Четвертый уровень зеркальных глубин работает по тому же принципу, что и третий. По принципу противоположностей. Вот только возможности он открывает неограниченные. И чем больше красоты, света и жизни создавал здесь Кейл, тем сильнее погружалась реальность в пучину уродства, тьмы и смертей. Передо мной не было отражений, да и не могут зеркала, даже самые мощные из них, показывать будущее. Но я легко представила себе эти картины. Морские воды, накрывшие целый континент, и хищные рыбы, выскакивающие на поверхность в поисках выживших. Жалкие клочки суши, открытые всем ветрам. Горячая лава, выплескивающаяся из переполненных жерл.
Этого еще не происходило. Изменения такого уровня не мгновенны. Однако процесс был запущен. Раскачивался маятник, отсчитывая последние часы или минуты знакомого мира. Зарождались где-то посреди океана огромные волны, клубились над горными вершинами, ожидая попутного ветра, бесконечные тучи, не в пример страшнее той, которую так неосторожно создал однажды ректор Института магии и стихий. Стонала земля в преддверии мощнейших толчков.
Мир невозможно уничтожить, сохранив при этом само подпространство. Реальность и отражение неразрывно связаны, даже если поменять их местами. И как только снаружи не останется ничего, кроме пустоты, зеркала взорвутся, разлетятся на миллиарды блестящих осколков. Мир нельзя уничтожить, но можно превратить его в ад, поставив человечество перед лицом суровой борьбы за выживание, в которой просто не останется места для ненавидимой Кейлом гнили…
Он действительно увел меня в самое безопасное место. Два человека в райском саду, будто на островке посреди штормящего моря. Он предупредил Орвина о грозившей мне опасности, рискуя выдать себя таким всезнанием. Он бросился на Анселя возле водопада, рискуя собственной жизнью. Он практически силой заставил меня шагнуть за грань Первозданного зеркала, рискуя навсегда утратить мое расположение. Как же странно. Кейл в тысячу раз благороднее кронпринца, но жизнь распорядилась так, что именно самый благородный стал угрозой для всего сущего.
Я подошла ближе. Он перестал ворожить, глядя на меня с долей настороженности.
– Спасибо, – сказала я, сморгнув выступившие на глазах слезы.
И просто обняла его.
Мне только показалось или в самое последнее мгновение он понял, что произойдет? Понял, но не отстранился…
Четвертый уровень зеркальных глубин работает по тому же принципу, что и третий. И чем больше искренней нежности, благодарности, любви было в моих объятиях, тем более разрушительная сила обрушивалась на отражение Кейла там, в пещере, в оставшейся за стеклом реальности.
Я прижалась влажной щекой к груди мужчины, который любил и защищал меня, как никто другой. «Прости…»
И смертоносная волна такой мощи хлынула на незеркального Кейла, что он просто рассыпался прахом. И в тот же самый миг здесь, в подпространстве, я почувствовала, что руки мои обнимают пустоту. Нет отражения – нет и того, кто его отбрасывает. Природа всегда восстанавливает баланс.
Слезы текли по моему лицу, а под ногами начинала дрожать земля.
Чары мага не развеиваются в момент его смерти, но то – завершенные чары. Кейл же не успел закончить колдовство и удерживал его под контролем собственными силами. Теперь же, когда его не стало, невиданная доселе магическая мощь, никем не управляемая, хлынула туда, откуда была родом.
Стены затряслись, пол закачался подо мной, как если бы я стояла на палубе в сильный шторм. С потолка, еще недавно так похожего на небо, полетели вниз все более крупные камни. Тревожно зазвенели кристаллы, разбивались одна за другой стеклянные травинки. Верх и низ, право и лево слились в едином безумном круговороте.
Наступил момент, когда я не удержалась на ногах. Подняться уже не пыталась, лишь удобнее устроилась на усыпанной обломками земле, раскинув руки, и посмотрела прямо в небо, проливающееся каменным дождем. Хороший конец. Нескучный, в меру драматичный и своевременный. Такой, как хотела.
Я уже не обращала внимания на мелкие царапины, на струйки крови, питавшие пол, просто лежала и ждала того, последнего, камня, который завершит мое существование. Вот-вот должно было исчезнуть с лица земли и Первозданное зеркало. Единственная ниточка, связывающая человечество с четвертым уровнем глубин. Я успела подумать, что, кажется, этот момент настал, когда сознание покинуло меня.
И потому не увидела и не почувствовала, как принц Орвин дель Фронси, не имеющий магических способностей, промчался, прикрывая голову руками, под смертоносным дождем, подхватил меня на руки и, развернувшись, бросился обратно, к закрывающейся навеки двери в реальный мир.
Эпилог
– Итак, я надеюсь, все хорошо запомнили то, что мы сейчас обсудили.
Эдбальд обвел присутствующих суровым взглядом. Известия о недавних событиях отразились на короле не лучшим образом: в движениях наблюдалась нервозность, на лбу пролегли новые морщины, а в волосах ощутимо прибавилось седины. Но это отнюдь не мешало ему строго контролировать как королевство, так и ход совещания.
Участвовали в последнем, кстати сказать, немногие. Помимо его величества и меня (приглашенную, полагаю, исключительно как свидетельницу случившегося в Золотом святилище), в зале присутствовал вездесущий канцлер, двое министров и двое придворных магов: Флора – как представитель стихийников и Шейд – как специалист по отражениям. Слуги остались за дверьми, а звукоизоляция здесь, насколько мне известно, была отменная.
– Его высочество принц Ансель Эльмиррский, – Эдбальд говорил, будто вбивал молотком гвозди, – вступил в неравный бой с зеркальным магом и пал смертью храбрых, защищая свою страну.
Присутствующие склонили головы, я поступила так же. Репутация наследника – это в большой степени репутация государства. Я не дала бы Анселю спуску, пока он был жив, но сейчас, когда его не стало и он никому уже не мог причинить вреда, пусть будет смерть храбрых. Мне не жалко.
– Декан факультета стихий… – продолжил было Эдбальд, и вот тут я вмешалась.
– Тоже геройски погиб в борьбе с Охотником, – закончила я за короля не менее веским тоном.
Монарх уставился на меня в высшей степени недовольно. Флора что-то шепнула на ухо Шейду, и в зале снова установилась гнетущая тишина.
– С какой еще стати? – проворчал Эдбальд.
– Я настаиваю на этой формулировке, – ответила я, выдерживая его взгляд.
– Но это ложь, – заметил канцлер.
– Не большая, чем в случае с Ансельмом, – парировала я.
Упоминание о сыне вывело короля из себя, он поднялся на ноги и оперся руками о край стола, буравя меня гневным взглядом. Всем остальным тоже пришлось встать, ибо недопустимо сидеть в присутствии стоящего монарха.
– Ансель не был государственным преступником, – процедил Эдбальд.
А я подумала, что дело вовсе не в этом. Собственно, утверждение короля даже не соответствовало действительности. Ансель пытался убить Орвина и Этнею, и если первое еще можно было отнести к сугубо уголовной сфере, последнее точно подпадало под понятие государственной измены. Суть протеста сводилась к тому, о чем не так давно говорил Кейл. Есть вещи, которые одним прощаются, а другим – нет, будь то при жизни или посмертно. В случае с принцем глаза прикроют на что угодно. То ли дело какой-то маг из института… Но я не готова была уступить.
– Этот мужлан злоумышлял против нас всех, – продолжал король. – Против государства, а вероятно, и против целого мира.
– По причинам, которые я здесь озвучила, – не моргнув глазом, напомнила я. – Вы ведь не хотите, чтобы и они стали достоянием гласности? Угроза предотвращена, и, как вам известно, я принимала в этой операции непосредственное участие. Но самое меньшее, что мы можем сделать, восстанавливая справедливость, – это оставить за Кейлом Грантом его доброе имя. В противном случае я лично распространю информацию о том, как все происходило на самом деле.
Мы с королем стояли друг против друга примерно в одинаковых позах, а остальные члены совета, полагаю, гадали, какой именно казни я буду подвергнута в самое ближайшее время.
– Ты понимаешь, что можешь не выйти из этого зала? – подтвердил предположения присутствующих Эдбальд.
– Понимаю, – кивнула я. – Но, думаете, это поможет? Кроме меня, есть и другие свидетели всего, что случилось.
– Какие еще свидетели? – без особого доверия спросил монарх.
Конечно, ведь перед ним на столе лежал подробнейший доклад, в котором были перечислены все действующие лица.
– Ваши дети. Полагаете, если я не покину стен дворца, они станут молчать?
Он продолжал буравить меня взглядом, должно быть, минуты две. Тишина стояла такая, что ей мог бы позавидовать даже четвертый уровень зеркальных глубин. Я успела мысленно прикинуть, все ли дела завершила и не следовало ли заблаговременно написать завещание. По всему выходило, что беспокоиться не о чем. Распоряжения касательно дома оставлены, Хаш сумеет сам о себе позаботиться, ректор Крофт погорюет, но найдет студентам другого учителя, а ключ… Ключа, как и Первозданного зеркала, больше нет.
– Сядь, – наконец обрывая тишину, проворчал Эдбальд. – Все садитесь!
И подал нам пример, сообразив, что в противном случае его приказ останется невыполненным.
– Принимается. – Он повернулся к канцлеру, тот покладисто кивнул. – Декан факультета стихий тоже погиб в неравной борьбе с преступным магом. Магистру Йоланде Блэр за проявленный героизм выделяется награда… в виде благодарности, – заключил он с нескрываемой издевкой. – Годится?
В глазах его читалась гарантия, что больше ничего я не получу: ни кругленькую сумму, ни домик с садиком. Маленькая королевская месть. Я с трудом сдержала улыбку:
– Разумеется, ваше величество.
– Вот и хорошо, – буркнул он. – Теперь возвращаемся к другим вопросам. Надеюсь, договоренности касательно твоей должности на ближайшие годы мы достигли?
– Да, ваше величество. – Не то чтобы наш уговор приводил меня в восторг, но согласие дано и отступать не годится. – Я возьму на себя обязанности главного придворного мага до тех пор, пока принц Орвин не пройдет должного обучения. Правда, я давно не служила во дворце, но, надеюсь, коллеги мне помогут.