— Ничего ты в политике не понимаешь! Тупая как пробка… Тебе тут объясняешь, объясняешь все мировые процессы! Знаешь, почему все такие нищие? Потому что темный властелин мира, вселенское зло, отобрал у нас деньги! И будет отбирать, если его не остановить!
Я сглотнула, вспоминая про сто пятьдесят рублей. Жалобные глаза темного властелина уставились на мою мелочь. «Тебе на пиво или как подаяние?» — уныло интересуюсь я, протягивая потную купюру и монетки в сторону простертой темной длани. А он пересчитывает каждый рубль, как особо жадные покупатели сдачу, коварно потирая черные руки. Вот тебе и естественный отбор! Естественно отобрали!
— Мне кажется, что мы нищие не потому, что нас раскулачили, — заметила я, закрывая вкладки браузера и вздыхая при виде надписи «Доступ запрещен». — Просто если бы в семье работали все, то тогда бы…
— Да как ты можешь! Страна в опасности! — по столу стукнул кулак, а моя кружка с недопитым чаем подпрыгнула и зазвенела ложкой. — Работы нет! Темный властелин мира сделал так, чтобы рабочих мест не было!
Судя по объявлениям, которые висят возле подъезда, властелин мира уже подрабатывает уборщицей на полставки, грузчиком на складе, а потом, выжимая тряпку, бежит писать курсовые и рефераты, чтобы по вечерам приторговывать в сигаретном ларьке. Сутки через двое он сидит кассиром в гипермаркете, излучая флюиды зла и страшным голосом, преисполненным ненависти ко всему миру, вопрошает: «Карточка есть? Пакет нужен?» И бейджик у него висит: «Зло Петрович Вселенское. Старший кассир супермаркета „Добряк“».
— …И если бы я был у власти, то давно бы раздал всем врагам звездюли! — вознегодовал благоверный, сверкнув глазами.
Я смотрела на возмущенный торрент-трекер, готовый раздавать направо и налево не только ценные указания, но и идеологические затрещины, и мучилась от мысли, что в кошельке действительно остались последние сто пятьдесят рублей.
Новости радовали с каждым обновлением. «Блокировка „Кейсбука“ — это только начало. В планах заблокировать „Угл“». Пятый угл, который я как раз собиралась искать, был уже найден и заблокирован, судя по сообщению на загружаемой странице.
Меня ждали и никак не могли дождаться отечественные продукты метания шоколада на пропеллер, в которых можно работать только из чувства жалости и патриотизма, но даже их серверы были перегружены, выдавая ошибку за ошибкой.
— Я тут новости читал, — начал мой туалетный обозреватель, который по примеру всей страны лечит запор информационным слабительным. — Наши наносят ответный удар по дипломатическим позициям… Ты меня вообще слушаешь? Я тебе рассказываю, что в мире творится! Виктор Евгеньевич, между прочим, говорил, что политическая обстановка напряжена до предела.
Я не выдержала, захлопнула ноутбук, напрягшись не хуже дипломатической обстановки, и рассерженно засопела:
— Слушай, нам от этого не легче! Если Виктор Евгеньевич уже вносит свою лепту в семейный досуг, то не мешало бы вносить ее в наш бюджет! Пусть скидывается!
— Не трогай Виктора Евгеньевича! Он говорит всю правду как она есть! — огрызнулся муж, которого только что ударили по самому святому. Правдой по яйцам. Не его, конечно, но тоже больно. — В стране, между прочим, госдолг растет!
— Это не в стране госдолг растет, а у нас долг растет перед хозяином квартиры! — вспылила я. — Тридцатого звонить будет!
— Вот! Это происки мирового зла, — покачал головой «иксперт» мировой экономики, главный «политолох» нашей семьи. — Нам страну спасать надо!
Грязная майка, пузырящиеся на коленях штаны, легкая небритость а-ля бомж, взгляд религиозного фанатика, лохматые волосы и дырявый носок — берите на заметку, создатели фильмов про супергероев! Я прямо вижу слоган к новому фильму! «Пусть в кармане ни шиша, зато чистая душа! Он бежал, роняя тапки, отбивать чужие бабки!» Количество лапши на моих ушах заставляло облизываться всю Поднебесную.
— В магазин сходи, — хмуро вздохнула я, показывая пустую сахарницу. — Сахар, половинку батона. И если денег хватит — макароны.
— Сама иди! — услышала я преисполненный негодования ответ. — Виктор Евгеньевич через десять минут начнет прямую трансляцию.
— Ты с ума сошел? — рассердилась я, отодвигая занавеску. — На улице темно!
— Тогда будешь пить чай без сахара! Я никуда не пойду! Не хочу пропустить свежий выпуск! Иди уже, сетевошка! Вон жрешь как корова, а толку от тебя никакого. Хоть бы с мужем поговорила! — обиделся кормилец меня обещаниями устроиться на работу, шлепая в туалет и щелкая выключателем.
— Такими темпами я скоро открою семейное предприятие «Рога и Копыта». Тебе — рога, а я поцокаю копытами навстречу счастью в личной жизни, — на моих губах пыталась спрятаться нервная усмешка.
Если раньше я честно пыталась понять, что я в нем нашла, теперь вопрос стоит по-другому. Где я его откопала? Подозрения, конечно, были, поэтому мусор стараюсь выносить осторожно, с опаской оглядываясь по сторонам. Двух таких я не переживу.
— Пропади ты пропадом! — заорал супруг, приоткрывая заветную дверь в коридор. — Толку с тебя никакого! Только чаи гоняешь! Нет чтобы с мужем рядышком полежать! Посмотрели бы Виктора Евгеньевича…
— Внимание! Прямой эфир! Накаливание политической обстановки вызвано… — уверенным голосом вещал из комнаты Виктор Евгеньевич, пока я обувалась и искала свои ключи.
Из туалета раздалось: «Ох, ничего себе! Как много!» Увы, это не статистика «ожидание — факт» и не положительная оценка моих кулинарных способностей. «Какой большой! Растет, родимый! Растет! — восклицал благоверный из-за стыдливо прикрытой двери. — А сколько будет стоить завтра?»
Как приятно почувствовать себя женой настоящего миллиардера, внимательно и трепетно следящего за фондовыми биржами, курсами валют и акций крупных компаний! Я взглянула на свои гламурные туфли со стертыми набойками, взяла не менее гламурную сумочку с заедающей молнией, накинула норковое манто из Чебурашки средней пушистости и летящей походкой двинулась в магазин, делать из миллиардера скромного миллионера.
Подгоняемая чувством долга за коммуналку, я листала в голове свою жизнь. Некоторые страницы были ароматизированы, но нюхать их можно было только в респираторе. Если говорить по правде, то единственным кормильцем в семье был каталог, торчащий из сумки, на обложке которого большими буквами было написано: «„Вонэль“ — пердел мечтаний, искусство быть красивой, женственной, утонченной и элегантной!» В приказе на увольнение дизайнерского отдела тоже есть парочка опечаток, но это уже вина кадровиков, которые руководствуются тем же принципом: «Косяки — дело-то житейское!»
Вот так, легким движением руки надзорных органов, превращается гуру онлайн-маркетинга… гуру онлайн-маркетинга превращается… превращаааается… в кенгуру маркетинга! Я не справлюсь. Грузоподъемность у меня маленькая. Вы когда-нибудь видели, чтобы директор ходил с челночной клетчатой сумкой? Нет? Стоптанные по самые подмышки ноги, оттянутые до колен руки, взгляд летчика-камикадзе перед последним боевым вылетом, язык, который, словно шарф, закидываешь поочередно то на одно плечо, то на другое, — вот новый имидж бизнесвумен. И зря мы тогда смеялись над Раисой Георгиевной, которая доказывала, что собака — друг человека, но враг сетевика, показывая… нет, не деревянную ногу, а всего лишь шрамы от укусов после прогулки с сумкой и каталогом по частному сектору. Зря мы не постигали азы подкладывания кирпича под дверь с домофоном, основы маскировки в ближайших кустах и истошных воплей: «Не закрывайте, пожалуйста!» Надо было учиться, как правильно отбиваться от вахтеров и охраны, как караулить жертву, дав фору заправскому маньяку, а потом набрасываться на нее и душить! Душить новой линейкой ароматов! Кто ж знал, что наступят времена, когда будет казаться, что весь город решил переехать, таскаясь по улицам с сумками на колесиках?
При мысли о таком варианте развития событий я ощутила ректальный холодок. Зная нашу продукцию, которая уже прославилась необычайным качеством, я бы не рискнула смотреть в глаза ее прямым потребителям. Меня терзают смутные сомнения, что слово «потребитель» произошло от двух слов «потерпи» и «бить». Поэтому меня уже напрягает наша новая линейка косметики под названием «Бьюти», обещающая незабываемый эффект после первого втирания. Почему-то казалось, что под словом «втирание» понимается слово «продажи», а эффект надолго разукрасит лицо представителя двухнедельным макияжем. Придется делать дырку в трусах для торчащего свернутой трубочкой каталога. «Здравствуйте, вы пользуетесь косметикой „Вонэль“? У нас есть скидка на зубную пасту! А! Вы уже пользовались? Выпали? Все, что ли? Тогда вам отлично подойдет ополаскиватель для укрепления веры в „Вонэль“ и десен!» — чирикаю я, осторожно пятясь к двери. Пусть наша фирменная паста уже обеспечила мне некоторую безопасность от укусов, но крем для рук, судя по их наличию, у нас еще не брали!
Но ведь пострадаем не только мы… Скоро появятся объявления: «Бывший юкубер снимет класс для обучения!», «Пишу сочинения на больные темы! Бывший компиздатор!», «Играю на бутылках, на свадьбах и поминках! Могу намазать себя говном!» Я бы предложила в качестве рекламы наш крем, но боюсь, что предпочтения будут на стороне более натурального, безопасного и коричневого. А ведь все не так плохо, если у тебя в сумке лежит пробник духов «Шинель», потный аналог известного бренда, который можно разгрызть, как капсулу с ядом, и прикинуться дохлой, рассказывая на смертном одре про натуральные компоненты и улучшенный состав.
Я выскользнула из подъезда, бросив взгляд на ясное звездное небо и прислушиваясь к гулу машин неподалеку. Желтые пятна окон, чей-то пьяный смех, доносившийся со стороны песочницы, шелест листьев и ветер с едва уловимыми ароматами ближайшей помойки — все такое привычное, знакомое. Не хотелось бы переезжать, а придется.
Магазин на углу уже был закрыт в связи с отключением кассового аппарата за неугодное программное обеспечение, поэтому жажда приключений предложила сходить в магазин через два квартала.