— Еще бы. Это я отлил, — пробурчал Эрик.
— Себе? — поинтересовалась я, понимая, что с бутылкой в рекрутинг я его не пущу.
— Да нет, сам…
Через двадцать минут адепты с сумками стояли и смотрели на меня, как на лжепророка.
— Эврард, можешь открыть портал? Ну пожа-а-алуйста, — попросила я, глядя на зевающего гениального директора, который критично осмотрел нас и расцвел фирменной гаденькой улыбочкой.
— А кому они хоть поклоняются? — пробасил на ухо принц Алан, запивая выхлоп нашими духами.
— Я Цвето-о-очку ча-а-ас на это наме-е-екал… Я ей намека-а-аю, намека-а-аю, а она намеков не понима-а-ает… Ни у-у-устно, ни за-а-адним число-о-ом! — ядовито заметил Эврард, открывая портал, в который нас подло засосало.
Мы очутились возле огромной, сверкающей золотом статуи обнаженной женщины, с такой фигурой, от вида которой принцы аж присвистнули. Символическая набедренная повязка всеми очертаниями повторяла коварные изгибы. Вокруг золотой богини лежали цветы.
— Великая богиня Оргазма! — прочитал по слогам принц Эрик, раздвигая цветы и подношения.
Пока я хихикала, один из принцев даже снял парик в знак уважения к чужой вере. Остальные тоже прониклись торжественностью момента. Кто-то даже упал на одно колено, пока я ухохатывалась, хватаясь за живот. Это ж надо! Нет, ну я все понимаю!
— Матушка учила, что чужую веру нужно уважать! — осуждающе заметил принц Филипп, для которого бесстыдница тут же превратилась в святыню.
— Богов гневить нельзя! Я вот однажды плохо сказал об одной богине, а потом сломал меч и зуб, — вздохнул принц Эрик, преклоняясь перед статуей. — Боги все видят и все знают. Знают, кто кого…
Я уже не могла. Меня просто разрывало, как хомячка. Я постанывала, всхлипывала и корчилась, пытаясь представить, как толпы мужиков дружно молятся на это самое… «А я намека-а-ал!» — пронеслось в моей голове, пока по щекам полз румянец. Дань мы ей уже отдали, так что пусть она будет ко мне милосердна. Нет, я не могу! Кому рассказать…
— Боги не любят, когда смеются над ними! Они могут наказать, — твердили набожные принцы, отвешивая поклоны богине, которую видели в первый раз. — Боги знают, кого наградить, а кого наказать…
Я уже выла, опираясь на статую, и не могла сдерживать истерический смех. Мне кажется, что я даже прихрюкивала, представляя толпы паломников. «За чем ходила в город?» — спрашивает супруг свою жену-паломницу. «За оргазмом! — отвечает смиренная жена. — Никогда не видела, а тут хоть одним глазком посмотрела!» Вот какая сволочь так поглумилась?
— Богохульница! — послышались возмущенные крики. Ко мне устремлялась одетая в белые простыни толпа, настроенная крайне воинственно. — Отрицает нашу веру! Глумится над ней!
А ничего, что вы тут дружно глумитесь над здравым смыслом? Нет? Ничего страшного?
Какой-то небритый фей, размахивая палкой с деревянной звездой на конце, орал, что меня, богохульницу, нужно срочно довести до… Ну вы поняли.
Я понимала, что дело плохо, но остановить свой смех, слушая призывы, не могла.
— Пристыдить ее! — приказал фей в простыне, размахивая палочкой. — А паломников — накормить, приютить… Истинно верующие люди всегда заслуживают уважения!
— Ребята! — крикнула я, глядя, как принцы внимательно слушают то, что ласково говорит им какая-то мадам, показывая на статую. До меня долетали отдельные слова: «…награждает верующих», «…дарует прощение тем, кто покается», «…прощает все злодеяния и прегрешения». Я смотрю, что принц Алан что-то рассказывает женщине, а она похлопывает его по плечу, словно утешая.
— …Много зла делал… Очень много… — заросший принц поднял глаза на статую и тут же пристыженно и смиренно опустил. — Помню глаза той девушки… Забыть не могу… Всю жизнь мучаюсь… Приказ выполнял…
— Главное, что ты раскаялся, — шептала адептка, улыбаясь нежной и материнской улыбкой. — Она простила тебя. И богиня тебя простила… Никто не держит на тебя зла… Ты дома, брат. Здесь тебя все любят… И никто никогда не скажет, что ты был плохим… Тебя простили…
— Ребята, что с вами? — занервничала я, понимая, что каяться еще рано. — Эй! Вы что? С ума сошли!
— И тебе она тоже дарует прощение, ибо она милосердна! — утешали моих принцев адепты. — Воздай благодарность ей…
Меня смущало не то, что их уводят, а то, что они сами послушно идут, рассказывая о былых подвигах, по мотивам которых вполне можно снять документалку про серийного маньяка! Толпа шумела и галдела, беря меня в кольцо. Судя по лицам и палкам, доводить меня до… — мой взгляд упал на богиню — будут крайне жестко. Властные герои начищали кованые сапоги, вымачивали розги в воде, проверяли узелки на кнутах и вспоминали «Молот ведьм».
— Нет тебе прощения! — вынесли мне вердикт, скручивая руки за спиной. — Но если ты признаешь, что была не права… Если раскаешься перед богиней в своей насмешке… Хотя нет, не простит.
— Стоять! Вы только что говорили, что она всех прощает!!! — возмутилась я, глядя на статую. Нет, я честно была готова поклясться тем самым, чем тут молятся, что я не со зла. Просто прикольная религия.
— Но не тебя! — сурово вынес вердикт главный адепт сего таинства. — Тебя она не простит.
Вот так всегда. Все хорошее на мне заканчивается. Однажды на мне закончилась горячая вода, потом на мне закончились нормальные мужики, а следом и прощение богини, которой я теперь регулярно воздаю дань. Почему на мне заканчивается только хорошее? Почему на мне не могут закончиться плохие дороги, нищета и идиоты?
— В дом неверующих ее! — скомандовал главный по Оргазме.
— Ребята, я верю! Я очень верю! И не просто верю, но и практикую! — отбивалась я, но меня волокли навстречу неприятностям по земле. — Пустите быстро!
Перед моим носом открылась дверь в какое-то странное сооружение, смахивающее на мавзолей. Меня долго волокли по сырым коридорам, а потом остановились.
— Бросайте ее ко второму! — приказал голос. Вынужденная остановка закончилась, потому что следующей станцией была камера, в которую меня втолкнули, с ужасающим скрипом и скрежетом закрывая дверь.
Я сплюнула волосы, проверила сумку, которую честные верующие не отобрали впопыхах, ругнулась так, что содрогнулись стены.
— Какая встреча! — раздался мрачный голос из темноты. — Только тебя здесь не хватало для полной богини! Тьфу!
Я присмотрелась и увидела силуэт второго узника. Он встал, луч света, падающий из тщательно зарешеченного окна, осветил золотые волосы и сумрачный взгляд.
— Вот до чего доводит оргазм, — простонала я, разглядывая двухместный номер без санузла. — А где брат? Или его привели к…
— Молчи, думай лучше, как выбираться будем! Магия здесь не действует! Я пробовал! — отрезал красавец, глядя на меня как-то даже обиженно. — Вот если бы ты согласилась работать с нами…
— То сидели бы здесь втроем! А если бы про нас писали книгу, то поставили бы предупреждение: МЖМ! — вздохнула я, присматриваясь к высокой решетке. — Подсади меня! Сейчас посмотрим, вдруг ее удастся выломать?
— Тогда лучше ты меня подсади! — язвительно заметил красавец, расхаживая по камере и явно не веря в мои силы. А потом ведь сплетни пойдут, мол, чем это мы тут на досуге занимались! Ай-ай-ай! — Еще скажи, что мы будем дружно копать туннель.
Мы спорили полчаса. Я уже готова была разукрасить конкурента и задушить, благо было чем. Он обещал, что выведет, а я понимала, что максимум — из себя.
— Смерти моей хочешь? — скривился златокудрый, стараясь не смотреть на наш новый одеколон, который мы еще даже обозвать как следует не успели.
— Я просто прикидываю, вдруг тут есть что-нибудь полезное, — отмахнулась я, капая на пол содержимым очередного флакона. — Ну мало ли!
Дверь открылась, наш герой решительно встал, заставив меня проникнуться к нему уважением. Стоило первому очень верующему шагнуть в камеру, как он после меткого удара в челюсть отправился постигать свою богиню в мечтательных грезах.
— Нам нужна девка! — кричал кто-то, пока ко мне ломанулись несколько человек. Я забилась в угол, но тут же очередной желающий приобщить меня к прекрасному упал в нокаут.
— Сколько вам заплатили? — возмутился златокудрый, вырубая очередного, пока сотоварищи оттаскивали раненых с поля боя. — Не подходить к ней. Не позволю.
— Хорошо! Сковать их вместе! — послышался приказ, пока ко мне медленно возвращалась вера в мужиков. Где ты был раньше?
Я бросила первый попавшийся из линейки флаконов, который разбился, распространяя такой запах, что у самой заслезились глаза.
— Фу-у-у! — закашлялся мой сокамерник, пока адепты сами охреневали от наших благовоний. — Это что за дрянь? Кхе!
— Это мои духи! — гордо заметила я, доставая второй пробничек. — Для меня их разработали. «Мой Цветочек» называются!
Реклама никогда не бывает лишней! Мало ли? А вдруг понравятся и кто-то сделает заказ?
Через пять минут возни против силы, превышающей нас многократно, мы с трейдером мрачно сидели рядышком в той же самой камере, подпирая стенку. Может, нам бы и хотелось сидеть в разных углах, но увы…
— А ты не подумала, что они уйдут, а нам здесь сидеть? — ядовито прокашлялся мой сокамерник. — Причем долго. Возможно, даже всю жизнь! И вообще, если бы мне на дороге попался такой цветочек, то я бы отметил на карте крестиком это место и ходил бы в обход! Кхе! Бе!
— А ты здесь как оказался? — перевела тему я, устало откинувшись на сырую стену.
— Не сиди на холодном, — буркнули мне, снимая куртку. Один рукав снять не удалось, поэтому его просто оторвали. Я сгребла куртку под себя, понимая, что не все трейдеры одинаково помпезны. Некоторые из них — вполне полезные ребята. От удушающего запаха у меня чесался нос. Не хватало, чтобы на именные духи у меня образовалась стойкая аллергия.
— Эй! Ты что делаешь! — приглушенно возмутилась я, почесывая нос, готовый чихнуть в любой момент. Чья-то рука как бы поглаживала в такт моим движениям мои же прелести.
— А другой почесаться не могла? — усмехнулся златокудрый, возвращая свою руку на место вместе с моей. Совсем забыла про наручник! — Или давай у меня что-нибудь почешем?