Но тут меня осенило.
Я столкнулась с ним на выходе из ресторана. Вот что она имела в виду.
— Клементина..? — Дрю посмотрела на меня немного настороженно.
Я быстро взяла себя в руки и улыбнулась — не показывай десны, выгляди приветливо, как я репетировала.
— О, да, привет, извините. Кажется, мы тогда немного столкнулись в ресторане. Жаль, что у нас не было возможности познакомиться как следует.
— Все в порядке, можем сделать это сейчас, — ответил он с тем самым знакомым южным акцентом, совсем не раздражающим. Рядом с ним сидела его агент, хищная женщина по имени Лорен Пирсон, несомненно, одна из лучших в своем деле.
Он не сводил с меня глаз — будто боялся, что я исчезну.
Пытается вспомнить, где меня видел? У меня как раз такое лицо — его легко заметить в толпе и почти вспомнить.
Ты тоже меня узнал? — хотелось спросить.
Нет, не мог. Семь лет прошло. Я и сама не помню своих мимолетных увлечений семилетней давности.
Соберись, Клементина.
— Помнится, вы мастерски спасли тот десерт, — продолжил он.
— Было бы обидно выносить десерт на себе, а не на тарелке, — отозвалась я и села рядом с Дрю, положив перед собой блокнот.
А потом случилось самое худшее. Самое страшное, чего я так боялась.
Он улыбнулся. Идеально ровно, идеально белоснежно, идеально отрепетировано — как и я. И протянул руку через стол.
— Уверен, десерт выглядел бы на вас потрясающе. Я — Джеймс. Но Джеймс — это имя моего деда. Друзья зовут меня по второму имени — Айван.
Я пожала его руку. Шершавая, теплая, покрытая шрамами. Их стало намного больше за эти семь лет. Последний раз, когда я чувствовала эти руки, они обнимали мое лицо, его большие пальцы нежно скользили по моим скулам, будто я — произведение искусства…
— Как бы вы классифицировали своего будущего публициста? Друг? — спросила я.
Его агент расхохоталась.
— Она мне нравится!
Джеймс Эштон чуть усмехнулся. Легкий сбой в идеально выверенном образе.
— Посмотрим, Клементина, — ответил он и разжал пальцы.
— Клементина — старший публицист в Strauss & Adder. Она фактически управляет всем отделом PR, когда Ронда в отъезде. В прошлом году Publishers Weekly отметили ее как восходящую звезду. В общем, любая книга в надежных руках, если она занимается ее продвижением.
— В этом я не сомневаюсь, — сказал Айван-Джеймс — и перевел взгляд на Дрю. При этом его осанка изменилась, он чуть подался вперед. — Расскажите мне о Strauss & Adder.
И Дрю начала рассказывать — об истории компании, наших авторах, принципах работы. Она с увлечением говорила о своей команде, о том, как мы можем способствовать его карьере, показывала слайды успешных книжных запусков за последние годы. Джеймс внимательно слушал и задавал продуманные вопросы: о ее методах редактуры, об ожиданиях от его кулинарной книги, о процессе превращения черновика в финальный вариант.
Я, должно быть, слишком пристально на него смотрела, потому что в какой-то момент он поймал мой взгляд. Две секунды. Три. Свет от экрана PowerPoint делал его глаза еще ярче, серыми, как осеннее небо, идеально подходящее для пряного чая и объемных шарфов.
И от того, как он на меня смотрел, у меня горело в животе.
Он не мог помнить меня после тех выходных. Прошло семь лет, и за это время он встречал звезд куда ярче меня.
Затем он снова отвел взгляд, вернувшись к потоку цифр и прогнозов, и кивнул, слушая воодушевленную презентацию Дрю. То, как она говорила о своей работе, о своих авторах, — сразу было ясно, что она это любит. Любит помогать творческим людям сажать семена идей и смотреть, как они превращаются в удивительные проекты. И ее послужной список говорил сам за себя. В основном она работала с мемуарами и историческим фэнтези, но действительно восхищалась тем, как он пишет, и его рецептами.
— И я хочу помочь вам поделиться ими с миром, — заключила Дрю, выключая проектор. — Думаю, мы могли бы стать отличной командой.
— Это просто замечательно, — отозвалась его агент, и я не смогла понять, удалось ли Дрю расположить к себе Джеймса Эштона или нет. А вот его агент вообще невозможно было прочитать. Она сделала легкий жест рукой в нашу сторону. — Джеймс, вы хотите начать, или мне начать?
Джеймс выпрямился, сцепил длинные пальцы перед собой на столе.
— Я начну, спасибо, Лорен, — произнес он ровным, спокойным голосом и перевел свой серо-каменный взгляд на Дрю. — Я считаю, что еда должна быть опытом.
Я тут же выпрямилась. Я знала, что будет дальше. Знала, что он скажет про любовь в шоколаде, про уют в сливочном масле, про поэзию в специях — и, наверное, впервые с момента нашей встречи меня это по-настоящему обрадовало. Потому что это значило, что он не так уж изменился. Что лучшие его части все еще…
— Любой может сделать сырный тост, любой может приготовить томатный суп, и с нужными инструментами, я уверен, любой сможет сделать это хорошо. Важна подача, — уверенно продолжил он. — Важен навык. Важно, как ты создаешь свое кулинарное искусство, ведь именно это делает блюдо по-настоящему запоминающимся.
Я вспомнила бутерброды с арахисовой пастой и джемом, которые делала моя тетя, и как Айван, которого я знала, тогда сказал, что это…
— Идеальная еда, — закончил он.
Нет. Нет, это было не так.
Я быстро опустила взгляд на распечатанное предложение передо мной. Дрю мягко улыбнулась мне, и я улыбнулась в ответ, кивнув, надеясь, что не выгляжу слишком растерянной.
Опыт? Навык? А как же воспоминания, истории — то, что делает еду особенной?
— Как вы могли заметить из нашего предложения, — продолжил он, — я ищу издательство, которое предложит столько же, сколько могу предложить я — будь то моя аудитория, связи в медиа, влияние в сети, — все это подробно изложено в документе. Эта книга рецептов выйдет одновременно с открытием моего ресторана в НоХо. В ней будут сезонные блюда и новые рецепты для тех, кто ищет интересные вкусы, и она стремится передать, что делает еду по-настоящему совершенной.
И в этот момент он украдкой посмотрел на меня.
Я не смогла встретиться с ним взглядом.
— Это очень хорошая идея для кулинарной книги, — сказала Дрю, нервно теребя уголок предложения. — И с идеальным фотографом мы сможем сделать страницы буквально живыми — вместе с вашими небольшими комментариями перед каждым блюдом, разумеется. Как в вашей статье для Eater.
— Рад, что вам понравилась статья, — ответил он с легкой улыбкой. — Я писал ее несколько лет назад.
И я задумалась, остался ли в нем хоть какой-то след того автора, потому что Дрю этого не сказала, но я отчетливо это слышала: в этом предложении было что-то… отстраненное. В нем чувствовалась полировка, но не было души. Все выглядело так идеально, что казалось почти недоступным. В той статье он вдохновенно говорил о еде, которая дарит уют, но здесь этого не было. У кого вообще дома хранится сухой лед для лапши? Или кто тратит три дня на приготовление соуса, чтобы потом просто капнуть его на стейк?
Я начинала понимать, почему Дрю сказала, что статья важнее. Тепло, забота, живость, которые были в ней, совсем не сочетались с этой безупречной, но холодной презентацией.
Всего шесть недель назад, или семь лет, если уж на то пошло, он с горящими глазами рассказывал мне про рецепт фахитас своего друга и про деда, который никогда не готовил один и тот же лимонный пирог дважды. Вот этот человек написал статью для Eater. А не тот, что сидел перед нами.
И его рецепты тогда не были спрятаны за невидимой стеной мастерства, недоступной для тех, кто не знает, что такое jus.
— Кажется, у вас есть что сказать, — Джеймс Эштон-Айван вдруг посмотрел на меня с непроницаемым выражением лица, откинувшись на спинку стула.
Я тут же взяла себя в руки.
— Нет, извините, — ответила я, и Дрю бросила на меня осторожный взгляд. — Это просто мое обычное выражение лица.
— А.
— Ну, у нас еще несколько встреч с издателями после этой, — сказала Лорен, собирая свои вещи, — но если вы заинтересованы, мы просим вас подать предварительное предложение до завтрашнего дня. Этот процесс будет немного… необычным.
Дрю и я переглянулись. Обычно все сводилось к предложению, иногда даже к аукциону, если было несколько заинтересованных сторон. А Лорен Пирсон любила аукционы. Я была уверена, что нам придется конкурировать с другими издательствами, так что меня удивило, что на этот раз все будет иначе.
— Мы проведем второй этап для всех серьезных претендентов — кулинарный мастер-класс, — продолжила Лорен. — В его рамках мы посмотрим, как команды издателей работают вместе. Ну и просто немного развлечемся. Затем мы выберем лучшее финальное предложение и примем решение.
Она сцепила пальцы на столе и с улыбкой посмотрела на нас.
— Возможно, вы задаетесь вопросом, почему мы усложняем процесс.
Да, именно так.
— И мне бы хотелось рассказать больше, — продолжила она, явно наслаждаясь тем, как играет с нашим любопытством, — но это всего лишь предварительная встреча. Мы внимательно изучим все части вашего предложения, и, скорее всего, если издательство покажет себя с креативной стороны и предложит что-то действительно интересное, его пригласят во второй тур.
Затем она встала, и Айван… нет, Джеймс, напомнила я себе, последовал за ней.
— Было приятно познакомиться, — сказал он Дрю и пожал ей руку. — Надеюсь, у нас будет шанс поработать вместе.
— Я тоже. У меня столько идей, что можно сделать с вами — разумеется, в профессиональном смысле, — ответила она.
Он усмехнулся, но его улыбка не коснулась глаз.
— В этом я не сомневаюсь.
Дрю последовала за агентом, провожая ее до холла, и внезапно я осталась наедине с Джеймсом.
Я быстро собрала бумаги и засунула их в блокнот, пытаясь уйти как можно быстрее, но выходить первой было бы невежливо, а он, похоже, вовсе не спешил.
В горле встал ком.
— Джеймс? — позвала его Лорен из коридора.