— Если начнет тонуть, хватай ее за волосы, Джек, — поучает Берт и сплевывает сквозь зубы.
Я пугаюсь.
— Не надо за волосы. Лучше за руку. Или за талию, обещаю, я не буду сердиться и никому не расскажу.
— Дура, — бросает Берт, не испытывающий ни малейшего почтения к господской дочке. — Утопающего вытаскивают за волосы. Всегда. Или вместе идут на дно. Тебе Джек схватит за руку, так ты от страха вцепишься в него и утянешь его за собой.
— Нет-нет, я не буду. Что я — совсем глупая?
— Ага, будешь там соображать, когда вот-вот захлебнешься. От страха за свою жизнь все дуреют, так-то.
Вода вымыла из прически подруги шпильки, и теперь волосы колыхались вокруг ее головы. Сжав в кулаке потемневшие пряди, я поплыла к лодке, но ни Бериллия, ни Тина, ни Инесса даже не попытались вытянуть нас. Они сидели, зажав рты руками, глаза их округлились от ужаса, но на мои призывы о помощи никто не откликнулся. Пришлось плыть к берегу. Мокрое платье липло к ногам, затрудняло движения, дыхание сбивалось. Гребцы, изгнанные из лодки, уже заметили нас и бросились в воду. Первый доплыл как раз вовремя — я уже растеряла остатки сил. Он отобрал у меня Элли и потащил за собой, а второй как раз поравнялся со мной.
— Вижу, вы не ударились в панику, лейри, — с уважением произнес он. — Если устали, можете обхватить меня за плечи.
— Благодарю, — едва слышно отозвалась я.
Так мы и достигли берега. Потерявшую сознание Элли на руках отнесли во дворец, а вокруг меня захлопотала лейри Нисса. Накинула плед, влила бокал вина, чтобы согреться, предложила сопроводить к целителю. Я отказалась.
— Я лучше пойду к себе, лейри, переоденусь в сухое. Быть может, приму горячую ванну.
— Конечно, конечно. Ах, какое несчастье! — восклицала распорядительница, всплескивая руками. — Какой-то проклятый этап турнира, честное слово. Сначала пожар, теперь вот это. И все с этой бедной девочкой. Как же ей не везет!
Не везет? Хм, я бы сказала иначе. Кто-то явно устраняет конкурентку. Во всяком случае, у меня имелись сильные сомнения в том, что Элли упала в воду по неосторожности. За ее падением мне виделся очередной злой умысел. Вот только пока она не придет в себя, узнать наверняка ничего не получится.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Это Инесса!
Элли, бледная, с горящими гневом глазами, сидела в постели, до подбородка закутавшись в одеяло. Королевский целитель заверил, что опасность ее жизни не угрожает, и позволил навестить ее мне и Карлу.
— Ты уверена?
— Еще бы. Пока все хохотали и ни на что вокруг не обращали внимания, она столкнула меня в воду. Толкнула изо всех сил.
Я припомнила, что Инесса действительно сидела рядом с Элли. Она рисковала, конечно, что ее поступок заметят, но не так уж и сильно. Никто не смотрел по сторонам. Я, кажется, как раз наклонила голову.
— Да, все отвлеклись. Когда веселишься так, что от смеха выступают слезы, то тебе почти ни до чего вокруг нет дела.
— Тем более, все произошло очень быстро, — угрюмо добавила Элли. — Я и сама ничего не успела понять, что происходит. Резкий толчок — и я уже тону.
Карл резко встал.
— Велю страже схватить мерзавку и допросить ее. Дорогая, я скоро вернусь.
Стоило ему выйти, как появились Людвиг и Гильеза, причем покойный король выглядел растерянным.
— Как он кричал! — бормотал он. — Как кричал!
— Кто — Карл? — спросила Элли.
— Да нет же, Леон. Ух, чего наговорил. Мы даже испугались, что дойдет до войны. Гильеза попыталась вмешаться, так досталось даже ей.
Я ничего не поняла. Леон накричал на Гильезу? Он что, сошел с ума?
— Не могу сказать, что он неправ, — прервала супруга ее величество. — По большому счету, это действительно мы виноваты, раз затеяли отбор. Но что поделать, если мальчик такой мягкий и бесхарактерный? Впрочем, есть в кого.
И она метнула в супруга раздраженный взгляд. Элли обеспокоенно прикусила губу.
— Значит, они поссорились? Карл и Леон?
Гильеза вздохнула.
— В конечном итоге, все же нет. Карл признал, что покушения происходят из-за его небрежности. И что действительно ничего бы не случилось, если бы у него хватило смелости прямо объясниться с Леоном или поставить канцлера на место.
— Ничего, — пообещала Элли. — Я поставлю. Будет знать, как указывать собственному монарху, на ком жениться.
В этот момент она выглядела так решительно, что мне на мгновение стало жаль незнакомого канцлера.
— Так вот, Карл признал свою ошибку, — продолжила Гильеза, — а Леон все-таки смягчился. Мне кажется, он пожалел бедного мальчика, на том лица не было.
Да, я помнила, как выглядел Карл, когда мы с ним столкнулись в коридоре, ведущем в комнаты целителя. Бледный, взъерошенный, с трясущимися губами. Неудивительно, что Леон испытал к нему жалость. Уже было известно, что опасность Элли не грозит, но Карл все равно переживал за невесту.
— Леон смотрится немногим лучше, — заверил Людвиг. — Тоже бледный и испуганный.
— И из-за кого так переживает? — ехидно протянула Гильеза.
Я впервые обратила внимание на то, какой чудесный вид из окна лекарской комнаты отдыха. Да-да, просто замечательный. Оторваться невозможно от созерцания.
Инесса отпиралась недолго. Когда разъяренный король пригрозил ей пытками, она сдалась, разрыдалась и принялась каяться.
Лейр ал Трамин считал, что детей следует воспитывать строго и держал близнецов Ивара и Инессу в ежовых рукавицах. Вот только добился совсем не того результата, на который рассчитывал. С малых лет брат с сестрой привыкли изворачиваться и лгать и достигли в этом искусстве высочайших результатов. После того, как родители наказали ни в чем не повинную служанку за якобы съеденный той пирог с яблоками и взбитыми сливками, близнецы уверились в том, что поймать их никому не под силу. Только старая няня порой смотрела так, будто знала намного больше, чем все остальные, но молчала. Старушка любила воспитанников, про себя осуждала строгие меры хозяина и никогда не выдавала ребятишек. Даже со временем, когда их забавы перестали носить характер невинных шалостей. Только когда выгнали с позором новую горничную после пропажи ожерелья с цветными бриллиантами, няня пришла к лейри ал Трамин и объявила, что увольняется.
— Детишки выросли, лейри, а сама я стала слишком стара, чтобы спину в услужении гнуть. Поеду в деревню к сестре, они с зятем давно меня к себе зовут. Своей семьи не завела, так хоть их внучат тетешкать стану. Родные люди — они не хозяева, им кланяться не надо.
Лейри ал Трамин поуговаривала старушку для виду, выдала ей жалование за три месяца вперед и через год позабыла о ее существовании. Супругу высокородного лейра куда больше занимали балы и званые вечера, чем какая-то прислуга.
Когда близнецы ещё немного подросли, их разделили. Инессу отправили в пансион, а Ивара — в закрытую школу для мальчиков. Теперь брат с сестрой виделись только во время каникул.
В пансионе Инесса быстро сообразила, что самые сладкие кусочки далеко не всегда достаются самым умным, добрым или старательным девочкам. Нет, гораздо больше получают те, кто сумел подольститься к руководству. Инесса изо всех сил старалась понравиться сначала старшей наставнице, а потом и директрисе. И у нее все получалось, вот только у тех имелись свои любимицы, решившие, что не желают делиться благосклонностью начальниц с новенькой выскочкой. Инессу подловили на заднем дворе и избили, пригрозив и вовсе убить, если она кому-нибудь скажет хоть слово. Жаловаться девочка не стала, нет, она принялась составлять планы. И очень скоро ни одной из ее обидчиц не осталось в пансионе. Всех исключили. У одной девочки под подушкой нашли украденный перстень. Другую заметили, когда она ночью перелезала через ограду. А третью, самую старшую, совратил на каникулах некий красавец, разыскать которого ее родителям так и не удалось. И только Инесса знала, что перстень стащила она сама и сунула под чужую подушку, а после нашептала наставнице, где надо искать. Свидетели, якобы видевшие, как ученица ночью покидает пансион, разжились кругленькой суммой, перекочевавшей в их карманы из рук тихой улыбчивой девочки. А красавца-актера где-то нашел Ивар.
К концу учебного года все пансионерки знали, что связываться с юной ал Трамин нельзя. Себе дороже выйдет.
Надо отдать должное — училась Инесса действительно хорошо. Понимала, что знания ей пригодятся в жизни, и отличные оценки в ее дипломе появились заслуженно. Получив по окончанию учебного заведения приз лучшей ученицы, Инесса задумалась о замужестве. Хотелось вырваться из-под гнета деспотичного отца, но так, чтобы при этом не попасть в ещё более худшее положение в доме супруга. Инесса точно знала, какой ей нужен муж. Во-первых, богатый, чтобы удовлетворять ее многочисленные прихоти. Во-вторых, занимающий высокое положение, чтобы никто не смел посмотреть на его жену свысока. И в-третьих, обладающий мягким характером, чтобы во всем слушался супругу. Никого, удовлетворяющего всем трем требования, она не знала, так что не спешила принимать предложения, нехватки в которых не было: юную красавицу из богатой и знатной семьи многие желали бы взять в жены. Отец уже начал выражать недовольство: дочь давно могла бы составить себе блестящую партию, но отчего-то перебирала женихами. И тут его величество объявил о турнире. Инесса сразу поняла, что это ее шанс.
Лейр ал Трамин участие дочери в конкурсе одобрил. Шутка ли, стать в случае удачи тестем самого короля. А Ивар и вовсе пришел в восторг.
— Моя маленькая сестренка станет королевой! — напевал он и кружил Инессу по комнате в танце. — Моя маленькая сестренка станет королевой!
— Хотела бы стать, — поправила его Инесса. — Но не факт, что выиграю я. Представляешь, сколько девушек подадут заявки?
Ивар отмахнулся.
— И пусть себе подают. А мы поможем им проиграть.
Как ему удалось пристроить одного из своих людей на место помощника повара, брат не рассказал. Инесса знала, что Ивар давно уже связался с криминальным миром. Незадолго до отъезда в особняк на побережье она получила небольшую коробочку с таблетками.