Не успев подумать, что за сегодня никакой беды со мной не случилось, я вдруг увидела сидящего в блестящем чёрном Роллс-ройсе Ларского. И ладно бы он просто сидел, я спокойно прошла бы мимо и даже бровью не повела, но Ларский выглядел так, что вот-вот потеряет сознание или ещё что похуже.
— Александр Сергеевич, вам плохо? — спросила я, заглянув в приоткрытую дверь Роллс-ройса.
— Я… в порядке… — сдавленно произнес Ларский, дрожащей рукой оттягивая галстук.
Дыхание учащенное, на висках капли пота, кожа бледная, взгляд напуганный. В порядке? Очень в этом сомневаюсь…
— Александр Сергеевич, я же вижу, что вам нехорошо. Вы не сможете вести машину в таком состоянии. Давайте я позову…
— Не надо никого звать, — оборвал меня наш гендиректор.
— Да как не надо-то? — переживала я. Вид его мне совсем не нравился. Он словно вот-вот сознание потеряет или, чего хуже, копыта откинет. Он, конечно, злючий, но такой же человек, как и все. — Давайте я поведу! У меня права есть.
Ларский повернул ко мне свою посеревшую физиономию и злобно процедил:
— Госпожа Воробей…
— Я Соловей!
Прикрыв дрожащие от раздражения веки, Ларский произнес:
— Госпожа Соловей, будьте так любезны отстать от меня!
— Но вы тут сейчас скопытитесь! Вон, у вас уже весь лоб мокрый! — Я подняла руку, на которой висела сумка для ланч-бокса и указала пальцем на лоб гендиректора.
Сумка при этом качнулась и звонко ударилась о машину тем местом, где в ней лежал металлический термос.
— Упс… — произнесла я с извиняющейся улыбкой.
— ВОРОБЕЙ! — заревел Ларский, сверля меня покрасневшими глазами.
— Я Соловей! Анна Соловей! — обиженно воскликнула я. — Когда вы уже запомните!
— А зачем мне запоминать сотрудника, который постоянно лажает?? Я вас уволю на…
Не договорив, Ларский схватился за сердце и захрипел. Окончательно перепугавшись, я полезла в сумку за телефоном, чтобы вызвать скорую. Как назло, телефон я найти никак не могла, поэтому принялась вытаскивать все, что было в сумке, и кидать на колени гендиректора. Ларский, кажется, этого даже не заметил и продолжил помирать на сидении своего Роллс-Ройса.
— Ох, нашла! — воскликнула я после долгого поиска. — Сейчас позвоню 112, держитесь!
Взглянув на Ларского, я невольно открыла рот от удивления.
Во-первых, он перестал умирать, а во-вторых, распечатал пачку жевательного мармелада, что я кинула на его колени, и с остервенением поглощал его.
— Это для брата… — пролепетала я, глядя на то, как мармеладные мишки один за одним исчезают во рту Ларского.
Доев мармелад, он кашлянул в кулак и воззрился на меня.
— Хоть вы и ходячая катастрофа, но на этот раз меня спасли. — Ларский помахал передо мной пустым пакетиком. — Забудьте пока про увольнение.
— Спасла?.. — пролепетала я, глядя на пакетик в его руке.
Это что же получается: нашему злющему гендиректору по прозвищу «Тирекс» полегчало от мармеладных мишек?..
Да ну, быть не может!
Или может?..
Пробормотав Ларскому «до свидания», я отлипла от дверцы машины и медленно побрела к остановке.
Ощущение дежавю волной нахлынуло на меня. Мои извилины заскрежетали и…
— А КАКОГО ХРЕНА ТЫ НЕ СКАЗАЛ, ЧТО ОНИ В БАРДАЧКЕ ЛЕЖАТ??? — донесся до меня рев Тирекса.
Душа моя ушла в пятки, хоть я и понимала, что кричал он не на меня. Повернувшись, я увидела, что Ларский с кем-то разговаривает по телефону.
— Нет их там, — чуть спокойнее произнёс Ларский, проверив бардачок. — Да верю я, что ты клал. Наверно, в автосервисе кто-то вытащил и сожрал. Я их там всех засужу за мелкое воровство!
Скривившись и всей душой сопереживая бедным сотрудникам автосервиса, я решила поскорее удалиться с поля зрения Ларского, а то ненароком и сама под раздачу попаду.
Глава 7
В крайности — но только в крайности —
можно принимать и рискованные решения.
Люк де Вовенарг
— Твой начальник — мерзкий тип, что орёт на всех и вся, — взял и сожрал Тошкиных мармеладных мишек? — подняв одну бровь, уточнила Лена.
Я кивнула.
— Все так.
— Ну а что в этом такого? — пожал плечами Тоша, доедая оставшийся мармелад. — Я, может, тоже так и буду любить его даже в старости.
— Ну да, у всех свои заскоки, — подала голос Катя, которая сидела у нас второй час и уходить не собиралась. — Вот только я не могу понять, почему он сначала буквально задыхался, а потом съел мармелад и ему сразу полегчало. Что за целебные свойства, о которых мы не знаем?
— Может, у него сахар упал? — предположила я. — Какие вообще симптомы упадка сахара?
— Сомневаюсь, что тянет сожрать пачку мармелада за один присест, — скептически заметила Катя.
Мы все замолчали, слушая, как Тошка жуёт мармелад и шмыгает носом.
— Может, у него простой ПТСР и успокоится ему помогает жевательный мармелад, — сказала Лера, вставая из-за стола с пустой кружкой в руках.
— ПТ…что? — не поняла я.
— Посттравматическое стрессовое расстройство, — заумно произнесла сестра, моя кружку.
Я скосила озадаченный взгляд на Катю, и та пояснила:
— Когда от тревоги трепет так, что мама не горюй.
— А-а-а, — протянула я, размышляя над тем, что завтра на работе надо будет расспросить Никиту о болячках Ларского. Если, конечно, Подольский соизволит прийти.
Отставив в сторону кружку и сладости, Катя достала карты таро и деловито принялась их мешать.
— Ой, Катюш, а погадаешь мне на отношения? Хочу знать, когда ждать того самого, — захлопала глазками Лера.
Тошка закатил глаза и, взяв с собой кусок пирога, вышел из кухни.
— Лучше мне разложи на финансы, — потребовала я в надежде, что, возможно, карты подскажут мне, где взять деньги на вазу. — Или нет, лучше на выбор! Что из двух мне лучше выбрать.
Катя с явным недовольством посмотрела на меня и сказала:
— Не хочу тебе расклады делать. Опять один негатив выскочит, я потом от переживаний не усну. — Повернувшись к Лене, она с улыбкой сказала: — Сейчас тебе на отношения разложим.
Обидевшись на подругу, я тоже взяла кусок пирога и ушла к Тошке смотреть телевизор.
Следующим утром Никита на работе появился. В сопровождении собранного, аккуратного и чуть менее злющего Ларского.
— С выходом, — ухмыльнулась Никите Жанна, когда Ларский скрылся в своем кабинете.
— Ага, спасибо, — буркнул он, погрузившись в работу.
Вскоре пришёл Демидов, весело подмигнул Оксане, поздоровался с Жанной и Никитой и, подойдя ко мне, спросил:
— Как дела?
— Хорошо, а ваши? — Я смущённо оглядела коллег, но они даже не смотрели в мою сторону, погруженные в свои дела.
— Отлично! Братец не обижает?
— Нет, все хорошо.
— Если, что — я у себя. — Демидов ткнул указательным пальцем левой руки в сторону своего кабинета, подмигнул мне и зашёл к Ларскому.
— Тебя обидел Александр Сергеевич, пока меня не было? — тихо спросил у меня Никита.
Кинув взгляд на Жанну и Оксану, которые, казалось, были полностью поглощены работой и не обращали на нас никакого внимания, я помотала головой.
— Тогда почему Демидов задаёт такие вопросы? — не унимался Никита.
Я закусила губу. Говорить о том, как Тирекс кидался в меня сэндвичем мне не хотелось. Никита был другом Ларского и мог все ему рассказать, тогда Тирекс сочтёт меня ябедой и выгонит, а работа мне нужна — деньги за вазу не с потолка же брать.
— Все нормально, меня никто не обижал, просто…
— Просто?.. — Подольский явно был в нетерпении узнать, что случилось.
Кивнув на девушек, я быстро набрала ему сообщение: «Поговорим в обеденное время в кафетерии».
Прочитав сообщение, Подольский кивнул и до самого обеда больше не приставал ко мне с расспросами.
За двадцать минут до обеда Никита сорвался с места и убежал за едой для Ларского. Вернувшись с пакетом из того самого ресторана, где мы вчера разговаривали с Демидовой, Никита отнёс еду Ларскому и, выйдя от него, кивком головы указал мне на выход.
Вздохнув, я взяла телефон, кошелёк и последовала за Подольским.
— Ну и? — нетерпеливо дергая коленом, спросил он, когда мы купили по булочке с кофе и заняли свободный столик.
Добавив в свой кофе сахар, я размешала напиток, сделала глоток и спросила:
— У Ларского ПТСР?
Спросила просто так, не ожидая ничего. Хотела просто поинтересоваться, все ли нормально у Тирекса со здоровьем, но вспомнила заумное название и использовала его.
У Никиты глаза округлились настолько, что, казалось, можно было измерить диаметр его глазных яблок.
— Как…откуда… — пролепетал он. — Как ты узнала?
Что, ни в бровь, а в глаз? Серьезно? Ну офиге-еть!
— Увидела, — еле сдерживая свое удивление произнесла я. — Вчера в машине ему плохо стало. Хорошо, что у меня был мармелад жевательный.
— Мишками?
— Мишками.
— Ему только мишки помогают. Дурацкие жевательные мишки. Не могу понять, почему именно они. — Никита снял очки и потер лицо ладонью. — По началу я упорно не брал с собой этот мармелад. Думал, Саша сам сможет справиться с приступами, но нет. И когда…
— Стой, подожди, — остановила я Никиту, вспомнив кое-что очень и очень важное. — Недели три назад вы с Ларским случайно не летали в Чехию?
Удивление снова отразилось на лице Подольского. Такими темпами он, наверно, подумает, что я сталкер Ларского…
— Я просто летела с вами в одном самолёте, — поспешила пояснить я. — И видела, как ты искал мармеладных мишек. А ещё слышала, как орёт Ти…Ларский.
Никита вздохнул. Взгляд из удивленного стал усталым.
— Он не со зла, просто так снимает стресс.
— Ага, и сэндвичем в меня кинул тоже не со зла, — пробормотала я себе под нос.
— Да и кричит он за дело в основном, — продолжил Никита, не услышав моего замечания. — Я часто забываю ему по всем углам этот мармелад разложить. В сумки вмещается от силы две пачки, так он их просто так любит съесть, вместо полноценного обеда. А в офисе, в машине я запасы пополнять забываю. Дел всегда по горло и все не упомнить. Но, раз теперь ты тоже знаешь о его проблеме, вдвоём мы будем справляться лучше. Ты только не говори никому о его ПТСР. Даже если он тебя обидит. Не скажешь же?