– Откуда ты знаешь? – ахнула Забава, русалка склонилась ко мне и прошептала: – Генрих раскололся?
– Дождёшься от него! – фыркнула я и тут же прикусила язык: пока я сама не разобралась со своей новой способностью, о ней нельзя говорить даже Забаве! – Э… Кое-кто другой мне рассказал. Не важно! – Я положила лист между своим именем и волколаком. – Главное, инститор узнал, что Вукула готовит мне ловушку в Тремдише, и бросился меня спасать. – Ощутив прилив нежности, я невольно вздохнула: – Эх, если бы он сразу рассказал мне обо всём, то я…
– Не поверила бы ни единому слову, – авторитетно заявила Забава. Она окинула меня насмешливым взглядом и покачала головой: – Мара, ты сама только что сказала, что признала в Вукуле врага лишь после случая в Тремдише. Увидев, так сказать, всё собственными глазами. Ты бы стала обвинять Генриха в том, что он наговаривает на твоего бывшего, вывалила бы на инститора тысячу обвинений и наломала бы дров!
– Будто я и без этого не наломала, – мрачно буркнула я и, помотав головой, продолжила: – Итак, Генрих приехал в Тремдиш, но вёл себя тихо и аккуратно вызнавал обо всём, а Багира прикрывала меня. – Я вывела на новом листе имя зверуна и, держа его в руках, помрачнела: – Данья… Зверун предал некромага потому, что Вукула превратился в нечто посильнее мёртвого мага. Но Вукуле Данья была не нужна. Её миссия была лишь в том, чтобы заманить меня в ловушку, заставить отдать силу, и сгореть в синем пламени, спрятав все концы в воду…
Я рассеянно улыбнулась и положила листок в сторону.
– Вукула убил её, да?
– Возможно, – я пожала плечами. – Я видела лишь тушку кошки в пасти волка. Мертва ли она? А может, без чувств или притворялась, – не могу утверждать. Ясно только, что у неё теперь нет руки. – Я положила новый лист и вывела имя брата Генриха. – Джерт спит и видит, как остаться на месте Главы навсегда. Он так рвался занять то чудовищное зеркальное кресло, и, оказавшись в нём, стремится оставить всё, как есть… Раньше разглагольствовал о прогнившей системе, а теперь яростно поддерживает её.
Забава поджала губы и осуждающе покачала головой, а я двинула листок в правую сторону и вздохнула. Разглядывая эту «схему», думала о том, насколько же непросто Генриху вертеться в этом аду… особенно, если учесть, что я тоже добавляю масла в огонь.
– Так что всё это значит? – нетерпеливо спросила русалка. Она провела рукой над листами и пытливо посмотрела на меня: – Вукула жаждет мести, а Джерт закрывает глаза на нарушения?
– Думаю, всё сложнее, – медленно проговорила я. – Вукула лишил меня силы, а не жизни. И, если предположить, что он и не собирался меня убивать, а лишь хотел уничтожить последнюю из даймоний, то… – Я встрепенулась: – Знаешь, у меня в голове постоянно крутится одна фраза. «Комитет – это лишь организация. И, как любую организацию, её можно изменить». Сказал ли её Вукула? Не могу точно вспомнить. Но если это его слова, то… – Я, покусывая нижнюю губу, ещё раз пробежалась взглядом по именам и, подхватив последний, написала на нём имя некромага. Положив лист на пол между именами Главы Комитета и его брата, закончила свою мысль: – То он вознамерился разрушить Комитет! Первая часть – лишить инститоров такого козыря, как даймония, и для этого использовал некромага…
– Не знал, что у ведьмы ещё и мозги есть!
Услышав насмешливый голос Генриха, я вздрогнула и хмуро посмотрела на стоящего в дверях инститора. Хотела ответить на его издёвку привычной колкостью, но, вспомнив то, что прочувствовала не так давно через зеркало, сдержалась. Генрих не стремился меня унизить или оскорбить, теперь я понимала это. Сказанное – своеобразный корявый комплимент. Увы, для моего сурового избранника даже это требовало немалых усилий, ведь наши отношения, по сути, его первые.
– Ты ещё многого обо мне не знаешь, инститор! – буркнула я.
– Уверен в этом, – искренне ответил Генрих, выразительно посмотрел на болтающуюся на одной петле дверь и спросил: – Но сейчас мне хотелось бы узнать, кто взял штурмом наш офис…
– Скорее, вырвался на свободу, – невольно рассмеялась я и, ощущая волнение, переспросила: – Так мои размышления верны?
Генрих подошёл к нам и, присев на корточки, с удовольствием рассмотрел разложенные листы с именами. Протянул руку и ткнул пальцем в один из них: прямоугольный ноготь Генриха царапнул имя Джерта.
– Точнее, чем у него, – вздохнул инститор и хитро покосился на меня: – И когда ты успела поумнеть? Похоже, что вместе с силой тремдишевских ведьм, к тебе перешли и их мозги…
Я возмущённо вскрикнула и ткнула его кулаком в бок так, что инститор, не удержавшись, уселся на пол и рассмеялся. Забава, не обращая внимания на наши выкрутасы, подхватила листок, который я положила последним.
– А это кто? Э… о… – Она щурилась и моргала, словно из тёмного помещения вышла на залитую солнечными лучами улицу. – Вроде понимаю, что буквы знакомые, но в слово они не складываются, словно абракадабра какая-то!
– Это истинное имя некромага, – ответила я. – После того, как стала его невестой, оно возникло в голове, но произнести его так ни разу и не смогла. Написать получилось, но, похоже, никто, кроме меня, не может это прочесть… То есть, меня и ещё шести невезучих девчат из Тремдиша. – Обернулась к Генриху и спросила: – Кстати, как они? И где?..
– Они с Олдриком, – отстранённо ответил инститор. Я заметила, что его взгляд его прикован к листу в руках Забавы. Он требовательно протянул руку, и русалка отдала Генриху бумагу, которую тот спешно сложил несколько раз и сунул в карман. – В городском доме Аноли.
Я удивлённо воззрилась на инститора:
– Ты же торопился отвезти их в Крамор! Почему передумал?
– Пришлось на ходу менять план, – хмуро ответил он.
Подхватил ручку и нарисовал на листе со своим именем ещё несколько, среди которых я увидела Аноли, Олдрика и Ханка.
– Те, кому ты можешь доверять, – прокомментировал Генрих, и, когда я недовольно скривилась, внимательно посмотрел на меня: – Какие бы отношения не связывали тебя с этими людьми, они никогда не пойдут против Комитета. Но многие инститоры, и даже некоторые хранители, как попугайчики повторяют каждое слово Джерта. Ужесточают получение лицензий, увеличивают взносы… А потом искренне удивляются, почему нелегальных ведьм становится всё больше, как и работы у инститоров. Им уже некогда заниматься порядком применения магической силы. Расследовать крупные преступления попросту некому: инститоры в мыле гоняются за слабенькими, но юркими знахарками!
Генрих написал на листе с именем Джерта несколько имён и вздохнул:
– Самые ярые и непробиваемые! Чтобы показать им последствия, я хотел предоставить доказательства неправильной политики Комитета…
– В смысле? – я растерянно моргнула: – Что может доказать этим индюкам кучка перепуганных бывших ведьм?
Инститор ткнул пальцем в имя Вукулы и мрачно произнёс:
– То, что в столице растёт оппозиция, и чем больше будет недовольных, тем быстрее Комитет прекратит своё существование.
– Не понимаю! – раздражённо воскликнула я.
– Я поспешил с выводом о твоих умственных способностях, – саркастично ухмыльнулся Генрих, и я едва сдержалась, чтобы не запустить в него бутылочкой из-под любовного зелья. Но улыбка быстро исчезла с его лица, и инститор сурово спросил: – Как ты думаешь, к кому идут те, кто не смог получить лицензию и вынужден ежедневно рисковать своей жизнью?
Спина похолодела: до меня, наконец, дошло, что Генрих имеет в виду.
– Всего лишь организация, – прошептала я и быстро посмотрела на инститора. – Пришло время перемен! Это точно слова Вукулы. Стражи охраняли чужие тайны, а теперь они охраняют тех, кто остался без лицензии.
– Хотите сказать, – пролепетала бледная Забава, – что в Дубовой роще собирается армия недовольных Комитетом ведьм?
– Не только ведьм, – серьёзно кивнул Генрих. Он пристально посмотрел на меня и проговорил: – Я получил сообщение от Ханка, что уже прошёл слух об исчезновении силы у последней из даймоний. Сначала, я хотел отвезти тебя и девушек в Крамор, собрать Комитет и, предоставив доказательства, раскрыть хранителям коварный план Вукулы, но потом передумал.
– Почему? – опередила меня Забава.
– Потому что это длинный путь, который может как укрепить Комитет, так и окончательно его развалить. Я подумал, что проще и быстрее дать Вукуле надавить на хранителей и, когда он будет уверен, что победа за ним, поймать волколака!
– Проще всего поймать охотящегося зверя, когда всё его внимание сосредоточено на жертве, – хитро проговорила я, и у Генриха на лице появилось растерянное выражение: – Он не заметит, что сам угодил в ловушку. – Невинно похлопала ресницами и мягко спросила: – Правильно поняла?
Инститор коротко кивнул, но взгляд его стал колючим, и я, поёжившись, пожалела о своей выходке.
– Раз слух распространился в Краморе, – задумчиво проговорила Забава, – значит, кто-то из инститоров уже на стороне Вукулы. Привези ты Мару, это сразу стало бы известно в Дубовой роще, так?
Генрих сухо кивнул, а я потёрла гудящие виски и уточнила:
– Так значит, нам остаётся только ждать, что произойдёт? Но если Вукула действительно рискнёт напасть на Крамор? Он ведь может потребовать голосования за новый Комитет и, некоторые инститоры поддержат волколака. Он даже может стать новым Главой!
– Скорее, он попытается стереть Крамор с лица земли, – усмехнулся Генрих. – Уничтожить всю систему лицензирования.
– Полное отсутствие контроля, – пробормотала я. – С одной стороны – мечта! С другой – беспредел и хаос… – Я подняла глаза и, с надеждой взирая на инститора, спросила: – Ты же не допустишь этого?
– Разумеется, – мягко улыбнулся Генрих и серьёзно добавил: – Главное заманить Вукулу на территорию Крамора, и там убить.
– Но у тебя нет лицензии, – воскликнула я и вновь прижала руки к губам, проклиная свою несдержанность: Генрих может догадаться о моих новых способностях, и тогда не смогу помочь, поскольку инститор не допустит, чтобы я использовала свою силу без лицензии. – Так ведь? Ты говорил, Джерт почти перестал их выдавать.