Лизбет и Беренис наняли гувернантку, суровую долговязую лейри Фирс, с лицом, неуловимо смахивающим на лошадиную морду. Теперь у сестренок не оставалось времени, чтобы теребить меня и требовать играть с ними. Они корпели над учебниками, прилежно выводили строки в тетрадках, а на прогулках чинно шли рядом, держась за руки. Мне такое рвение гувернантки воспитать из проказливых девчонок степенных образованных юных лейри не слишком нравилось, но мое мнение по этому вопросу маму не интересовало.
— С тобой я допустила промашку, — ледяным тоном заявила она, когда я спросила у нее, не находит ли она усердие лейри Фирс чрезмерным. — Но с девочками ошибки не повторю.
Пришлось оставить гувернантку в покое.
Элли, как и обещала в записке, частенько связывалась со мной, чтобы поболтать, хотя у нее свободного времени почти не оставалось. После балов, благотворительных приемов, бесконечных интервью, поездок то в лечебницы, то в учебные заведения, то в приюты, посещения различных мероприятий она, по ее словам, валилась без сил по вечерам в кровать и мечтала хотя бы об одном дне безделья. Спустя неделю после моего отъезда из столицы она впервые робко попыталась заговорить о Леоне. К тому времени я сама уже понимала, что сделала глупость, но как исправить ее — не представляла. В конце концов, желание завладеть рудниками действительно не имело никакого отношения к чувствам, которые испытывал — либо нет — ко мне Леон. Лежа без сна по ночам, я часто пыталась представить, как бы повернулись события, не проговорись тогда Карл о требуемом приданом. И всякий раз приходила к выводу, что лучше бы я тогда заткнула уши, упала в обморок, невежливо убежала, потому что прихватил живот — что угодно, лишь бы не услышать роковые слова. Сгоряча я совершила ошибку, в чем теперь раскаивалась.
Порой мне хотелось попросить Элли поговорить с Леоном, сказать ему… Что? Что я сожалею? Что стыжусь своего поведения на приеме? Что надеюсь увидеть его ещё хотя бы раз? Каждый раз я уже открывала рот, но замолкала или переводила разговор на другую тему. А вскоре Элли обронила, что Леон покинул Лаоссию.
— Вернется только перед свадьбой, обещал захватить с собой Ленору. Как ты думаешь, ей понравится Алан?
Я вымученно улыбнулась. Подруга оставалась верна себе в стремлении подыскать брату хорошую супругу. Хорошую — значит, такую, которая понравилась бы ей, Элли. Хотя с Диной она оказалась права — та хотела выйти замуж за Алана из-за его состояния и высокого положения в обществе.
Осень давно уже пришла и в южные провинции. Солнце из-за темных туч бросало скупые лучи, дарующие мало тепла. Порой на несколько дней могли зарядить холодные дожди, и в такую погоду я зябко куталась в шаль, жалась поближе к камину. После возвращения домой я все время мерзла, как бы жарко ни топили слуги. Мама ворчала, что в мою спальню невозможно зайти из-за духоты, но я никому не позволяла открывать окна. Почти не выходила из своей комнаты, читала, иногда рисовала или вышивала, но чаще просто смотрела в расчерченное косыми потоками окно.
Он появился ближе к вечеру. Уже начало смеркаться, стежки на вышивке ложились косо, и я раздумывала, стоит ли зажигать свет или посидеть немного в темноте. Все равно рукоделие скоро придется отставить: подадут ужин, позовут в столовую. За дверью послышались взволнованные голоса, потом раздался стук. К моему удивлению, на пороге возникла мама. Выглядела она так, словно только что получила невероятное известие.
— Дорогая, к тебе визитер. Пожалуйста, спустись к нему. Да побыстрее, не заставляй ждать.
Я собиралась съязвить, но что-то в мамином облике остановило меня. Действительно, кто это пожаловал? Ради кого мама так торопит меня?
— Прикажете подать вино и закуски, лейри? — спросила маячившая за маминой спиной горничная.
— Прикажу исчезнуть! — рявкнула мама. — И не появляться возле гостиной, пока Джемма не позовет. Не сметь надокучать. Ясно?
— Ясно, лейри, слушаюсь, лейри, — забормотала служанка, пятясь.
Да что с мамой такое? Не припоминаю, чтобы прежде она так кричала на прислугу.
— Мама, а кто там…
Она вцепилась в мою руку прохладными пальцами, потащила за собой.
— Быстрее!
Удивленная, я поспешно спустилась в гостиную и замерла на пороге. Леон. Что он здесь делает? От изумления я забыла поздороваться и брякнула:
— Что-то случилось?
Он иронично приподнял правую бровь.
— А что должно было случиться? Кстати, добрый день, Джемма.
— Скорее уж вечер.
Да что я сегодня все говорю невпопад? Еще и одета в простое домашнее платье из темно-синей шерсти, и волосы заплетены в простую косу. Почему мама поторопилась, не сказала мне, кто наш гость? Я бы привела себя в порядок.
Губы Леона искривились в усмешке.
— Еще мы можем поговорить о погоде. Сегодня ветрено, не находишь?
Я потерла лоб рукой. Происходящее все больше напоминало мне дурной сон. Зачем он приехал? Чтобы перебрасываться глупыми, ничего не значащими репликами? Я так давно представляла эту встречу, мечтала о ней, но в моих грезах все шло не так. В них Леон обнимал меня, прижимал к себе, заверял, что не сердится на мою глупость, что больше никуда не отпустит. О том, что Леон из моих фантазий имеет мало общего с настоящим, я предпочитала не думать, хотя прекрасно помнила, каков он на самом деле: ироничный, несколько циничный, но все равно заботливый. Реальный Леон, возможно, и мог меня простить, но так слащаво-сентиментально, как в моих мечтах, точно бы себя не повел. Так что к появлению его в моем доме я оказалась совершенно не готова и как с ним себя вести — понятия не имела. Да ещё и это простенькое платье, в котором меня запросто можно принять за гувернантку собственных сестер… Ох!
Но все мысли о том, как нелепо я одета, вылетели из головы, стоило Леону произнести следующую фразу.
— Я приехал за тобой, — просто сказал он.
— За мной? — полузадушено пискнула я.
— Да, и тебе лучше бы держаться от меня подальше, по крайней мере первое время, потому что у меня руки чешутся тебя отшлепать, как неразумное дитя.
Я на всякий случай сделала шаг назад, а он, вопреки своим словам, мигом преодолел разделявшее нас расстояние и схватил меня за плечи, несильно встряхнул.
— О чем ты только думала? Что это за дурацкая идея, будто я хочу жениться на рудниках?
— Откуда?
— Элли рассказала. Похоже, Карлу достанется куда более разумная жена, чем мне.
Не ожидала от подруги. Хотя, наверное, она все правильно сделала, сама бы я никогда не решилась объясниться с Леоном. Тут до меня с некоторым запозданием дошел смысл его слов.
— Жена?
— И что тебя так удивляет? — проворчал он. — Если я не ошибаюсь, Карл уже давно оповестил тебя о моих намерениях.
— Кстати, а почему это Карл узнал о них первым? — не веря своему счастью, задала я очередной глупый вопрос.
И тут же мысленно обругала себя. Похоже, в присутствии Леона я совсем не способна соображать здраво. Веду себя, словно сварливая ведьма, которой все не так. Леон хмыкнул.
— Я хотел поговорить с тобой, но нигде не мог найти. А вот Карла встретил, ну, и решил — чего тянуть. Кстати, чтобы навсегда прояснить этот вопрос — я не продаюсь за жалкий клочок земли, пусть даже на нем и находится месторождение кристаллов. Ты слишком дешево меня оценила, Джемма. Имей в виду: я собираюсь жениться на тебе, даже если мы с Карлом не придем к согласию.
— А у меня спросить не хочешь?
— Нет, не хочу. Понятия не имею, какая глупость придет на сей раз в твою голову, поэтому ставлю перед фактом: ты выходишь за меня замуж.
И вот что с ним делать? Я едва не рассмеялась от облегчения: все-таки он замечательный. Самый лучший.
— И вообще, — пробормотал Леон, — кажется, мы теряем зря время.
И поцеловал меня. По всему телу разлилось уже знакомая сладкая истома. Я прильнула к нему, приоткрыла губы, позволяя углубить поцелуй. Мелькнула мысль о том, что кто-то может войти, потом я вспомнила, как мама прогнала горничную, а затем весь мир перестал иметь для меня значение.
Мы устроились в кресле. Леон усадил меня себе на колени, то и дело проводил рукой по бедру вверх к пояснице, и я чувствовала тепло его ладони через тонкую шерсть платья. Смущалась, прятала лицо у него на груди, но он снова запрокидывал мне голову и целовал, заставляя позабыть обо всем: о смущении, о страхах, о наполненных болью и одиночеством днях.
— Как хорошо, что ты приехал, — шепнула я между поцелуями.
— Я все ещё не отказался от намерения задать тебе трепку, — сообщил он. — Займусь этим после свадьбы. Как тебе только в голову могла прийти такая глупость? И почему ты сбежала, не поговорив со мной? А я-то голову себе ломал, пытаясь понять, что произошло. Чего только не передумал: и что тебя шантажировали, и что ты вспомнила о каком-нибудь старом возлюбленном и решила вернуться к нему.
— У меня нет никакого старого возлюбленного! — возмутилась я.
Леон поцеловал меня в уголок губ.
— Знаю. Но тогда вполне готов был поверить и в такую версию. Хорошо, что Элли мне все рассказала.
Да, Элли — настоящая подруга. Пусть я и старательно сворачивала разговор, когда речь заходила о Леоне, она сама догадалась, что я раскаиваюсь в совершенной ошибке.
Еще один поцелуй, долгий, наполненный страстью — и Леон с сожалением отстранил меня.
— Пора идти к твоему отцу, пока он сам не ворвался в гостиную, чтобы пристрелить меня. А ты пока можешь начинать собирать вещи. Я не шутил, когда говорил, что уеду отсюда вместе с тобой. Поедешь со мной в Небрию как невеста. Больше я с тобой расставаться не намерен.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
В Лаоссию я во второй раз приехала в составе делегации из Небрии, уже как официальная невеста его величества Леона. Воздушная платформа пролетала над заснеженными полями и лесами, и сидевшая рядом Ленора восторженно ахнула:
— Снег. Посмотри, Джемма, сколько снега. Как ты думаешь, в столице он тоже будет?