позитивная, данное Контом его философии, не должно вводить нас в заблуждение; его социология столь же догматична, как и «Рассуждение о всеобщей истории» Боссюэ. Это разные религии, но все же религии; и такого рода религии мы находим в произведениях Спенсера, де Греефа, Летурно и бесчисленного множества других авторов» [2, § 6]. В противовес «догматической», «гуманитарной», «метафизической» социологии подлинно научной является социология экспериментальная[31]. Для того чтобы стать таковой, она должна базироваться на «логико-экспериментальной» точке зрения. Эта точка зрения означает, что основаниями научного доказательства служат исключительно наблюдение, опыт и построенные на них логические выводы. Если метафизика продвигается от абсолютных принципов к конкретным фактам, то экспериментальная наука восходит от конкретных случаев не к абсолютным принципам (они для нее не существуют), но лишь к общим принципам, затем она устанавливает их зависимость от других, более общих и так далее до бесконечности [там же, § 221]. При этом общие принципы следует рассматривать лишь как простые гипотезы, «цель которых — обеспечить нам познание синтеза фактов, связать их посредством теории, обобщить их. Теории, их принципы, их дедукции, целиком подчинены фактам и не имеют иного критерия истинности, кроме хорошего представления фактов» [там же, § 63].
Логико-экспериментальный метод не дает знания о «сущности» вещей, о «необходимых» связях между ними. Этот метод дает сугубо вероятностное знание; устанавливаемые в нем законы представляют собой лишь некоторые единообразные связи, строго ограниченные определенными, известными нам пространственно-временными рамками.
Даже законы формальной логики, строго говоря, должны интерпретироваться подобным образом. Так, например, известный силлогизм: «Все люди смертны; Сократ — человек; следовательно, Сократ смертен» — с экспериментальной точки зрения должен выглядеть следующим образом: «Все люди, о которых мы смогли узнать, умирали; благодаря известным нам признакам Сократа, он относится к категории этих же людей; следовательно, весьма вероятно, что Сократ смертен» [там же, § 97]. Но если законы формальной логики носят подобный вероятностный характер, то тем более это относится к законам социологическим.
Основу теории социального поведения у Парето составляет разделение человеческих действий на логические и нелогические.
Само обращение к понятию «действие» как к единице социологического анализа весьма характерно для социологии рубежа XIX–XX вв. Мы встречаем его и в психологической социологии, и у Макса Вебера. Оно выражало растущее перемещение интереса социологов от социального макромира к социальному микромиру, аналогично тому, как это происходило в физике того времени. Парето не игнорирует проблематику макро-социальных систем, глобальных обществ, больших социальных групп, но отправным пунктом его социологических теорий служит анализ различных типов человеческих действий.
Основанием различения логических и нелогических действий для Парето служит соотношение в них средств и целей как в субъективном, так и в объективном аспекте. «Существуют действия, которые представляют собой средства, соответствующие цели, и которые логически соединяются с этой целью. Существуют и другие действия, у которых этот признак отсутствует. Эти два класса действий весьма различаются в зависимости от того, рассматриваем ли мы их в объективном или субъективном аспекте. В последнем аспекте почти все человеческие действия относятся к первому классу. Для греческих моряков жертвоприношения Посейдону и гребля были одинаково логическими средствам мореплавания» [там же, § 150].
Но субъективного аспекта недостаточно для понимания указанного различия; главное значение имеют объективные критерии. Как же их обнаружить? Парето отвечает: «…Мы будем называть «логическими действиями» операции, которые логически соединены со своей целью не только по отношению к субъекту, выполняющему эти операции, но и для тех, кто обладает более широкими познаниями; т. е. действия, имеющие субъективно и объективно смысл, указанный выше. Другие действия будут называться "нелогическими", что не означает "противоречащие логике"» [там же].
Область логических действий — это главным образом естественные науки, технология, некоторые военные, политические, юридические действия и экономика [там же, § 154].
Вообще логические действия довольно редки; в социальной жизни доминируют нелогические действия. Логические действия основаны на рассуждении, нелогические — на чувстве. Последние, однако, в отличие от чисто инстинктивных действий человека, также включают в себя рассуждение. Его роль в нелогических действиях состоит в «логизации», т. е. в рационализации этих действий: ведь люди склонны представлять свои нелогические действия в качестве логических. Этой цели служат многообразные метафизические, религиозные, моральные, политические, а также псевдонаучные теории. Распространение этих теорий совершенно не зависит от их обоснованности и логической ценности, так как они основаны не на разуме, а на чувстве.
«Чувства» играют чрезвычайно важную роль в социологической системе Парето[32]. С его точки зрения, они составляют глубинную основу человеческих действий. Наряду с такими понятиями, как «инстинкты», «интересы»[33], «аппетиты», «вкусы», они выражают то огромное значение, которое он придает иррациональным сторонам человеческой природы.
Но, будучи глубинным фактором поведения, чувства сами по себе неуловимы: это своего рода «вещи в себе». Логико-экспериментальная социология может их постигнуть только через определенные внешние проявления. Средством постижения этих чувств служит разработанная Парето теория «осадков» и «производных».
Теории, посредством которых люди представляют свои нелогические действия в качестве логических, содержат в себе постоянный и изменчивый элементы. Первый Парето обозначает несколько странным для социальной науки термином «осадок» (итал. «residuo», франц. «rtfeidu»), второй — термином «производное» («деривация»). Рассмотрению «осадков» и «производных» он посвящает булыпую часть своего «Трактата», что свидетельствует о важном значении, которое он придает этим явлениям.
Хотя Парето требует четкого определения используемых терминов, у него нет четкого определения термина «осадок», так же, впрочем, как и многих других. Этот термин вызывает химические или геологические ассоциации[34], но Парето призывает отвлечься от этимологических и обыденных его значений [там же, § 119]. Будучи нелогичными, осадки представляют собой проявления базовых человеческих чувств и инстинктов. При этом он подчеркивает, что не следует смешивать осадки с чувствами и инстинктами, которым они соответствуют, так как они являются именно элементами (наиболее устойчивыми, неизменными и универсальными) «теорий». «Осадки представляют собой проявление этих чувств и инстинктов, так же как подъем ртути в трубке термометра есть проявление повышения температуры. Только, так сказать, эллиптически, для краткости, мы говорим, например, что осадки, помимо аппетитов, интересов и т. п., играют основную роль в создании социального равновесия. Так же мы говорим, что вода кипит при 100°», — пишет Парето [там же, § 875].
Парето делит «осадки» на шесть классов, которые в свою очередь делятся на ряд подклассов. Ниже приводится эта классификация с перечислением подклассов только первых двух классов, которым Парето придавал особое значение [там же, § 888].
I класс
Инстинкт комбинаций[35]
1а. Комбинации вообще
1б. Комбинации подобных или противоположных вещей
1б1. Подобие и противоположность вообще
1б2. Редкие вещи; исключительные события
1б3. Страшные вещи и события
1б4. Состояние счастья, связанное с хорошими вещами; состояние несчастья, связанное с плохими вещами
1б5. Уподобляемые вещи, производящие следствия подобной природы; редко — противоположной природы
1в. Таинственная сила некоторых вещей и актов
1в1. Таинственная сила вообще
1в2. Имена, таинственно связанные с вещами
1г. Потребность в соединении осадков
1д. Потребность в логическом развертывании
1е. Вера в действенность комбинаций
II класс
Настойчивость в сохранении агрегатов
IIа. Настойчивость в сохранении отношений человека с другими людьми и с местами
IIa1. Семейные и коллективные отношения
IIа2. Отношения с местами
IIа3. Отношения социальных классов
IIб. Настойчивость в сохранении отношений между живыми и мертвыми
II в. Настойчивость в сохранении отношений между умершим и вещами, которыми он обладал при жизни
II г. Настойчивость в сохранении абстракции
IIд. Настойчивость в сохранении единообразия
IIе. Чувства, превращенные в объективные реальности Пж. Персонификации
IIз. Потребность в новых абстракциях
III класс
Потребность в проявлении своих чувств посредством внешних актов
IV класс
Осадки, связанные с социальностью
V класс
Единство индивида и того, что ему принадлежит
VI класс
Сексуальный осадок
Чрезвычайно громоздкий и расплывчатый характер приведенной классификации достаточно очевиден. Неудивительно, что кроме ее создателя ею, так же, впрочем, как и понятиями «осадки» и «производные», в истории социальной науки практически никто не пользовался.
Сам Парето признавал предварительный характер своей классификации «осадков» (см.: [6, 170]). Тем не менее он детально анализирует каждый из выделенных классов. Главное значение он придает первым двум классам. Первый из них, «инстинкт комбинаций», воплощает тенденцию к социальному изменению; второй, «настойчивость в сохранении агрегатов», выражает консерватизм, тенденцию к неизменности социальных форм.