аясь на слабость. Даже в столовую не выходила, горничные приносили еду в гостиную.
Платье доставили утром. Золотисто-бежевый шелк мерцал и переливался в солнечном свете, горели крохотные искусственные камешки, усеивавшие подол и пояс.
— Нравится?
Я приложила обновку к себе, посмотрелась в зеркало.
— Ох, Элли, спасибо. Это просто мечта!
Подруга довольно улыбнулась.
— Тебе идет цвет. Спорим, у тебя не будет отбоя от кавалеров? Кое-кому придется приложить много усилий, чтобы их разогнать.
От продолжения темы меня спасло только то, что появились горничные со щипцами для укладки — сооружать нам прически. Подготовка к торжественному событию заняла почти весь день.
Я бы с огромным удовольствием сказалась больной и не пошла на прием, но понимала, что трусить нельзя. Нельзя подвести родителей, расстроить Элли. Ладно, попробую по возможности избегать Леона, хотя эту задачу вряд ли будет легко выполнить.
Сегодня в бальном зале собралась толпа. Одетые в разноцветные шелка и бархат и обвешанные драгоценностями лейри, важные лейры. Я почти никого из них не знала. Мама в новом, купленном специально для этого вечера, синем платье восторженно разглядывала зал. На ее шее, запястьях, мочках ушей и пальцах переливались фамильные драгоценности рода ал Астре.
— Ах, как давно мы не выезжали! — прошептала она. — Как я соскучилась по светской жизни!
Как по мне, то скучать особо не по чему. Ничего интересного пока что не происходило. Я нашла взглядом Элли и ее семью. Подруга повернулась и помахала мне.
Грянули фанфары, объявили появление короля. Я присела в реверансе вместе с остальными дамами. Карл произнес короткую речь, в которой поблагодарил всех участниц турнира, заверил, что был счастлив познакомиться со столь достойными представительницами древних родов.
— Сделать выбор было нелегко, — уверял он. — И все же сегодня я готов назвать имя своей избранницы.
Весь зал затаил дыхание, подался вперед в едином порыве.
— Элли ал Теннес!
Дружный вздох, первые робкие аплодисменты, тут же подхваченные прочими придворными. Подруга шла к королю, сопровождаемая восклицаниями, шепотками, завистливыми и восторженными взглядами. Остановилась, низко присела. Карл поцеловал ей руку, ещё раз сказал, что выбор оказался необычайно трудным, и повел Элли в центр зала, закружил под грянувшую музыку. Очень скоро к ним начали присоединяться все новые и новые пары.
— Вы позволите?
Тот момент, которого я так боялась. Леон стоял рядом и протягивал мне руку. Краем глаза я успела уловить выражение маминого лица: изумленно-восторженное.
— Джемма, что случилось? — спросил Леон, уверено ведя меня в танце.
— А что могло случиться, ваше величество?
Он нахмурился.
— Я не понимаю, в чем дело. Что произошло?
— Ничего, ваше величество.
Он пытался расспрашивать меня и дальше, но я не желала отвечать. Когда танец окончился, он тихо сказал:
— Не знаю, почему ты так себя ведешь, но непременно выясню. Нам нужно поговорить.
Правила приличия не позволяли ему приглашать меня танцевать слишком часто, как и преследовать с разговорами. А примерно через час после начала танцев я ускользнула. Решила, что в такой толпе на мое отсутствие вряд ли кто обратит внимание. Мама недовольно поджала губы, когда я сообщила ей, что неважно себя чувствую.
— Это безответственно, дорогая, — принялась выговаривать мне она. — Разве ты не понимаешь, что это твой последний шанс найти жениха? Завтра мы уезжаем домой.
Неожиданно мне на помощь пришел папа.
— Оставь ее в покое, Рейна. Разве ты не видишь, как она бледна? Конечно, Джемма, ступай, отдохни.
От изумления мама открыла и закрыла рот, не нашлась со словами. Впервые на моей памяти отец осмелился спорить с ней.
Южное крыло казалось опустевшим. Лестница и коридор освещались тускло, в отведенных нам с Элли покоях свет и вовсе не горел. Горничные не ожидали возвращения хозяек столь рано. Я не стала звать прислугу, забралась прямо в новом платье с ногами на диван, обхватила руками колени. Думала, что расплачусь, но слезы не появлялись. Только внутри поселилась противная звенящая пустота. И холод. Словно я проглотила полый ледяной шар.
Не знаю, сколько я так просидела, прежде чем вспыхнул свет.
— Ой, лейри Джемма! — воскликнула Оделла. — Мы и не знали, что вы уже вернулись. Позвольте, я помогу вам снять платье и разобрать прическу.
За ее спиной маячила Кларисса. Наверное, пришли готовить постели. Я покорно встала, повернулась к горничным спиной.
— Приготовить ванну, лейри? — спросила Кларисса.
Оделла тем временем принялась расстегивать ряд крохотных пуговок на моем платье, расшнуровывать корсет.
— Ванну? — рассеянно переспросила я. — Да, хорошо, благодарю вас.
Я внезапно поняла, что замерзла до дрожи, и захотела погрузиться в горячую воду и согреться. Вот только ледяная пустота внутри никуда не делась. Я бездумно лежала в ванне, то и дело добавляя температуру, хотя от воды давно уже валил пар. Привел меня в себя крик Элли:
— Что ты делаешь?
Подруга ворвалась в отделанную мрамором комнату как была на приеме: в вечернем платье, с высокой прической. От влажности локоны развились и опали, румяна и помада размазались.
— Вон! — крикнула она служанкам, с любопытством вытягивавшим шеи и пытавшимся получше рассмотреть, что происходит. — Все вон и не появляйтесь, пока не позову!
Дверь захлопнулась. Элли подлетела ко мне, принялась тащить из воды.
— Вставай немедленно. Ты что творишь? Посмотри, кожа на руках сморщилась. Вставай!
Она сама вытерла меня, укутала в халат, отвела в спальню, усадила на кровать и сунула в руки чашку с чем-то теплым.
— Пей!
Я отхлебнула травяного отвара. Ледяная корка в груди лопнула, покрылась трещинами, больно ранила осколками. Из глаз сами собой потекли слезы. Элли опустилась на колени рядом с моим креслом.
— Что случилось, дорогая? Расскажи мне.
— Это все он, — всхлипывала я. — Потому что я дура. Думала, он искренне, а все дело в землях. В кристаллах. Почему?
Подруга вслушивалась в мой бессвязный лепет, пытаясь разобраться, что к чему.
— Он — это Леон, да? — догадалась она.
— Д-да.
— Так, понятно. А что за земли?
Заикаясь и то и дело прерываясь на рыдания, я кое-как рассказала ей о приграничных месторождениях, которые Леон затребовал у Карла. Элли сжала мою ладонь.
— Джемма, глупенькая, это ведь ни о чем не говорит.
— О том, что ему нужны какие-то дурацкие рудники, вот о чем это говорит!
— Дурацкие, как ты выразилась, рудники, нужны всем. И твой Леон просто увидел возможность их заполучить. Надо сказать, его шансы весьма высоки. Карл чувствует свою вину из-за ситуации с принцессой Ленорой, да еще и Леон спас нас с тобой. Разработки на этих землях еще не начались, поэтому Карл может пожаловать их тебе, например, за ту отвагу, что ты проявила при пожаре.
— Мне ничего не надо!
Мы сидели так долго. Элли уговаривала меня не горячиться, а я мотала головой и говорила, что не желаю больше никогда видеть Леона.
— Тебе все равно придется с ним встретиться. На моей свадьбе. Прибудут главы многих держав, и он, разумеется, тоже. И я лично прослежу, чтобы тебе прислали приглашение.
— До свадьбы ещё далеко. Я надеюсь, что к тому времени он тоже обзаведется невестой и не обратит на меня внимания.
В ответ на мое упрямство Элли только покачала головой.
Дворец я покинула рано утром, ещё до завтрака. Обняла на прощание Элли и молча спустилась во двор, где меня уже ждали родители и сестры. Его величество выделил финалисткам воздушные платформы, которые доставили бы их по домам. Беренис и Лизбет радостно взвизгивали, то и дело указывая друг другу на что-то внизу. Похоже, дома они ещё долго будут вспоминать и обсуждать путешествие. Мама бросала на меня осуждающие взгляды, но молчала. И только папа потрепал по плечу с сочувствием.
Отсюда, с высоты, столица казалась игрушечным городом. Таким же ненастоящим воспринимала я теперь все, что случилось со мной с начала осени. Письмо из Королевской канцелярии, отбор невест, особняк на побережье, знакомство с Людвигом и Гильезой, пожар, чувства к Леону — все это словно произошло с кем-то другим. Не со мной. Я впала в странное оцепенение, не чувствовала ничего. Понимала, что скоро боль вернется и примется терзать меня с новой силой, но сейчас была благодарна богам за временное бесчувствие.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Дома я обнаружила среди своих вещей подарок от Элли. Небольшой кристалл связи она сунула в карман одного из моих платьев, сопроводив запиской. «Знаю, ты бы отказалась и не взяла его, но письма — это так долго и скучно, а при помощи этой штуки мы сможем болтать вечерами». Улыбнулась, погладила прохладную грань. Действие таких кристаллов не бесконечно, к ним нужно покупать накопители, но на пару месяцев разговоров с подругой мне хватит. Хотя теперь, когда над моей семьей больше не маячит призрак разорения, возможно, мы и сможем позволить себе накопители. «Если следующий год выдастся урожайным, — одернула я себя. — До осени — никаких растрат, иначе вновь скатимся в долги». Хотя мама уже успела потратить в столице часть выделенных мне денег (из тех, которые предполагалось отложить на обучение сестер), но потом отец проявил несвойственную ему обычно твердость и запретил трогать оставшуюся сумму. Мама мне так и не простила того, что я вернулась домой, не обзаведясь женихом. Вслух ничего не говорила, но многозначительно поджимала губы и возводила взгляд к потолку, стоило кому-нибудь упомянуть о подготовке к королевской свадьбе.
А о ней мы слышали на каждом шагу. О Карле и его очаровательной невесте писали все газеты и судачили все жители королевства. Перешептывались слуги, заводили речь прибывшие в гости соседи. Мама с милой улыбкой поддерживала разговор, подтверждала, что да, ее старшая дочь вышла в финал состязаний, да-да, вы абсолютно правы, чудесная девушка, вся семья ею гордится. Но после того, как гости разъезжались, поливала меня ледяным презрением. Сами того не желая, соседи растравливали ее незажившие раны. Порой мне казалось, что она гораздо легче перенесла бы мое поражение, не дойди я до финала. Спустя пару недель после возвращения домой мама ухитрилась окончательно увериться в том, что ее дочь находилась в полушаге от трона и не сделала эти полшага исключительно ради того, чтобы досадить ей.