– Госпожа Блэр! – Он первым шагнул мне навстречу. – А я-то все гадаю: когда вы догадаетесь сюда спуститься?
– Ваше высочество! Предпочитаете продуктивному сотрудничеству соревнование? – поддела я.
– Я всегда готов сотрудничать, – парировал принц. – Это вы внезапно исчезли из храма, не соизволив хотя бы предупредить.
Наверное, доля истины в этом завуалированном упреке имелась, но я привыкла работать одна, и в этом отношении инстинкты были не менее сильны, чем при ворожбе.
– Надеюсь, за это время вы выбили для нас разрешение взглянуть на артефакт? – едко поинтересовалась я.
– Выбил, – с гордостью сообщил Орвин. – Хотя, должен заметить, кого попало сюда не пускают.
– Прошу вас, – прервал словесную перепалку священнослужитель в серебристых одеждах, с выбритой наголо головой.
Обменявшись убийственными взглядами, мы с принцем прошествовали через распахнутую дверь. Гордому виду, впрочем, несколько мешала необходимость пригнуть голову: карниз оказался довольно низким.
Мы оказались в небольшой комнатке с неровным полом и потолком, вид которых свидетельствовал об очень старой постройке. Видимо, основная часть здания неоднократно обновлялась, однако воздвигнуто оно было несколько сотен лет назад. Прямо перед нами, на возвышениях, напоминавших невысокие колонны взрослому человеку по грудь, стояли три стеклянных ларца, в каждом из которых лежало по предмету. В одном – золотой восьмиугольник, символ эльмиррской церкви, покрытый древней рунной вязью. Во втором – нечто вроде скипетра, выкрашенного в зеленый, белый и опять-таки золотой. И наконец в третьем – длинный старомодный ключ, на вид как будто бы медный, хотя в действительности он исполнен из совсем другого металла. Вне всяких сомнений, тот самый.
Я поджала губы, оценивающе разглядывая хрупкую на вид коробочку. Ох, и неподходящее место для артефакта! Забрать бы его отсюда да припрятать как следует.
– Только не думай его умыкнуть, – шепотом порекомендовал Орвин, склонившись к самому моему уху. Видимо, моя мимика была излишне выразительной. – Здешние обитатели тебя не поймут. Для них это – одна из главных церковных реликвий.
– Иными словами, ты уже попытался и не преуспел, – парировала я.
– Не без этого, – с легкостью сознался принц. – Мое предложение сохранить ключ в надежном месте встретило жесточайший отпор. И приказать не выйдет: эльмиррская церковь, как ты знаешь, довольно-таки автономна, а уж в таких вопросах – тем более.
Я обернулась к стоявшему поблизости священнослужителю.
– Долго артефакт пролежит здесь? – спросила я, кивком указав на нужный ларец.
– Пять дней. В течение этого времени наши братья будут денно и нощно дежурить здесь, сменяя друг друга и вознося молитвы.
– То есть ларцы ни на миг не останутся без присмотра?
– Ни на миг.
– А что потом?
– Потом новый архиепископ пройдет церемонию посвящения, – удивленно, словно я не могла этого не знать, ответил церковник. – Тогда реликвия перейдет к нему.
– Уже известно, кто это будет?
– Конечно. Благонравный Иртом Меллийский. Его святейшество – я имею в виду покойного, – уточнил он, возводя глаза к потолку, – заранее одобрил эту кандидатуру.
– Понятно, – проговорила я, мысленно делая себе пометку выяснить, владеет ли этот Иртом магическим даром. И снова переглянулась с принцем. – К новому архиепископу придется приставить телохранителей, чтобы дежурили днем и ночью. Еду и воду тоже кто-то должен проверять.
– Об этом мы позаботимся, – кивнул Орвин. – Но в данный момент меня куда больше занимают ближайшие пять дней.
– Да уж, это точно.
Мы вышли в соседнее помещение, в очередной раз пригнув головы. Офицер Блим поджидал нас, сцепив пальцы рук.
– Вы служите здесь не первый год, – обратился к нему Орвин. – Каково ваше мнение, реально обеспечить реликвиям идеальную охрану, такую, чтобы даже мышь не проскочила?
– Идеально было бы никого не пускать, ваше высочество, – честно ответил Блим. – Но вы, полагаю, уже знаете, что ближайшие пять дней в сокровищнице постоянно будут молиться монахи? – Он многозначительно пошевелил бровями, затем покосился на застывшего в сторонке священнослужителя.
– Давайте выйдем на свежий воздух, – понимающе предложил принц.
Во дворе у нас возникла возможность поговорить без посторонних ушей.
– Я уважаю здешних обитателей, ваше высочество, но, положа руку на сердце, не дают они нам работать как надо, – пожаловался офицер. – Вот и сейчас. Надо бы комнату запечатать, чтобы, как вы говорите, даже мышь не пропустить. Но традицию нарушать они отказываются наотрез и, помяните мое слово, не отступят. Я, конечно, своих самых надежных ребят поставлю, будут дежурить круглые сутки. Однако и магическая защита нам ох как не помешает.
Тут он уже покосился на меня. Я кивнула:
– От проникновения через зазеркальное пространство запечатаю. Но и вы посодействуйте. Надо, чтобы никто из монахов не пронес в сокровищницу, к примеру, маленькое зеркало или еще какой-нибудь отражающий предмет. Скорее всего, моя защита сработает даже в этом случае, но береженого Бог бережет.
– Нам потребуются полномочия, чтобы обыскивать входящих. Сами они, конечно, не придут в восторг, но, думаю, если указание поступит свыше, согласятся.
– Обыскивайте. Я обеспечу вам такое разрешение, – пообещал Орвин. – Мы очень во многом идем этим людям навстречу, и хотя бы в некоторых вопросах им придется сделать то же самое. Сколько человек будут одновременно посещать сокровищницу для молитвы?
– Только один. – Блим, похоже, во всем уже успел разобраться. – Каждый монах возносит молитвы в течение двух часов. Затем уходит, а его сменяет следующий – снова на два часа. Так будет происходить круглосуточно.
– Значит, ваша задача – получить список тех, кто будет участвовать в молитвах, – заключил принц. – Проверить их благонадежность. Можете связаться с нашим ведомством, они поделятся с вами сведениями. Тех, для кого будет утвержден допуск, необходимо проверять перед входом на предмет наличия отражающих поверхностей. Ну и конечно, перед уходом их тоже придется проверять.
– На предмет наличия церковных реликвий, – уточнила я. – Самое главное, что нас интересует, – это ключ.
– Понимаю, – кивнул офицер. – Во время каждой смены молельщиков мы будем проверять, на месте ли ценности, проводить обыск вновь пришедшего и лишь затем впускать одного и выпускать другого. Я поставлю на входе достаточно людей. Сменять караул тоже будем достаточно часто, чтобы часовые, устав, не утратили бдительности. Я и сам постараюсь бывать там как можно дольше.
– Я тоже, – подхватила я. – Хотя постоянно дежурить, конечно, не смогу.
Ох, и не ко времени начинается мой преподавательский дебют в институте!
– Но есть еще один важный вопрос, – вмешался Орвин. – Как насчет других выходов? Нет ли какой-нибудь тайной двери, выводящей из сокровищницы в другую часть дома, а то и вовсе за его пределы?
– Нет. – Сейчас офицер говорил со стопроцентной уверенностью. – С той стороны – скала, которую так просто не пробить. Да и вообще, комната маленькая, известная, и цели у тех, кто ее строил, были совсем иные. На случай побега есть более удобные и подходящие места. Мы, конечно, осмотрим помещение лишний раз, для порядка, но сразу могу сказать: ничего не найдем.
– Что ж, я полагаюсь на ваш профессионализм, – завершил разговор принц. – Будем надеяться, что за ближайшие пять дней ничего не случится.
– Сделаем для этого все возможное, да и невозможное постараемся, – заверил Блим.
На том они и разошлись, довольные друг другом. А вот меня терзали сомнения. Что лучше? Чтобы преступник попытался добраться до ключа уже сейчас или принялся охотиться на нового архиепископа? Не покидало стойкое ощущение, что мы услышим о нем в самые ближайшие дни.
Я шла домой, тяжело ступая по крупным, неровным булыжникам мостовой, а в голове вертелись слова:
Четыре колдовских ключа
Не потеряй, смотри!
Один хранитель принял яд —
И их осталось три.
– В настоящее время ученым известно четыре уровня зеркальных глубин.
Я скептически оглядела аудиторию. Есть ли в этой разношерстной группе, скрупулезно отобранной для меня сотрудниками института, хоть один студент, способный на серьезную волшбу, не говоря уже об охоте за ключами? Вид очкастых ботаников, плохо выбритых увальней и кокетливых девочек с хвостиками и падающими на лоб завитушками такого впечатления не производил. А значит, скорее всего, я теряла время впустую. Невесело хмыкнув себе под нос, я продолжила:
– Работа на первом уровне – самая простая. Грубо говоря, что вы создаете в зазеркальном подпространстве, то и получаете в пространстве реальном. Пририсовали, к примеру, человеку рога – рога у него и появятся.
Пара ребят, включая небезызвестного мне Луку Корниша, большого любителя подслушивать в преподавательских, стали с усмешками показывать друг на друга пальцами. Каждый давал приятелю понять, дескать, с тебя и начнем. Девочки вели себя более пристойно, но на парней глядели, прямо сказать, многозначительно. Среди них – Алана Стемпсон, та самая, что опознала меня в коридоре в день открытых дверей, обеспечив мне несколько весьма неприятных минут.
– Собственно, примерно так магия первого уровня и используется, – продолжала я, не поведя бровью. – К примеру, в косметологических целях. Необходимо, разумеется, учитывать некоторые нюансы. Даже первая глубина не идентична реальности. Право и лево меняются местами. Магнитное поле имеет иные свойства. Приходится делать поправку на разницу в освещении и, соответственно, в цветах и оттенках. Но все это достаточно легко изучить. Итак, уровень прост в использовании, но у него есть свои недостатки. Кто-нибудь может сказать мне, какие именно?
Еще одна девчушка, со светлой косой, подняла руку.
– Нельзя вносить слишком существенные изменения, – высказалась она.