Последние слова он произносил, уже не глядя в мою сторону: Ансель поднялся на ноги и рывком обнажил собственный меч.
– Сейчас от тебя мокрого места не останется, – процедил он.
В ответ Орвин лишь призывно улыбнулся, принимая боевую стойку.
А я, недолго думая, метнулась к двери. Здесь действительно имелось зеркало: настенное, удобное, большое, а мои вещи – пояс с клинком, сумка и почему-то отдельно фляга – валялись на низком столике. Похватав все это, я метнулась к стеклу. Уже по дороге почувствовала: с флягой не все ладно, а остановившись по ту сторону, поняла, что именно. Благодаря воздействию стихийной магии воздух держал флягу запечатанной, не позволяя открыть пробку. Впрочем, сейчас, в подпространстве, это перестало иметь значение: тут Хаш мог просочиться даже сквозь стекло.
– Из-з-звини, – прошипел он, зависнув передо мной в воздухе. – Гадос-с-сть.
Он намекал на колдовство, превратившее его в узника, и я кивнула, полностью разделяя его мнение.
Не дожидаясь действий с моей стороны, змий передвинул картинку, позволяя мне видеть то, что происходило в соседней комнате. Там царил разгром и звенела сталь. Оба принца дрались ожесточенно, оба успели получить свою порцию царапин, но ни один пока не брал верх. Орвин имел больше воинского опыта, но и Ансель не напрасно тратил время на обязательные для любого аристократа занятия.
Недолго думая, я поставила кронпринцу подножку. Он полетел носом в пол, даже не имея представления, обо что споткнулся. Орвин, конечно же, воспользовался моментом. Метнулся к сводному брату, наступил на правую руку обутой в тяжелый сапог ногой, а когда Ансель со стоном расцепил пальцы, подхватил с пола меч. Склонился к поверженному противнику и схватил его за грудки.
– Я бы с радостью закончил начатое, – процедил он. – Но не хочу огорчать человека, которого называю отцом.
– Он тебе не отец, – гневно выдохнул кронпринц.
Это была уже лирика, и продолжение не слишком меня интересовало. Перестав прислушиваться, я извлекла из ножен кинжал.
– Хочеш-ш-шь его убить? – полюбопытствовал Хаш.
Я неопределенно мотнула головой:
– Отцовские чувства Эдбальда меня точно не беспокоят. Но ты отлично знаешь, что через первый и второй уровень убить человека нельзя. Слишком сильное воздействие на энергетику. Да и через третий надо как следует постараться: уж очень нетривиально.
Поигрывая кинжалом, я перевела выразительный взгляд на брюки Анселя. Говоря точнее, в район той части его тела, которую с некоторых пор считала определенно лишней. Хаш по-своему, шипяще, захихикал.
Однако же нанести телесные повреждения принцу крови, так сказать, нарушить его физиологическую целостность – подсудное дело, на этот счет существует совершенно конкретный закон. Не то чтобы нарушение законов сильно меня пугало, но, если существует другой вариант, почему бы и нет. Отвернувшись, я стала продвигаться в глубь зазеркального мира. Все дальше и ниже. Сперва на второй уровень, затем на третий. Добравшись до места, я остановилась и снова призвала отражение.
Видимо, братьев уже развели по разным комнатам, поскольку Орвина я не обнаружила. Впрочем, сейчас он был мне ни к чему. Зато Ансель нашелся сразу: он возлежал на той самой кровати, к изголовью которой совсем недавно были привязаны мои руки. Запястья сразу же заныли. Опустив глаза, я разглядела красные следы от веревок. Надо же, раньше я даже внимания не обратила на этот нюанс. Но так и быть, подпорченную кожу кронпринцу прощу. Регенерирует. А вот остальное… Я ведь предупреждала, ваше высочество. Со мной лучше не связываться. Может, закон и относится к попытке преступления мягче, чем к преступлению свершившемуся, но я-то – не закон. И, как по мне, то, что вы не сумели достигнуть цели, – не ваша заслуга.
В комнате суетились несколько человек: лекарь обрабатывал раны пациента (на мой непрофессиональный и предвзятый взгляд, настолько легкие, что там и смотреть-то было не на что), лакей торопливо опускал чистые тряпки в таз с водой, один охранник что-то объяснял другому, активно жестикулируя.
Я покрепче обхватила рукоять кинжала. Подошла вплотную к отражению Анселя. Одним резким движением рассекла спереди его брюки. А в следующую секунду как следует рубанула, отсекая раздражавший меня орган. После чего развернулась и, не оглядываясь, отправилась восвояси.
Во дворец я следующие несколько дней не возвращалась: к чему бы? Орвин тоже не спешил меня навестить. Тем не менее новости достигли моих ушей. В виде рыночных сплетен, институтских перешептываний и даже газетных статей, хотя в последних сенсация светской хроники описывалась в весьма завуалированной форме. По всему выходило, что внезапно и по доселе непонятным причинам мужское достоинство старшего принца многократно увеличилось в размерах. Сперва это пытались скрыть всевозможными способами. Принца одевали в штаны на несколько размеров больше, чем прежде, запахивали длинный камзол, добавляли не менее длинный жилет… Но ничего не помогало. Выдающуюся часть тела невозможно было спрятать. Отныне при виде его высочества чувствительные барышни падали в обморок, вежливые отводили глаза, а бесчувственные хихикали, прикрываясь веерами.
Об интимной жизни для кронпринца теперь не шло и речи. Из-за своих небывалых размеров он не мог иметь дела ни с одной женщиной. А это, в свою очередь, означало, что у Анселя не будет детей. Поскольку прежде он не успел таковыми обзавестись, это означало, что у его высочества никогда уже не будет прямых наследников. Что понижало его собственные шансы наследовать престол у Эдбальда.
Принца осматривали и врачи, и маги, но ни один из них не смог исцелить наследника от внезапно настигшего его недуга.
Третий уровень глубины плохо подходит для убийства. Убийства и не было. Как не было ранения или нарушения физиологической целостности. И не существовало в законе статьи, которая предусматривала бы то, что случилось.
Орвин все-таки явился спустя примерно неделю после описанных выше событий.
– Тебя хочет видеть отец, – долго не затягивая, сообщил он.
Что ж, раньше или позже это должно было случиться. Не торопясь, я пристегнула к ремню флягу с Хашем, убедилась в том, что в сумке лежит зеркальце, и прошла к полке, на которой стояла шкатулка.
– В кандалах или сразу на виселице? – небрежно полюбопытствовала я, выдвигая верхний ящичек и извлекая оттуда крупный перстень.
– Он хочет поговорить, – поморщился Орвин.
Я приподняла брови, выражая тем самым некоторые сомнения, и надела кольцо на средний палец.
Слишком массивное, слишком тяжелое. Зато при желании очень легко задействовать пружину и откинуть крышку, под которой скрывается маленькое круглое зеркальце. Весьма полезная штука в некоторых обстоятельствах.
– Увидишься с Кейлом Грантом – передай ему от меня спасибо, – обронил принц по дороге.
– За что? – удивилась я.
Нет, конечно, Орвину было за что благодарить декана факультета стихий: как-никак тот предоставил ему убежище в сложный момент. Но о том случае все давно было сказано, и в истории, как мне представлялось, давно поставили жирную точку.
– Как? Ты разве не знаешь?
Орвин замедлил шаг. Его прежнее, серьезно-сосредоточенное настроение сменилось искренним удивлением.
– О чем? – нахмурилась я.
Полагаю, это был тот случай, когда встречный вопрос можно считать исчерпывающим ответом.
– О письме. – Принц поколебался, как видно, засомневавшись, стоит ли просвещать меня на этот счет. Но затем решил, что, сказав «а», негоже не говорить «б», и пояснил: – Это ведь Кейл известил меня, что ты поехала из института во дворец. Он отправил мне записку с посыльным. Написал, что беспокоится, поскольку тебя вызвали уж очень внезапно, и попросил проследить. Поэтому я тогда тебя и искал.
Мне оставалось лишь приподнять брови и издать некое изумленное «хм». О роли Кейла в своевременном появлении Орвина я даже не подозревала: сам декан ни разу на это не намекнул. Погруженная в размышления, я и не заметила, как мы добрались до дворца.
Удивительно, но в этот раз я оказалась не права: меня действительно вызвали исключительно для разговора. Эдбальд нервозно походил туда-сюда по комнате, затем уселся в кресло и зна́ком предложил нам с Орвином поступить так же.
– Я не стану расспрашивать тебя о том, что произошло во дворце неделю назад, – приступил он, сцепив пальцы. – Общее представление имею, детали меня не интересуют. Не стану также интересоваться, обусловлен ли твой поступок самозащитой. Мне хорошо известно, что нет. К моменту, когда ты применила магию, тебе ничто не угрожало.
– Это еще надо доказать, – спокойно заметила я, имея в виду скорее факт применения магии, чем сопутствующие обстоятельства.
– Мне ничего не надо доказывать. – Эдбальд отмахнулся от моего протеста, как от назойливой мухи. В общем, правильно сделал. Он – король, что ему какие-то там доказательства? – Обвинять тебя я тоже не собираюсь, – продолжал он. – Мой старший сын… вырос не совсем тем человеком, каким следовало. Но речь сейчас не о моих семейных разочарованиях, не о твоих проступках и даже не о соблюдении закона. Мы говорим о будущем Эльмиррского государства. И потому я спрашиваю: реально ли дать обратный ход твоему заклинанию?
Предметного разговора я не ожидала, поэтому вопрос Эдбальда застал меня врасплох. Впрочем, все логично. На протяжении минувших дней они наверняка перепробовали все возможности – лекарей, магов (включая и зеркальных), бабок-знахарок… В итоге решили вернуться к той, с кого все началось. Вот только она, наподобие злой ведьмы из сказки, совершенно не собиралась отменять назначенное обидчику наказание. Впрочем, дело было не только в этом…
– Обратный ход дать нельзя, – призналась я. – Это ведь не заклинание. Зеркальная магия не имеет обратной силы. Если сорвать цветок, можно сколько угодно прикладывать его к стеблю – не прирастет. Так и тут. Попробовать заново применить магию, чтобы воссоздать цветок – дело другое… – Я поморщилась, сообразив, что использованное сравнение в данном контексте вышло не слишком уместным. – Но, если вдуматься, я бы рисковать не стала. Физиология уже изменилась. Попытаться уменьшить… орган, конечно, реально. Через первый уровень, стерев его часть, или через третий, так сказать, нарастив. Но велик шанс, что такая магия только навредит, заденет что-нибудь жизненно важное… – Оба слушателя заметно содрогнулись, и я деликатно отвела взгляд, делая вид, будто не заметила их реакции. – Одним словом, не советую: вполне возможен летальный исход.