– В каком-то смысле, – подтвердила я. – Его еще называют «тень» или «отзвук». Увидеть его, конечно, нельзя: оптических предпосылок для этого нет. Однако же оно существует. И то, что происходит с нами в зазеркалье, оказывает влияние на это отражение. Приделают вам в подпространстве рога – приобретет их и ваша тень. Когда вы вернетесь в свой мир, снова поменяетесь с ней местами. И рогатыми останетесь оба: как вы, так и двойник. А если, к примеру, вас убьют в зазеркальном мире, с тенью случится то же самое. Человек не может жить, когда мертво его отражение. И наоборот. Вы навсегда связаны, потому что вы – одна сущность.
Теперь никто не усмехался, и атмосфера серьезности, самую малость замешанной на страхе, сохранилась до конца занятия.
Неспешно шагая к выделенному мне на ближайшие несколько недель кабинету, я услышала громкие голоса, доносившиеся через открытую дверь в конце коридора. Там, как я помнила, располагалось рабочее помещение ректора. Видимо, разговор на повышенных тонах велся буквально на пороге, поскольку я отчетливо увидела чью-то тень. Но в этот момент высунувшаяся из другого, более близкого кабинета рука крепко схватила меня и настойчиво потянула в сторону своего обладателя. Я и пискнуть не успела, как оказалась зажата между косяком и туловищем Кейла.
– Тсс!
Декан факультета стихий заговорщицки приложил палец к губам. Я кивком дала понять, что поняла предостережение, и мы дружно прислушались к шумному спору.
– Это мой факультет, и вы не имеете права принимать на него сотрудников, даже не соизволив посоветоваться со мной! – бушевал профессор Джейкоб: теперь я отчетливо опознала его по голосу.
– Это еще и мой институт, и я имею полное право пригласить лектора по своему усмотрению! – возразил профессор Крофт.
– Только после консультации с деканом! Мне лучше знать, каких специалистов не хватает на моем факультете!
– Ну почему же, я отлично осведомлен обо всех сложностях. Вы сами регулярно меня в них посвящаете и требуете в срочном порядке решить все вопросы, – не без иронии парировал ректор.
– Финансовые, профессор, финансовые и организационные!
– А ректорат решил пойти вам навстречу и оказать помощь с кадрами! Причем, заметьте, полностью за наш счет. Бюджет вашего факультета остался нетронутым. Могли бы, между прочим, сказать спасибо. Я раздобыл вам специалиста, который повысит интерес к кафедре зеркальных глубин. А это значит, что в следующем году вы можете ждать серьезного притока студентов!
– Послушайте, мы здесь что, по-вашему, продвигаем науку или торговлей занимаемся?
– Вот только давайте обойдемся без лицемерия. Вы не хуже меня знаете, насколько необходима науке денежная подпитка. Но не будем уходить в сторону от сути. Вы сетовали на нехватку преподавателей-практиков, в особенности зеркальщиков. Йоланда Блэр – первоклассный практик. Завладеть вниманием студентов она тоже умеет и отлично продемонстрировала это на дне открытых дверей. Так что же вас не устраивает?
– Вы, видимо, так увлеклись восторгами, профессор Крофт, что не обратили внимания на суть того выступления. А между тем оно посвящалось способу бежать из тюрьмы.
– Не самое бесполезное умение в наши дни, – не колеблясь, ответил ректор.
– Ну знаете, это полная чушь! – взорвался Джейкоб и решительно зашагал по коридору.
К счастью, наша дверь не была распахнута настежь, так что нам с Кейлом удалось, застыв без движения, остаться незамеченными. Сердитый декан факультета зеркальных глубин пролетел мимо, подобно урагану. Когда опасность миновала, я подняла глаза на хозяина кабинета и внезапно осознала, насколько близко друг к другу мы все это время находились. На какой-то миг мне показалось, что его лицо вот-вот станет еще ближе. Но мы оба замешкались, момент был упущен, и Кейл, слегка смутившись, отошел к рабочему столу.
– Я просто подумал, что ты не захочешь сейчас случайно столкнуться с кем-нибудь из них, – объяснил свое недавнее поведение он.
– И правильно подумал: это действительно было бы некстати, – признала я, тоже проходя в глубь кабинета.
Пожалуй, не стоило спешить с выходом в коридор – на всякий случай.
– Как впечатления от первого занятия? – поинтересовался Кейл.
Смущение уже покинуло его, и теперь он говорил в своей обычной непринужденной манере.
– Ты знаешь, вполне приемлемые, – проговорила я и сама удивилась этому факту.
Раньше мне казалось, что уроки будут в тягость, и радовало лишь одно: весь этот фарс продлится лишь несколько недель. Но, как ни странно, ощущения от лекции и практикума остались вполне позитивные. Позитивными оказались и ощущения от недавней близости Кейла, и это тоже было удивительно. Я успела буквально почувствовать его дыхание на своем лице, и это не раздражало. Даже наоборот, было по-своему приятно. Это, пожалуй, стоило обдумать, но не сейчас.
– Я ничуть не удивлен. – Мне потребовалось секунд десять, чтобы понять, о чем именно он говорит. – Они действительно хорошие ребята. Даже самые безалаберные, у которых, казалось бы, ветер в голове. Возраст, гормоны, романтика студенческих лет. Все это берет свое. Но, в сущности, они умны и по-настоящему заинтересованы в результате. А если профессор им по-настоящему нравится, они душу за него готовы отдать.
– Я надеюсь, в этом институте никто не взимает плату за обучение в душах. Кроме Джейкоба, конечно, – пошутила я.
– Тебе это, наверное, покажется странным, но Джейкоб тоже неплохой парень. Со странностями, конечно, и с тяжелым характером. Но последнее можно понять: у него вредная работа, – хитро усмехнулся Кейл.
– По себе судишь? – хмыкнула я.
– Не без этого. Сердишься, что я заступился за Джейкоба? – спросил он, посерьезнев.
– Что за глупости? Наоборот. – Садиться не хотелось, но я для удобства облокотилась о стул. – Если хочешь знать, я всецело на его стороне в этом споре с Крофтом. Совершенно не понимаю, как можно было принять на работу кругом подозрительную личность вроде меня. Тут есть от чего взбеситься. Что, цинично прозвучало? – полюбопытствовала я, заметив, что Кейл окончательно посерьезнел и пристально глядит на меня, склонив голову набок.
– Цинизм – это, знаешь ли, не самый страшный недостаток, – отозвался он. – Вообще люди с тяжелым прошлым делятся на три категории. Первые ломаются, вторые начинают ненавидеть весь мир, а третьи становятся циниками. Твой вариант совсем не плох.
– Ну, ненависть к миру мне тоже очень даже свойственна, – справедливости ради отметила я.
Декан скорчил недоверчивую физиономию.
– Как-то неубедительно. Но ты потренируйся, может быть, постепенно получится, – подмигнул он.
Глава 11Убийственный взгляд
О том, что случилось в доме архиепископа, я догадалась, едва начала спускаться по ведущей в сокровищницу лестнице. Нет, на саму территорию резиденции я прошла благополучно. Охранник у ворот приветствовал меня кивком головы, ни о чем не спрашивал и документов не требовал. К тому моменту меня хорошо знали: как-никак в последние дни я проводила здесь немало времени. Однако, в силу случайности или закономерно, в мое присутствие Охотник не давал о себе знать.
Теперь же он сделал свой ход, в этом не оставалось ни малейших сомнений. Достаточно было взглянуть на встревоженных людей, сновавших вверх и вниз по ступенькам. На стражника, перекрывавшего вход в сокровищницу с грозным видом, призванным скрыть чувство растерянности. На мужчину в исподнем, остриженного, как монах, раскачивавшегося вперед-назад и рыдавшего в углу. И наконец на Орвина, взъерошенного наподобие драчливого воробья и ожесточенно тершего виски.
– Все, ключа нет? – с места в карьер спросила я.
Не люблю терзаться сомнениями во время продолжительных предисловий.
– Угу, – подтвердил принц и лишь затем убрал руки от головы.
– Все-таки нашелся потайной ход?
Других предположений у меня, признаться, не было. Я не видела иных лазеек с учетом всех принятых мер предосторожности. Нет, разумеется, если бы в распоряжении Охотника имелась целая армия, он мог бы взять резиденцию штурмом, но в этом случае представшая моим глазам картина была бы совершенно иной.
Однако Орвин отрицательно мотнул головой. Выглядело это как-то совершенно не по-королевски. Складывалось ощущение, что он не только растерян, как многие другие, но еще и доведен до белого каления.
– Так что случилось-то? – Спокойствие изменило и мне.
– Именно это я и пытаюсь выяснить, – чуть ли не прорычал Орвин и повернулся ко второму стражнику, которого я поначалу в общей суете даже не заметила. В отличие от первого, дежурившего у двери, этот стоял в сторонке, сжавшись в комок.
– Ну-ка, теперь то же самое сначала, четко и ясно! – потребовал принц.
Охранник кивнул, сглотнул и принялся объяснять.
– Все было как обычно. Потом пришел брат Оноре. – Он бросил взгляд на мужчину, раскачивавшегося в углу на табурете. – Его проверили, ничего подозрительного не обнаружили. Он молился в сокровищнице, как и все, два часа. Потом ушел. Ключ был на месте. Начал молиться другой монах, брат Симон. А дальше оказалось, что брат Оноре остался внутри, а ключ пропал.
– Стойте-стойте. – Я запустила руки в волосы и тряхнула головой. – То есть брат Оноре ушел, но он же остался?
– Ушел и остался, – с готовностью подтвердил стражник.
– Не вернулся назад, а именно остался? – уточнил принц.
Стражник кивнул.
– Выходит, было два брата Оноре?
– Выходит, что так.
– А когда первый брат Оноре пришел, он был один или с кем-то еще?
– Один.
– И ушел тоже один?
– Истинно так.
– Точно ушел?
– Точно.
– Но если он пришел один и ушел один, то никого другого в сокровищнице быть не могло. Кроме брата Симона, которого вы впустили отдельно?
– Не могло, – охотно согласился допрашиваемый.
– Тогда откуда в сокровищнице, кроме брата Симона, взялся брат Оноре? – рявкнул принц.