– Куда? – спросила я у своего провожатого.
Он обозначил рукой направление и пошел впереди, показывая путь. Наконец мы дошли до нужной комнаты, и он с поклоном распахнул передо мной дверь.
Когда воздух перестает попадать в легкие, трудно мыслить здраво. В голове лишь успела пронестись мысль, что я в очередной раз глупо попалась. Но неизвестный стихийный маг сделал свое дело профессионально. Я упала на колени, пытаясь втянуть хоть самую капельку вожделенного кислорода, и провалилась в небытие.
…Сперва я подумала, что не до конца очнулась, поскольку перед глазами была темнота, почему-то с легким красноватым отливом и с редкими, незначительными вкраплениями светящихся точек где-то наверху. Но я моргнула раз-другой и наконец осознала, что у меня банальнейшим образом завязаны глаза. Широкая лента сидела не настолько плотно, чтобы давить на веки, но и не позволяла ничего разглядеть, кроме, вероятнее всего, отблеска свечей в люстре. Первым побуждением было сдернуть ткань с лица, но, увы, не вышло. Оказалось, что мои руки, вытянутые назад и вверх, привязаны к каким-то тонким металлическим предметам. Судя по тому, что спине и ногам было мягко, я лежала на кровати, а запястья, стало быть, прикрутили к прутьям изголовья.
Складывалось впечатление, будто я оказалась в одном из тех дурацких лжеисторических романов, где герой похищает героиню, долго издевается над ней всеми возможными способами, затем она, вопреки всему, в него влюбляется, и они живут долго и счастливо. Я столь плохо подходила на данную роль, что невольно рассмеялась от одной только мысли.
– Странная реакция, – произнес знакомый голос. Послышались шаги: видимо, его обладатель находился в другом конце комнаты, а теперь, поняв, что я очнулась, приближался к кровати. – Признаюсь, я ожидал несколько другого. Но это тоже меня устраивает.
– Рада, что вы довольны, ваше высочество, – откликнулась я. – Однако не соблаговолите ли объяснить, к чему весь этот фарс?
– Ты так скоро меня узнала? – Теперь голос прозвучал значительно ближе. – Жаль. Я надеялся, мы сможем некоторое время поиграть в угадайку.
– Терпеть не могу игры.
– Зато я весьма их люблю. Теперь ты, наверное, это понимаешь.
Я мысленно потянулась к зеркалу, вначале к тому, что всегда носила с собой в сумке. Не преуспев, стала нащупывать другое, какое угодно, но, увы, тоже безрезультатно. В нашем виде магии очень важен визуальный контакт. Работать, не видя отражений, чрезвычайно сложно. Но «сложно» и «невозможно» – вещи разные, и я продолжала пытаться.
– Молчишь? – прошептали мне в самое ухо.
Чужой палец медленно очертил линию моих губ. Стоило ему отдалиться самую малость, как я плюнула. Наугад, но, судя по последовавшему за этим шипению, попала.
– Ах ты, маленькая шлюшка! – с омерзением выругался принц.
Я почувствовала, как простыня натянулась до предела; видимо, похититель использовал ее, чтобы вытереть палец.
– Совсем не знаешь хороших манер! – процедил он.
– А ты что же, хочешь меня им обучить таким своеобразным способом? – полюбопытствовала я, переходя на неформальное обращение. После плевка это казалось естественным.
– Именно это я и собираюсь сделать, – жестко пообещал принц. – Мне надоело твое поведение. Мнишь из себя бог знает что. С самим королем разговариваешь так, будто не обязана целовать ему сапоги. Мало того что вечно лезешь не в свое дело, так еще и с таким высокомерием и снобизмом, какое нечасто бывает присуще дворянам из знатнейших семей. Давно пора указать тебе, где твое место, и сегодня я этим займусь.
– Ну, про снобизм я примерно поняла, а вот насчет не своего дела… Вроде бы это именно твой отец призвал меня сюда. Неужто ты запамятовал?
Зеркало! Я обязана до него дотянуться. Использовать все силы, все методики, но достать, ухватить, установить контакт хотя бы на секунду. Этого будет достаточно. Дальше я справлюсь.
– Как не помнить, ведь он даже потащил меня с собой, хотя я не имел ни малейшего желания ехать в эдакую глушь… Поначалу не имел. Затем я понял, какие возможности открывает эта поездка. Если бы не твое вмешательство, – он ухватил меня за подбородок, да так крепко, что, мотнув головой, освободиться не удалось, – Орвин давно был бы мертв.
– Ах вот оно что, – бодро отозвалась я, когда Ансель отцепился наконец от моего лица. – Стало быть, то нападение в ущелье подстроил ты, а целью был Орвин?
– Твоя жизнь не играла для меня роли, – подтвердил кронпринц. – А вот братец порядочно мешал.
– Борьба за престол? – предположила я.
– А как же. Орвин хоть и не родной сын, но гадина та еще. Сумеет юркнуть в заветную щель, дай ему только волю. Род-то его тоже, мягко скажем, не из последних будет. А отцу вздумалось в свое время не просто взять в дом пасынка, но и усыновить его по всем правилам. Так что его шансы на престол не так мизерны, как он любит говорить.
– Может, и не мизерны, но первый на очереди все равно ты.
– Не люблю, когда мне в спину дышат вторые. Далее, ты помешала мне разобраться с ним во второй раз, когда отец столь удачно уехал из столицы. Словом, тебе не повредит хороший урок, и я его предоставлю.
На сей раз палец Анселя заскользил вниз по моей шее и добрался до верхней пуговицы белой рубашки.
– Дурацкая мужская одежда, – презрительно процедил он и без особого труда оторвал пуговицу.
И сразу же небрежно отбросил ее в сторону, если судить по тому, как она звонко покатилась по полу.
– Ансель, ты же понимаешь, с кем имеешь дело? – почти ласково уточнила я. – Я же тебя на куски порву.
– Видишь ли, красавица, какая штука. – Красавицей меня, кажется, еще не называли, но что-то подсказывало: радоваться комплименту не стоит. – Прежде чем предпринять этот шаг, я подробно кое с кем проконсультировался. И меня просветили, что зеркальный маг становится безобиден, как младенец, если ему завязать глаза. В придачу я распорядился убрать из этой комнаты все зеркала. И даже то, мелкое, что было у тебя в сумке. Помню-помню, – продолжил он, видя, что я собираюсь высказаться. – Ты говорила, что надолго тебя никакие средства не удержат. Но даже если предположить, что то была не пустая бравада, ты ведь сама признала, что на освобождение тебе потребуется время. А я создал все условия для того, чтобы его потребовалось много. К тому времени, как ты найдешь лазейку, я успею преподать тебе урок. И после этого ты у меня будешь как шелковая.
Его палец вновь проник в разрез рубашки, на этот раз спустившись до второй пуговицы. Ансель покрутил ее, не торопясь отрывать. Я отчаянно потянулась к зеркалам. Не в этой комнате – да, это намного, намного тяжелее. Рано или поздно я справлюсь, но этот ублюдок прав: скорее поздно, чем рано. Где же Хаш? Почему он не вмешивается? Сегодня-то я была одета как обычно, так что и фляга с портвейном на поясе имелась. Правда, не сейчас. Трудно было сказать наверняка, но, по ощущениям, пояс с меня все-таки сняли.
– Лучше передумай, пока не поздно, – процедила я, выворачиваясь. – Ты очень сильно пожалеешь. Я слов на ветер не бросаю.
– Представь себе: я тоже! – гоготнул Ансель. – Видишь, хорошая моя, как у нас много общего? Не стоит тебе брыкаться. Что, если я окажусь лучше мальчишки Орвина? Он ведь действительно всего лишь мальчишка, однако, гляди ж ты, чем-то тебя привлек!
– Мальчишка станет мужчиной. Такая мразь, как ты, – никогда.
– А вот это ты зря. – Вторая пуговица полетела на пол следом за первой. – Ну вот, наконец-то. Если бы на тебе было нормальное женское платье, я бы сразу смог добраться до этой очаровательной ложбинки. – Его пальцы пробрались под одежду, между грудями, насколько это позволял корсет. Затем он склонился ко мне, оказавшись настолько близко, что меня замутило от неприятного дыхания. – Сегодня я буду учить тебя до глубокой ночи, – пообещал он, и я не знаю, чего в его интонациях было больше – предвкушения или агрессии.
– До глубокой ночи? – фыркнула я. – Да вы о себе хорошего мнения, ваше высочество!
– О, я все продумал, – заверил он. – Конечно, в первый раз все закончится быстро: я очень возбужден. Но дальше в ход вступит твой очаровательный ротик. И, поверь, я восстановлюсь быстро.
– Я тебе откушу твое хозяйство, Ансель, – совершенно серьезно пообещала я. – Знаешь, есть такие породы собак: если вцепятся намертво, челюсти уже не разомкнуть, даже отрубив животному голову. Со мной будет так же, учти.
– Я и это предусмотрел, – самодовольно заявил ублюдок. – Так что у меня есть… Ах да, ты не видишь, какая жалость! В общем, это что-то вроде специального кляпа. Он надежно оградит меня от твоих зубок. Так мы и будем чередовать. Чтобы ты как следует поняла, где твое место и для чего ты годишься.
Корсет пока оставался на месте, но гад все равно умудрился ущипнуть меня за грудь. Паника. Нельзя поддаваться панике. Иначе – пиши пропало. Только спокойствие, сосредоточенность и спокойствие позволят мне раньше или позже добраться до зеркал. Раньше или позже…
Раздался шум, топот сапог и скрежет выскальзывающей из ножен стали. Мужские руки наконец-то отцепились от моего тела.
– Какого дьявола! – проревел Ансель. – Я ведь приказал никого не впускать!
– Твои люди так мне и объяснили. – Этот голос, вне всяких сомнений, принадлежал Орвину. – А я сказал, что не подчиняюсь никому, за исключением короля Эдбальда Четвертого.
– Слушай, я понимаю, что тебе по нраву эта красотка, – с раздражением произнес Ансель. – Но придется подождать. Я не жадный, готов поделиться, но позже.
– Какой же ты убогий ублюдок!
– Ублюдок из нас двоих – это ты!
Дальше я слышала уже не слова, скорее звериное рычание, потом шум и звук падающих предметов. Рука задергалась, когда лезвие перепиливало веревку. Пару секунд спустя освободилась и вторая. Я ожесточенным движением сдернула с глаз повязку. Орвин почти что силой сдернул меня с кровати.
– Беги! – рявкнул он, указывая на дверь в соседнюю комнату. – Там есть зеркало. И твои вещи там же, я видел! Уходи отсюда подальше!