Прежде чем я успела что-либо сказать в ответ, из стены выплыл Людвиг и завис над диваном, так, что со стороны создавалось впечатление, что призрак развалился на подушках поудобнее и отдыхает. Только присмотревшись, можно было понять, что он висит выше поверхности примерно на пару пальцев.
— Мне тоже не нравится эта девица, — ворчливо заметил он. — И на нее почему-то не действует порошок. Или действует, но плохо, раз уж ее до сих пор не выгнали.
Я насторожилась. Элли отбросила газету и уставилась на Людвига.
— Какой порошок? — спросили мы в унисон.
Призрак сделал вид, что удивился, но вышло неумело.
— Как, разве вы не знаете? Всем участницам турнира в питье подсыпали белый порошок. Смею предположить, без вкуса и запаха, раз вы ничего не заметили.
— Кто подсыпал? — взволновалась Элли. — Распорядительница, лейри Нисса?
— Нет, не она. Один из помощников повара. Причем делал это тайком, когда никто не видел.
Мы с Элли переглянулись. Раз поваренок сыпал в напитки порошок незаметно для остальных, стало быть, он действовал не по указу его величества. Распорядись король что-либо подливать или подсыпать конкурсанткам — и за выполнение его приказа взялся бы сам главный повар. Получается, травить участниц нужно кому-то другому. Но кому?
— Леон? — неуверенно спросила Элли. — Но зачем?
Я покачала головой.
— Вряд ли, не думаю, что это его затея. Зато теперь становится понятно, почему девушки столь странно себя вели: нервничали, закатывали истерики, даже ввязывались в драки.
— Думаешь?
— Уверена.
Людвиг откровенно наслаждался тем эффектом, который произвели его слова. Он парил над диваном и что-то тихонько насвистывал себе под нос.
— Ваше величество! — позвала я. — Ваше величество!
Он сделал вид, будто не слышит, закинул руки за голову.
— Ваше величество! — вступила Элли.
Мы звали его, пока ему не надоело изображать глухого. Тогда он, наконец-то, соизволил повернуться и спросил:
— Вы что-то хотели?
Вот же противный призрак. Конечно, хотели, не просто же так окликали его.
— Ваше величество, а вы не видели, случайно, сообщника этого поваренка?
— Сообщницу, — поправила Элли. — Которая давала ему задания.
Людвиг приподнялся чуть выше, перевернулся в воздухе, почесал нос и спросил:
— Думаете, у него есть сообщница?
Я разочаровано вздохнула. Значит, не видел, иначе бы не спрашивал. А Элли принялась пояснять:
— Порошок, скорее всего, дала одна из конкурсанток, хотевшая избавиться от соперниц. Возможно, она встречалась с этим поваренком, например, ночью.
Ее скулы порозовели. Конечно, мы ведь тоже не совсем честны перед остальными. Но одно дело — выбираться по ночам на встречи с братом, прихватив подругу, а совсем другое — травить участниц неизвестной гадостью.
— Не видел, — ответил Людвиг. — Но я могу проследить за помощником повара. Хотя не уверен, что оно мне надо.
— Разве вам самим не интересно, кто и зачем все это затеял, а, ваше величество? — подхалимским тоном спросила я.
Призрак сделал вид, что задумался, но я видела, что его начинает мучить любопытство. Элли подалась вперед и затаила дыхание. Нам оставалось только надеяться на то, что Людвигу и самому захочется выяснить, кому выгодно помешивать в питье участниц турнира неизвестный порошок. Ведь чем можно подкупить привидение, никто не знал. Во всяком случае, я нигде ни разу не встречала упоминаний о подкупе. Призрак можно запугать или упросить, а вот что ему дать, чтобы заинтересовать? Ему ведь не нужны материальные блага.
— Ладно, — смилостивился, наконец, Людвиг после продолжительного молчания. — Так и быть, я присмотрю за молодым наглецом, осмелившимся травить невест моего потомка. Нынче же ночью. Возможно, наниматель передаст ему вознаграждение.
— А потом расскажете все нам, да, ваше величество? — прощебетала Элли.
Вредный призрак опять помолчал, почесывая подбородок.
— Хорошо. Но только взамен на ответную услугу.
Вот тут мы удивились. У Элли округлились от изумления глаза, отчего она стала смахивать на сову. Подозреваю, я выглядела не лучше. Людвиг откровенно наслаждался произведенным эффектом.
— Так как, согласны?
— Но, ваше величество, чем мы можем быть вам полезны? — прошептала Элли.
— Возьмите меня во дворец. Сам я не могу покинуть этот особняк и его окрестности, но вот если меня кто-нибудь позовет, то я прибуду на призыв. А я так давно не был в месте, где прошла почти вся моя жизнь.
И он притворился, будто смахивает слезы, хотя я точно знала: призраки не плачут.
Мы переглянулись и дружно кивнули.
— Хорошо.
— Вот и отлично. Значит, я слежу за поваренком, — деловым тоном продолжил Людвиг, мигом позабыв, что только что расчувствовался до слез. — И сразу же сообщаю вам, что там к чему.
— Нет, не сразу же, — поспешно вставила я.
Представила, как призрак будит меня среди ночи, чтобы доложить о результатах слежки, и поежилась.
— Дождитесь утра, ваше величество, — добавила Элли. — Вы уже позабыли, наверное, но смертные по ночам спят. Большинство из них, во всяком случае.
— Ничего я не забыл, — проворчал Людвиг. — Ладно, расскажу вам утром.
Понял он нашу просьбу весьма своеобразно: заявился в спальню, когда еще только светало. Нет ничего приятного в том, чтобы быть разбуженной призраком ещё до рассвета, в этом я уверилась на собственном опыте. Спросонья не сразу сообразила, что происходит, и даже успела немного испугаться.
— Что? — сонно выговорила Элли. — Что-то случилось? Пора вставать?
— Пора, пора, — заверил ее Людвиг. — Ну же, скорее!
Услышав мужской голос, подруга взвизгнула и натянула одеяло до подбородка.
— Невежливо лежать в присутствии короля, — заметил вредный призрак.
— Невежливо сидеть в присутствии короля без высочайшего позволения, кроме особо предусмотренных случаев, — возразила я. — Насчет лежать этикет молчит.
На это Людвиг ответа не нашел. Он озадаченно почесал затылок, моргнул несколько раз, а потом устроился как ни в чем не бывало над пуфиком перед туалетным столиком. В зеркале за его спиной он, само собой, не отразился.
— Ладно, можете не вставать, — проворчал он. — Так и быть, позволяю.
Ха, позволяет он, надо же!
— Ваше величество, — заискивающим тоном позвала Элли, — ваше величество, вы принесли нам новости?
Я едва не взвыла от досады. Насколько мне стало понятно за время общения с покойным королем, ему ни в коем случае нельзя показывать своего интереса. Вот если сделать вид, что мы не очень-то и хотим слушать, тогда он точно вывалит все, что узнал. А сейчас примется отнекиваться, чтобы его как следует поупрашивали.
Так и вышло. Людвиг то отмалчивался, то бросал интригующие намеки. Пришлось уговаривать его чуть ли не с полчаса, прежде чем он, наконец-то, смилостивился и начал рассказ.
Поваренок действительно покинул особняк среди ночи. Призрак последовал за парнишкой и увидел, как тот через подземный ход вышел к морю.
Мы с Элли переглянулись. Уж не тот ли это ход, которым пользовались и мы?
Призрак не обратил на наши переглядывания внимания, продолжал повествование. Итак, поваренок вышел на берег, воровато оглянулся, убедился, что его никто не видит (висящего над ним Людвига он не заметил) и юркнул в небольшую расселину. Людвиг удивился, поскольку упомянутая расселина была столь невелика, что спрятаться в ней даже мелкому тощему поваренку не представлялось возможным. Вот и сейчас кверху торчал обтянутый штанами худосочный зад. Однако вскоре оказалось, что парнишка не прятался, а прятал. Он извлек из-за камней кристалл связи.
— Вот гад! — возмутилась Элли. — Припрятал!
— А я думала, что ими запретили пользоваться только участницам турнира, — удивилась я. — У лейри Ниссы кристалл точно есть, и у гвардейцев, и у слуг, думаю, тоже.
— Нет, у слуг тоже кристаллы отобрали, — ответила подруга. — Чтобы конкурсантки не могли подкупить прислугу и воспользоваться чужими кристаллами. Мне Алан рассказал. Иначе мы бы не встречались тайком, а просто договорились с какой-нибудь горничной.
Людвиг посмотрел на нее осуждающе и тут же спросил:
— Кто такой Алан?
— Мой брат.
Но призрака этот ответ не успокоил.
— Брат, говоришь? Ну-ну, знаем мы таких братьев.
Элли покраснела.
— На что вы намекаете, ваше величество?
— Да так, — туманно ответил Людвиг.
— Нет уж, ваше величество, раз начали, то продолжайте.
Элли порядком разозлилась, на ее скулах алели пятна, губы сжались в тонкую полоску.
— Ну, была у меня фаворитка, — нехотя произнес призрак. — Еще до женитьбы. Потом-то, конечно, Гильеза всех разогнала. Так вот, девица красивая, вот только родни у нее имелось — всех и не упомнишь. И каждому помощь нужна. А потом донесли, что ее якобы братья, которым я и должности, и титулы, и звания пораздарил — никакие и не братья вовсе.
— И что вы сделали? — полюбопытствовала я.
— Как что? Девицу — в обитель с уставом построже, лже-братьев — на плаху. И все дела. И если вы намереваетесь моего потомка обмануть — я уж прослежу, чтобы для вас тоже подыскали подходящее наказание.
Элли только открывала и закрывала рот. Я даже порадовалась, что она не в силах говорить: боюсь, на голову Людвига вылился бы поток проклятий, неуместных в устах благовоспитанной девицы.
— Нет, ваше величество, Алан — действительно брат Элли, — поспешно заверила я. — Более того, он с детства дружит с его величеством. В смысле, с живым его величеством. В смысле, с действующим.
Здесь я растерялась и замолчала. Когда вокруг столько королей, здравствующих и покойных, попробуй в них не запутаться!
— Я понял, — хмуро заявил Людвиг. — Вовсе не обязательно мне всякий раз напоминать о моей смерти.
— Простите, ваше величество, я не хотела.
— Не хотела она! — передразнил он. — Только почему-то я постоянно слышу гнусные намеки. Ладно, пока я добрый, могу рассказать вам дальше о поваренке.