Аквалангисты прыгали в воду прямо с вертолёта, чтобы достать образцы придонного грунта. Любу увлекла романтика моря, но я не мог позволить жене прыгать с неба в ледяную воду. Чтобы не ныла и не мешалась под ногами, поручил ей курировать вопросы социума — людей, не занятых в планируемых производствах, предстоит переселять, старые поселения сносить, строить новые, умные дома с компьютерным контролем над микроклиматом.
Люба вооружилась слайдами будущих строений и с двумя помощниками двинулась в народ — убеждать. И ещё — переписывать население.
За месяц мы исползали Итуруп вдоль и поперёк. Можно сказать, провели его тестирование на предмет:
— где и сколько приливных гидростанций можно поставить (при этом учитывался рельеф местности — никакие изменения в него не допускались)
— где и сколько ветряных электростанций можно поставить.
Это что касается энергетики. Исходили не из потребностей, а из возможностей.
— Лишней не будет, — заметил Билли и оказался прав, как всегда.
Солнечную энергию должны аккумулировать крыши построек, по принципу — не пропадать же добру. Строительство специальных площадок не планировали — лишние затраты.
Береговые отмели (пригодные) должны стать плантациями подводных культур флоры и фауны. На суше планировались производственные корпуса по их переработке.
Дни летели, а конца работе на одном только острове не было видно. Впереди — их целая гряда. Северные Курилы вообще ещё во льду. Начал впадать в панику. Прав был губернатор, говоря:
— Вы не представляете, за что берётесь….
— Билли!!!
— Согласен, работы здесь на десятилетия — но это практической. Через месяц мы закончим все расчёты.
— Не понимаю.
— Увидишь. Что с установкой спектрального анализа?
— Где-то на подходе — из Москвы уже вылетела.
— Выясни где, поторопи, дуй сам за ней — это важно….
С подключением к компьютеру новейшей установки спектрального анализа, заказанной Билли учёным Дубны, дела пошли вперёд семимильными шагами. Анализы делались быстрее и качественнее, причём делал их Билли сам. Но не это главное. Мой виртуальный гений, верный себе, по макету Итурупа создал математическую модель, которую адекватно отражал на все острова Архипелага. Нам не пришлось объезжать их все. Билли сделал снимки из космоса. Причём это были не просто фотографии — отображения поверхности в потоках альфа, бета и гамма излучений. Таким способом спутники просвечивают недра, отыскивая полезные ископаемые и затонувшие корабли. Билли делал их с наших спутников, американских, японских. Договорённостей ни с кем не было. Но разве это когда-нибудь останавливало его? Билли всегда жил по старинному принципу (от кого у него это?) — всё вокруг колхозное, всё вокруг моё.
Для рыбного хозяйства обновленных Курил спроворил установку, которая упраздняла наидревнейшую профессию Земли — рыбака. По крайней мере, парней в зюйдвестках с обветренными лицами на островах больше не будет. Их заменят компьютерные операторы в белых халатах, а может, в красивой униформе. Рыбные косяки под воздействием ультразвукового сигнала поспешат к приёмникам рыбозаводов. Здесь их сортируют: годные в переработку, мелочь назад. Рыбы черпается ровно столько — каков заказ. Работая над этой темой, Билли обокрал три страны. У аргентинских учёных стянул наработки по дешифровке общения рыб в ультразвуковых диапазонах. Американцы, не ведая того, подарили ему идею распространять такие сигналы из одной точки на весь мировой океан. Японцы лишились монополии на автоматические плаврыбзаводы. Только наши заводы не плавали, им хватало работы на берегу.
Последние штрихи….
— Билли, что с лежками морских зверей?
— Станут зверофермами, с ультразвуком вместо клеток. Рыбу гоним на корм, как на рыбозаводы.
— Киты?
— Аналогично. Заманим в двенадцатимильную нашу зону, наладим искусственное производство планктона.
— Браконьеры, Билли?
— Спутниковое наблюдение. Нарушение погранзоны, провоцирует магнитный удар из космоса. Останавливается всё, даже часы. Якорь-цепь припаивается к клюзу, якорь к борту судна. Судно становится стальной болванкой, годной лишь для переплавки. Люди не страдают, только их корыстные интересы.
— Круто.
— Международная конвенция не запрещает.
— Не сомневаюсь, что идея магнитного оружия уже готова к воплощению.
— Правильно делаешь.
— Так что, доклад Президенту уже готов?
— В принципе.
— Какой фактор сдерживает?
— Человеческий.
— ?
— Специалисты, их быт, и что делать с незанятым населением?
— Для доклада можно и за уши притянуть.
— Самая затратная часть проекта — небольшая погрешность тянет большие деньги.
— Отнесём в графу прочие расходы: по экономическим нормам — до 10–12 %.
— Как скажешь, Создатель.
— Закругляемся. Пора дело делать, хватит считать….
Позвонила мама.
— Лёшка, здравствуй, что молчишь?
— Дела, мамуль.
— Я тебе говорила — Даша вернулась.
— Ты об этом говоришь каждый раз.
— И что ты об этом думаешь?
— Что я должен думать?
— Она носит твоего ребёнка.
— Она уехала от меня с другим мужчиной.
— Любой человек имеет право на ошибку.
— Только не моя же…. женщина.
Хотел сказать жена, но жена у меня уже есть. Правда, мама об этом ещё не знает.
— На себя посмотри — ты идеал?
Ах, мамочка, как ты права! Я распоследний негодяй — соблазнил одну женщину, женился на другой. Что же делать-то?
Я молчал. Мама перевела дыхание.
— Когда приедешь?
— Теперь уже скоро.
— Ты думаешь мириться с Дашей?
— Не знаю.
— Мы с ней дружим. Она тебя любит. У вас будет дочка.
— Тогда я лучше здесь останусь, — буркнул, сам не знаю почему.
— Как мне иногда хочется дать тебе в морду, — сказала мама и отключила связь.
Я за ноутбук.
— Билли, мне нужен совет.
— К твоим услугам, Создатель.
— Ты можешь работать с Любой — это моя жена?
— А ты?
— Я улетаю в Москву, Люба остаётся куратором проекта — кто-то должен нести твои мудрости в массы. Только мне не хотелось, чтобы ты очень озадачивал её своим интеллектом. Зачем пугать девочку?
— То есть, сохранить инкогнито?
— Правильно. Попридержи лирику: вопрос — ответ, вопрос — ответ.
— Не беспокойся, Создатель, лети с миром.
— Ты меня будешь информировать о делах здесь творящихся.
— Всенепременно….
Чуть позже разговор с женой.
— Люба, доклад готов, мы с Костылём летим в Москву. Ты останешься курировать проект.
— Расстаёмся? — жена горестно вздохнула.
Мы лежали в постели в нашей каюте на транспорте. Люба рисовала круги пальчиком на моей груди.
— Ненадолго. Я что хочу сказать: в компьютере программа, подписана "Piligrim" — я завтра покажу. В ней вся информация проекта. Возникающие вопросы туда. Через неё и со мной можешь общаться, хотя по мобильнику мобильнее. Можешь свой курсовой перелопатить — программа творческая.
— Когда вернёшься?
— Думаю через неделю — пару дней на Президента, пару на Правительство. У мамы надо отметиться.
— Хочу познакомиться с твоей мамой.
— Успеешь — свекруха она и есть свекруха.
— Ты её не любишь?
— Почему? Хочу сказать — строгая она.
— Ой, боюсь, боюсь, боюсь.
— Справишься без меня?
— Да что делать-то — всю группу распустили.
— С населением работать.
— Справлюсь….
Жена у меня молодец: она даже на Сахалин не полетела.
— Долгие проводы — лишние слёзы, — её слова.
Обнялись последний раз на палубе. Я на вертолёт, она рукой помахала.
Всё. Прощай, Курилы!
О результатах моей работы докладывал Президенту губернатор Кастиль. И это правильно. Под документом стоит его подпись. В случае одобрения изложенного, ему распоряжаться средствами, отпущенными из Стабилизационного Фонда. А я кто? Консультант, лицо материально безответственное. Мы оба осознавали это и, пожав руки, расстались во Внуковском аэропорту.
Поехал домой, и надо было видеть, как шёл двором, косясь на Дашины окна. Как вздрагивал и прятал взгляд, вжимал голову в плечи, если вдруг казалось, что дрогнула штора. Чего боялся? Да по большому счёту, самого себя. Грех тащился за моими плечами. Грех жёг мне сердце отметкой паспорта в графе "Семейное положение". А Даша? Даша разве безвинна предо мной?
В квартире было пусто. Пошарил в холодильнике, пожевал чего-то и лёг, не раздеваясь. Спал, не спал, дремал, не дремал — томился ожиданием. Вот щёлкнул ключ в замке. Лёгкие шаги в прихожей — мама. Что-то держит меня на диване. Мама подходит не слышно, шёпотом:
— Лёш, спишь?
Легонько касаясь, целует меня в ухо. Не оборачиваясь, ловлю её руку, целую и тяну под щёку. Мама садится рядом, гладит мои волосы.
— Намотался? Пойдём куда-нибудь, пообедаем.
— Приготовь дома.
— У меня пусто в холодильнике.
— Яичницу…. А лучше, закажи пиццу на дом.
— Даши боишься?
— Боюсь. И себя боюсь. Будущего боюсь, прошлого боюсь.
— На службе всё хорошо? Ну, тогда не заводись: главное вы с Дашей живы и здоровы, рядом — всё будет хорошо.
Второй день дома, второй день никуда не выхожу. Мама позвонила Даше в первый вечер:
— Приехал.
— Жив, здоров? Всё в порядке? Передавайте привет.
— Ты не хочешь к нам зайти?
— Нет, спасибо, не сейчас.
Во второй день мама позвонила Надежде Павловне:
— Надо что-то делать.
— Надо чтобы они встретились. Надо устроить эту встречу.
— Правильно. Посылай Дашу куда-нибудь через двор, я — Лёшку в магазин.
Так состоялся Великий и Коварный Заговор против наших с Дашей сомнений и за наше счастье.
Мама наехала, хлопнув по заднице пакетом:
— Хватит валяться — дуй за картошкой.
В овощной дорога мимо Дашиных окон. Иду как вчера — сутулясь, прячу взгляд и не спускаю его с Дашиных окон. Хлопнула подъездная дверь, а я всё наверх пялюсь. Опустил взор и увидел Дашу. Она мелькнула и скрылась за акациями. Я остановился. Вот она вышла на дорожку. Идёт, меня не замечая, о чём-то думает.