестве ездовых собак не позволят, скорее съедят или искусают того, кто посмел на них упасть.
— Ненасытные твари! — презрительно сказал помощник колдуна. — Все равно моя возьмет: я не стану вашей едой.
— Карр? — раздалось над ухом вопросительное воронье.
Правич вздрогнул.
— Карр! Карр! — утвердительно ответили вопрошающей.
Константин поднял голову: в метре от него на ветке сидели уже две вороны. Первая была знакома благодаря утреннему качанию ноги — Правич узнал ее по отметине на клюве. Вторая — подружка первой, раз уж они сидят рядышком и дружно смотрят на старания человека.
— Вернулись, черт бы вас побрал! Ждете, пока я устану и вытяну ноги, чтобы вы могли на них покачаться, да? Только подлетите ко мне, таких пинков надаю — на всю жизнь хватит выздоравливать!
Он запустил в них сорванной шишкой, но вороны и не подумали взлетать. Нехотя расправили и сложили крылья, да лениво подпрыгнули на ветке.
Правич сжал губы и сосредоточился на прыжке: ворон на век хватит, сейчас надо делом заниматься.
— Главное, не промахнуться мимо ветки при приземлении, — еще раз повторил он, — иначе вместо ворон придется иметь дело с волками.
— Кар?
— Кар!
Вороны явно что-то затевали.
— Сейчас как каркну…, тьфу, как прыгну, — пригрозил Правич, — и вы у меня докаркаетесь!
Сырое воронье мясо по всем статьям проигрывает хорошо прожаренной курице, но в данный момент выбирать не приходилось: вороны сами напросились на то, чтобы им свернули шеи и использовали в качестве завтрака или обеда — смотря, когда удастся их поймать.
Прыгнув на выбранную ветку, Константин упал на нее животом и обхватил, что было силы: ветка закачалась и предательски затрещала.
— Но-но-но-но-но!!! — теряя самообладание, закричал Правич. Волки перестали есть и обратили взоры на ползущего к основанию ветки человека.
— Кар? — спросила первая ворона.
— Кар! — мрачно ответил вторая.
— Они у меня точно получат, — пообещал сам себе помощник чародея. Он пополз вперед и почувствовал себя в полной безопасности, когда уткнулся лбом в ствол дерева. Ветка все еще качалась, но уже не трещала.
Осталось тем же способом пропрыгать пару километров, и тогда волки останутся далеко в стороне. Но есть один минус, о котором Константин подумал только сейчас: организм быстро уставал из-за отсутствия еды, а расположение Правича относительно волков изменилось всего-навсего на три метра. При таком подходе для преодоления двух километров придется прыгать раз семьсот-восемьсот, не меньше. Никаких сил не хватит.