Вот ведь судьба у этого творения безвестного архитектора графа Орлова! То по ней бедняга Келдыш ковылял, которого под конец жизни донимали боли в ногах, теперь следующий президент по ступенькам металлическим еле ползёт… Спасибо, Наталья Леонидовна, референт драгоценный и добрая душа, рядом идёт и регулярно останавливается, якобы чтобы удобнее было разговор о делах вести. Невинная хитрость, конечно, и прозрачная притом, но всё же скрадывает впечатление, что Александрову просто тяжело подниматься.
Но главное – уходили силы душевные. Анатолий Петрович стал часто хворать. Всё чаще и всё дольше приходилось лежать в больницах.
В начале 1994 года он заболел по-настоящему тяжело. Пульс становился всё реже. Врачи предложили поставить кардиостимулятор. Анатолий Петрович словно предчувствовал, чем это закончится, и долго противился. Врачи, однако, настояли.
На операционном столе пациент впал в кому – подвели изношенные сосуды. Десять дней организм ещё боролся, но 3 февраля 1994 года Анатолия Петровича не стало. За несколько дней до 91‐летия. И очень близко от 7 февраля, когда скончался Игорь Васильевич Курчатов…
Похороны академика Александрова были в настоящем смысле слова народными. Гроб с его телом был установлен в клубе Института атомной энергии, и за несколько часов мимо него прошло около десяти тысяч человек. В этой массе людей были все – и сотрудники ИАЭ, и академики, и министры, и военные, и чиновные, и студенты. Почётный караул в увешанном военно-морскими флагами траурном зале несли моряки.
Не было только ни одного чиновника первого ранга. Поистине убийственная характеристика тогдашнего руководства страны.
Погребли тело Анатолия Петровича на Митинском кладбище, как он просил, рядом с женою. В гроб, тоже по его просьбе-завещанию, положили тот самый флаг первой советской атомной подводной лодки, на мостике которой академик Александров выходил на первые ходовые испытания…
Что запомнили об Анатолии Петровиче Александрове люди, которые с ним работали, общались, встречались?
Прежде всего – уникальность этого человека. Конечно, любой выдающийся ум представляется уникальным. Но всё же Анатолий Александров выделялся даже на фоне тех титанов, которые начинали Атомный проект, с которыми он работал всю жизнь.
Люди, что работали с ним, выделяли его острейший, мгновенно мыслящий, ничего не забывающий мозг. Причём сохранивший свою живость и в 90 лет.
Любовь к науке как к живому существу. Искренняя, полная, на всю жизнь.
Предельное чувство ответственности за дело, за результат. Готовность принимать её и нести. Привычка доводить любое дело до конца.
Созидательность по природе, по свойству души. Государственное мышление. Глубокое понимание государственного интереса, способность его отстаивать и отдавать все силы для его достижения.
Пытливость, стремление добраться до корня проблемы. Нетерпимость к подтасовкам результатов, ко лжи в отчётах. При ощущении фальши утрачивал интерес к сотрудничеству навсегда. Как сам о себе он говорил, «в науке я компромисса не допускал». [128, с. 84]
Отсюда же – практическое следствие: пристрастие к чётким, ясным выводам и результатам.
Скромность и доброжелательность. И тоже – до конца жизни.
Щепетильность в авторстве. Отказывался от прав соавторства, когда считал, что работа над каким-то изобретением входит в круг его служебных обязанностей, даже если вносил в работу большой личный вклад.
Бессребреник. Никогда не пользовался лишними благами и распределителями – разве что в случаях, когда надо было помочь другим. Не выезжая на курорты и в санатории сам, устраивал на лечение знакомых и незнакомых ему людей. Был безотказен, когда просили за кого-то из сотрудников.
Интеллигентность и высокая культура. Вежливость и высочайший демократизм в общении с людьми. Выдающееся чувство юмора.
Любовь к жизни.
И все же память об Анатолии Александрове – только часть его наследия. Другая его часть – та, что работает в прямом смысле слова.
Действуют атомные реакторы, построенные по его научным моделям и под его руководством. А иные помнят ещё его личное участие в своём создании.
Продолжает нести боевое дежурство атомный подводный флот России, у истоков которого академик стоял так же мощно и уверенно, как на мостиках первых атомоходов, отправляя их в океан.
Атомные ледоколы обеспечивают Северный морской путь, сделавшийся полноценной транспортной артерией. Их биография берёт начало в александровских «Ленине» и «Арктике». Пусть нынешний атомный ледокол ЛК-60Я «Арктика» проекта 22220 нельзя назвать прямым развитием предшественника проекта 10520, но по линейке водо-водяных реакторов преемственность очевидна. Прежняя «Арктика» ходила на наследнике «ленинских» ОК-150 – ОК-900А, а нынешняя – на РИТМ-200, его «внуке» через КЛТ-40 и, значит, «правнуке» начального изделия Африкантова.
Медленно и сложно, но целенаправленно реализуются заложенные под научным руководством Анатолия Александрова принципы реакторов космического и воздушного назначения – и уже проходят испытания орбитальный буксир и крылатая ракета неограниченной дальности «Буревестник».
Но прежде всего – целое. А именно: атомная отрасль жива и продолжает обеспечивать страну. Удержали, сохранили, а за последние годы ещё и расширили. На 11 атомных станциях России работают 37 энергоблоков суммарной установленной мощностью свыше 29,5 ГВт. По итогам 2021 года общая выработка электроэнергии на АЭС составил 222,436 млрд кВт·ч. Это около 20 % от всего производимого в стране электричества. Портфель зарубежных заказов Росатома на 10 лет составляет 138 миллиардов долларов США.
Это при том, что в целом мировую ядерную энергетику продолжает серьёзно трепать. В 2021 году подключено было всего шесть новых энергоблоков на 5,3 ГВт. А остановлено – десять, на 8,7 ГВт. Причём рекорды по сокращению количества реакторов ставят страны коллективного Запада: с 2011 года минус 39 в Японии, минус 11 – в США, и только в 2021 году было отключено по три блока в Великобритании и Германия. Зато за те же десять лет прибавилось 39 энергоблоков в Китае. Ну и в России – шесть.
Примечательно при этом, что из 9 новых блоков АЭС суммарной мощностью 8,8 ГВт, строительство которых началось в мире в 2021 году, пять – российские блоки ВВЭР-1200, а три – китайские Hualong One. Иными словами, Россия сегодня – ведущий экспортёр современных атомных технологий.
Продолжает работать и научное, вкупе с административным, наследие академика Александрова. Курчатовский институт, которым он руководил почти три десятилетия, остаётся мозгом российской ядерной энергетики. Теперь это ещё и один из мировых центров исследований по самому широкому спектру направлений, включая перспективные нано- и биотехнологии, а также технологии информационные и когнитивные.
Даже то, что именно в Курчатовском институте удалось в 2009 году независимо от других секвенировать полный геном человека, имело начало в том изящно-напористом дриблинге, с которым Курчатов и Александров обошли Влада Дракулу советской генетики Трофима Лысенко. Конечно, геномный центр НИЦ «Курчатовский институт» не стал прямым наследником созданного ими Радиобиологического отдела при ИАЭ, откуда и вырос Институт молекулярной генетики Академии наук. Нет, но – традиции! Именно они сохраняются и несут в будущее «генетику» научных школ, в которых когда-то зарождались.
Продолжает развиваться и школа Анатолия Петровича. На заложенных им научных принципах и этических нормах выросли новые поколения в стенах Курчатовского института, и основанного им НИТИ в Сосновом Бору, на ядерных производствах, в Росатоме.
А как его уважают моряки! Для них он навсегда остался «отцом атомного флота», как его однажды назвал адмирал С.Г. Горшков.
Словом, работает Анатолий Петрович Александров до сих пор. А значит – и живёт.
Теперь настало время дать финальный ответ на вопрос, поставленный в начале этой книги. Как они появились в СССР 20‐х годов, эти люди уровня Анатолия Александрова? Курчатовы, Кикоины, Семёновы, Капицы, Королёвы, Глушко, Челомеи, Янгели, Сухие, Расплетины, Славские, Ванниковы… Люди разные, люди сложные, люди, не всегда праведно поступавшие, подчас враждовавшие друг с другом, люди твёрдой воли и гибких позиций – откуда они пришли?
Да, у них были учителя. С большой буквы Учителя, вдохнувшие в них неугасимую тягу к знаниям и к их реализации.
Да, многие прошли через научные кружки, семинары, работу у Великих и с Великими.
Но ведь десятилетиями и веками формировались в Европе школы, рождавшие порою великие умы. А в России от таковых после революции не осталось ничего!
Какая же судьба щедрой ладонью выбросила в растерзанную Гражданской войной и обескровленную Россию целую плеяду гениев, которая уже в своём поколении сделала свою родину великой научной, технической и военной державой? Это ведь они и всего лишь за одну свою жизнь провели страну от сохи до атомной бомбы и от лошадки до космической ракеты.
«Время, – одним словом ответил на этот вопрос сын академика Александрова Пётр Анатольевич. – Их потребовало время. Время, общество, задачи, стоящие перед страной. Потенциал общества из таких людей всегда есть. Но в иные времена они не приходят. Потому что им нет задачи. На них нет спроса. А вот в те времена, о которых идёт речь, этот спрос был. Был он очень острым, требовательным, настойчивым. И они на этот спрос времени ответили. Своими жизнями, своим творчеством, своей работой»…
И правда. Не время само по себе порождает гениев, а общество, перед которым в тот или иной период вырастают грандиозные задачи. Оно требует тех, кто может их решить. И они приходят.
И значит, как только общество снова подготовится к порыву – в нём вновь засверкают созвездия Великих.
Живы они, Анатолии Александровы. Их просто надо позвать.
Источники, литература
1. Александров П.А. Академик Анатолий Петрович Александров. Прямая речь. 2‐е изд. М.: Наука, 2002.