Король расстелил на столе старинную карту и сказал:
– У меня нет сомнений, что Брана убили шпионы Лугайда. Вероятно, Брес Лугайдийский хочет отсрочить наше выступление и тем самым выгадать время. Поэтому я назначаю тебя, лорд Роланд, новым лордом главнокомандующим и приказываю немедленно начать готовить армию к выступлению на восточные границы. Лорд Лаувен, лорд Рейстед, у вас есть двое суток, чтобы разработать план военных действий. Лорд Старший Ворон, подготовьте указы о призыве в войско, а также официальное письмо Лугайду об объявлении войны. Завтра отправим его королю Бресу.
– Мне кажется, это слишком поспешные меры, – пробормотал лорд-казначей Роден. – Не лучше ли как следует подготовиться к войне, а потом уже объявлять ее такому могущественному врагу?
– Так делают трусы, а не мужчины, – осадил его Эннобар. – Мы объявляем войну и, не скрываясь, начнем собирать войско. Кстати, лорд Ворон, подготовьте еще указы о награде за поимку лугайдийских шпионов, о награде за голову убийцы лорда Брана, о конфискации имущества и тюрьму за пособничество иноземным разведчикам. Лорд Роланд, я доверяю вам поимку убийцы и надеюсь, что вы примете все меры, чтобы избавить нас от соглядатаев Лугайда.
Роланд криво ухмыльнулся.
– И еще. Вместо вас старшим полководцем королевской гвардии я назначаю лорда Четвертого Ворона, – добавил Эннобар. – Лорд Хранитель Королевской Печати, не забудьте подготовить соответствующий указ. От вас, лорд Роланд, я также жду подготовленной сметы расходов на вооружение армии и всю военную кампанию, отчет о наличном составе. Лорд-казначей, потрудитесь освободить средства из казны на войну, с тем чтобы она как можно меньше затронула мирное население.
– Все равно придется возобновлять военный налог для знати и купцов, – сказал лорд Роден.
– Я этому не препятствую, обсудите с лордом Хранителем, – кивнул Эннобар. – А сейчас я объявляю совет законченным и прошу вас не медлить. Чем скорее мы выступим, тем лучше. Я хочу отправиться в поход через пять дней.
– О Небеса! – воскликнул Роден. – Но это же немыслимо!
– Немыслимо для такого домоседа, как вы, – огрызнулся Роланд. – Если вы помните историю, то дед нашего короля отправился на войну, собравшись за день, а выиграл ее за месяц.
– У него были сильные союзники, – заметил Старший Ворон. – Полагаю, еще следует обратиться за оговоренной помощью к Озерному государству и королю Лирану Приморскому?
– Да, – согласился Эннобар. – Три армии разметают войско Лугайда, как осенняя буря – солому.
Совет был окончен, и все покинули кабинет Эннобара.
Не успел Старший Ворон выйти из королевских покоев, как к нему кинулся его оруженосец Конли.
– Лорд, наконец-то, тут такие дела! – Запыхавшийся Конли размахивал руками и чуть не прыгал от нетерпения. – Вас тут обыскались! Гонца на охоту посылали, да он с вами разминулся.
– Что еще? – нахмурился Старший.
– Такая радость, такой сюрприз! – не унимался Конли. – Пойдемте скорее, уж сами все увидите! Я даже сказать не могу, язык к глотке прилипает.
Старший Ворон почти бегом бросился в свои покои. Он стремительно шел по коридору, и развевающиеся края его тяжелого черного плаща задевали попадавшихся навстречу людей.
В покоях царила суматоха: смеялись возбужденные служанки, бегали туда-сюда с бадейками горячей воды, а в дверях Старший столкнулся нос к носу со старым придворным лекарем лордом Трейном.
– Все хорошо, ребенок здоровый, – завидев его, сказал лекарь. – Госпожа тоже прекрасно себя чувствует, хотя и ослабла.
– Что с ней? – крикнул Старший Ворон, в одну минуту заледенев от ужаса.
Едва не снеся Трейна, он бросился в комнаты Морны. Там было темно, душно и тесно от суетящихся служанок.
Сама Морна лежала на кровати, укрытая одеялом. Ее темные волосы тяжелой волной рассыпались по плечам, лицо было бледным, а лоб покрывала испарина. Не замечая никого и ничего вокруг, она любовалась маленьким свертком, лежавшим у нее на руках. На лице Морны было столько любви и нежности, что у ее мужа на глаза навернулись слезы.
Старший Ворон подошел к постели и окликнул жену. Морна подняла уставшие, но сияющие мягким светом глаза и улыбнулась.
– Это девочка, – слегка охрипшим голосом сказала Морна. – Не дождалась тебя, решила появиться на свет пораньше. Такая маленькая… Крошечная, даже на руки брать страшно. Я назову ее Диорвел, хорошо?
Старший Ворон молчал. Остекленевший взгляд застыл на свертке.
Морна протянула к нему руку.
– Никак не оправишься от сюрприза? Еще бы, охотился и знать не знал, что у тебя дома такие новости.
Старший Ворон вдруг побледнел и схватился руками за голову. Он упал на колени и уткнулся лицом в постель. Сильные пальцы вплелись в черные пряди, дернули.
– Ты что? – испугалась Морна, инстинктивно прижимая к себе ребенка. – Что с тобой?
Ворон с трудом улыбнулся и поднял к жене лицо.
– Я счастлив, – сказал он, переплетая свои пальцы с прохладной рукой Морны. – Назови ее Диорвел, это хорошее имя для младшей дочери.
– Ох, а то я уж испугалась!
Морна погладила мужа по волосам, а потом протянула ему младенца.
Старший Ворон осторожно приподнял пальцами край пеленки и увидел маленькое розовое личико.
– Какая красивая! – поразился он. – Ангус и Альпин были такими уродцами: сморщенные, красные, все какие-то приплюснутые. А она совсем другая!
– Потому что она девочка, бестолковый! – Морна ласково погладила пальцем щечку ребенка. – Наша маленькая Диорвел, принцесса Приморья. Папа тебя никому не отдаст. Никогда, правда?
Старший Ворон потемнел лицом. Он опустил голову и смотрел в пол.
– Да что с тобой? – нахмурилась Морна.
Малышка завозилась и запищала. Мать скорее дала ей грудь, забыв обо всем. Ворон поднялся с колен, посмотрел на эту трогательную картину, а потом осторожно вышел из комнаты.
В смежных покоях на диване сидели Альпин и Ангус. Они притащили на диван серого пушистого котенка и пытались надеть на него седло от игрушечной лошадки. Котенок сопротивлялся, словно тигр, братья пыхтели и шепотом спорили.
– Лорды Вороны, – встал над ними отец, нахмурив густые черные брови.
Альпин испуганно пискнул и сразу убрал руки за спину, а Агнус поднял круглую мордашку и посмотрел на отца невинными голубыми глазенками.
– Отпустите кота, – велел Старший.
Ручки Ангуса разжались, и котенок прыснул прочь. Ангус проводил его недовольным взглядом, в котором читалось сожаление.
– У вас появилась сестра, – сообщил им отец.
– Знаю, – буркнул Альпин. – Крик стоял такой, что я всю ночь не спал.
– А что с ней дальше делать? – влез Ангус.
Старший не смог сдержать улыбки. Он погладил младшего сына по голове.
– Можно нам к маме? – попросился малыш.
– Она пока отдыхает, – объяснил отец. – Увидитесь с ней завтра, когда она отдохнет. А сейчас вам следует проявить терпение.
Сыновья надулись. У Ворона не осталось сил с ними препираться, поэтому он позвал наставника, а сам ушел в кабинет, где занялся подготовкой необходимых королевских указов.
Каждый раз, ставя на документ Большую Королевскую Печать, Ворон чувствовал, как отчего-то судорожно сжимается сердце. Указ о войне, указ о призыве в войско, указ о новом налоге…
Ворон старался думать о войне, отгоняя от себя мысль о новорожденной дочке. Как же Морна хотела девочку! Как они вдвоем мечтали о ней, когда сливались в единое целое на своем ложе, и Морна, задыхаясь, шептала ему в ухо: «Подари мне дочь, пожалуйста».
Ворон сотни раз прокручивал в памяти улыбку матери и ее просьбу о «безделице». «Отдай мне то, чего дома не знаешь». Неужели догадывалась? Неужели каким-то чудом смогла предугадать, что роды начнутся почти на полмесяца раньше, да еще именно в ту ночь, когда Старшего не будет дома? Неужели это ее месть: отнять долгожданную дочь, разрушив счастье своего старшего сына и его жены? Такое не укладывалось в голове, но Старший вспоминал злую улыбку миледи Воронов и чувствовал, как по спине течет холодный пот.
В дверь постучали, и заглянул Конли.
– Там пожаловала миледи Воронов, – сказал оруженосец.
Старший Ворон сделал движение, словно собирался вскочить с кресла, но опомнился и ответил:
– Я рад ее видеть.
Хранитель Большой Королевской печати встал и пошел навстречу матери. Миледи Воронов выглядела цветущей и довольной, словно кошка, поймавшая мышь.
– Слышала, что тебя можно поздравить.
– Да, миледи, Небеса послали нам дочь, – поклонился Старший.
– Имя уже выбрали?
– Морна назвала ее Диорвел.
– Подходящее имя, – кивнула миледи, переводя взгляд на окно, за которым стояла ночь, чуть подсвеченная огнями фонарей и факелов на башнях. – Мне хотелось бы на нее посмотреть. Сейчас.
– Миледи… – Старший Ворон стиснул кулаки. – Неужели вы думаете, что моя дочь может быть вашим подарком?
– Почему нет? – улыбнулась мать, сверля его холодными серыми глазами. – Ты сам обещал мне то, чего не знаешь дома. Это оказалась твоя дочь. Теперь она принадлежит мне. Ты сам дал слово, никто тебя за язык не тянул.
– Но это жестоко! – вырвалось у Ворона. – Разлучать новорожденного младенца с матерью – Морна умрет от горя!
– Я вовсе не собираюсь забирать ее прямо сейчас, – перебила сына миледи, сморщив нос. – Вот еще, зачем мне пачкающий пеленки грудничок? Подрастет, тогда и заберу ее в Твердыню. А сейчас я просто хочу на нее посмотреть.
Старший Ворон медленно кивнул. У него отлегло от сердца. Он взял мать под руку и повел в комнаты Морны. В неярком свете ночников в его черных волосах вдруг блеснули тонкие серебряные нити.
Морна не спала, она укачивала дочку, напевая ей старую колыбельную, которую женщины Приморья пели своим детям из века в век.
– Милая, миледи Воронов хочет поздравить тебя с рождением дочери, – сказал Старший, когда они с матерью вошли в спальню.
Морна подняла по-детски испуганные глаза и совершенно растерялась.