Ощутив, как от эйфории, которая накрыла меня пушистым облаком, зашумело в ушах, подняла руки и замирающим от волнения голосом спросила:
– Показать?
– Нет! – одновременно крикнули мужчины, а Генрих, сунув мне в руки пакетик, добавил: – На, лучше надень это!
Я вытащила длинные чёрные перчатки и тут же натянула их, с удовольствием расправляя пальцами маслянисто-гладкий шёлк: магическое увечье было надёжно скрыто от посторонних глаз. Настроение подскочило до отметки «отлично»! В этот миг всё было хорошо: брат жив-здоров, Забава с девчатами… И договора, сдерживающего нашу страсть, не существовало! Лукаво покосилась на профиль инститора и улыбнулась: Генрих ещё не знает об этом, пока постараюсь не прикасаться к охотнику, чтобы не испортить предстоящий сюрприз!
– Ну, – с энтузиазмом воскликнула я: казалось, мне сейчас по плечу свернуть пару-другую гор, – поехали ловить некромага и освобождать нашу злую птичку!
Генрих недовольно покосился на меня:
– Сколько оптимизма у ведьмы. Это не к добру…
Я лишь загадочно улыбнулась и, прикусив нижнюю губу, чтобы сдержаться и не завизжать в предвкушении счастья, опустила глаза. Взревел мотор, и автомобиль тронулся с места. Олдрик поднёс сотовый к лицу и тихо проговорил:
– Ни звонков, ни сообщений. Времени было достаточно, чтобы купить несколько телефонов.
– Значит, наши подозрения верны, – коротко кивнул Генрих и прибавил газу.
***
Я с усилием подтянула отвисшую челюсть. Не отрывая восхищённого взгляда от трёхэтажного особняка из чёрного камня, тихо присвистнула и протянула:
– Это и есть «дом» некромага? Больше похоже на замок…
– Не свисти, – оборвал меня инститор.
– Денег не будет? – хмыкнула я.
– Возможности их потратить, – буркнул Генрих и наградил меня своим коронным тяжёлым взглядом: – Вспомни, как некромаг оживил Багиру… Или хочешь познакомиться с мёртвой живностью мага?
По спине пробежался холодок: Генрих, возможно, прав. Даже если Севир предпочитает жить на кладбище, он не бросит свой дом на произвол судьбы… и воров. Наверняка, здесь есть какие-то охранные мерзости… Или просто мерзости для охраны. Надо быть осторожнее. Я, беспокойно оглядываясь, шагнула к охотнику и легонько уцепилась за край его безрукавки. Генрих в ожидании хранителя перебирал пальцами по рукояти меча. Не отрывая взгляда от распахнутой двери дома, нетерпеливо постукивал по заасфальтированной дорожке носком ботинка. Наконец, в тёмном проёме заалели одежды хранителя: Олдрик отрицательно покачнул головой и приглашающе махнул рукой. Генрих сухо кивнул:
– Идём!
– А как же живность? – беспокойно огляделась я.
– Если бы что-то было, – уверенно ответил Генрих, – мы бы уже об этом знали. – Он оглянулся и, увидев, что я всё ещё недоверчиво топчусь на месте, неожиданно мягко улыбнулся: – Мара, не бойся. Я же с тобой.
– А кто тут боится? – нервно ответила я и, сжав кулаки, пошагала к дому. Но с каждым шагом в груди возрастала ноющая боль. Словно зарождающийся кашель от лёгкой простуды. У самого порога, задыхаясь, прижала руки с груди. – Генрих… я не могу! Меня словно душит что-то.
Инститор схватил мою руку и заглянул в глаза:
– Что именно? Как душит?
Я неопределённо махнула рукой и отступила на шаг: дышать стало капельку легче, и сердце забилось ровнее.
– Словно все внутри сжимается, – пролепетала я, глядя на инститора. – Может, это какая-то магическая защита? Мне не подойти к дому, кажется, я просто задохнусь.
– Я ничего не чувствую, – озадаченно проговорил Генрих и внимательно посмотрел на меня: – Или это действует только на ведьм?
Я отступила ещё на пару шагов и, ощущая, как становится всё легче, пробормотала:
– Да я вроде уже не ведьма… Но если так, то странно: некромаг то ловит ведьм, то отгоняет. И вот ещё что меня беспокоит: зачем он приглашал в свой дом, если знал, что мне в него не войти?
– Он лишь предложил приют тремдишевским ведьмам, которые потеряли свою силу, – напомнил Генрих. – Возможно, они зашли бы без проблем. Как и мы с Олдриком…
– Что такое? – приближаясь, спросил Олдрик. – Давайте быстрее! Следов пока не нашёл, но стоит осмотреть и другие этажи…
– Мара не может, – ответил за меня Генрих и многозначительно посмотрел на хранителя: – Она задыхается.
Олдрик перевёл на меня озадаченный взгляд и приподнял брови.
– Я всё проверил, никаких заклятий на дом не наложено, нежити не обнаружено… Как именно задыхаешься?
– Словно заболеваю, – просипела я и, прокашлявшись, дотронулась до грудины: – Вот здесь становится тяжело.
Олдрик опустил взгляд на мою грудь, и я неуютно поёжилась, а хранитель вдруг шагнул ко мне и сорвал с шеи кулон.
– А если так?
Я ощутила себя настолько лёгкой, словно мне подарили крылья, и я уже готова взлететь над землёй. Видимо, это отразилось на моём лице, поскольку мужчины слаженно кивнули. Олдрик покрутил в пальцах маленькую амфору с воспоминаниями.
– Интересно, – пробормотал он. – А вот я ничего не ощущаю. Генрих?
Он передал кулон охотнику, и инститор, повесив его себе на шею, покачал головой.
– Ничего. – Он схватил меня за руку и увлёк в сторону дома: – Идём.
Я уныло побрела за ним: хоть дышать теперь ничего не мешало, но в дом заходить совершенно не хотелось: кожа на груди, к которой соприкасался кулон, ныла, словно от лёгкого ожога. Неловко замерла перед дверью: сердце забилось гулко и неровно, будто стояла у края пропасти.
– А можно, я тут подожду? – жалобно спросила я и, виновато покосившись на Генриха, смущённо улыбнулась: – Почему-то мне дурно от одной мысли, что придётся переступить порог этого дома… Не могу объяснить, почему. Можете считать, что я боюсь!
– Мара, – терпеливо проговорил Генрих. Он положил руки мне на плечи и заглянул в глаза: – Я обещал тебе, что больше не оставлю одну. Будь рядом, и всё будет хорошо. Ты мне веришь?
Я благодарно сжала его руку и, глубоко вдохнув, шагнула в дом с чувством, словно нырнула в тёмную холодную воду. За порогом сжалась от нового приступа паники, но ничего не произошло. Ни грома, ни молний… Генрих ободряюще улыбнулся и увлёк меня к тёмной деревянной лестнице.
– Олдрик осмотрит подвал, а мы пробежимся по верхним этажам.
Страх отступил, и его следы таяли быстрее клочков тумана под ярким солнцем. Я шагала за инститором и уже вовсю крутила головой, с любопытством рассматривая старые картины на стенах, поблёскивающие перламутровым блеском статуи, да красивую антикварную мебель…
– Здесь так… чисто! – тихо протянула я. – Не похоже на заброшенный дом.
– Угу, – отозвался Генрих.
Он приоткрыл очередную дверь и быстро осмотрел комнату. Ощущая, как остатки страха покинули меня, я подошла к широкому окну и выглянула во двор. Тёмный дворик, окружённый кряжистыми деревьями, показался смутно знакомым. Силясь вспомнить, откуда, наморщила лоб и прислонилась носом к холодному стеклу. Взгляд упал на груду камней, наполовину скрытых густой листвой, и спина вмиг похолодела: уж очень похожи они на ритуальные камни стражей…
– Дубовая роща! – воскликнула я, и в коридор выскочил Генрих. Я покосилась на меч в его руке и перевела взгляд на встревоженное лицо охотника: – Генрих, смотри! Тут растут волшебные дубы!
Инститор, поняв, что мне ничего не угрожает, опустил меч и подошёл к окну.
– Действительно, – пробормотал он. – Волшебные дубы не так-то просто вырастить. Впрочем, помимо стражей, это могут и некромаги. Другое дело, зачем ему это…
– Для защиты дома, – отмахнулась я. – Гораздо интереснее, почему здесь лежат ритуальные камни стражей!
– Нет, – покачал головой Генрих. – Для защиты нужно было окружить саженцами весь дом, а некромаг посадил деревья только на заднем дворике. Но ты права: эти камни тут явно неспроста.
– Генрих! – Мы оглянулись на запыхавшегося Олдрика: хранитель размахивал алыми одеждами, словно флагом. – Нашёл! Одежда Аноли…
Инститор метнулся к Олдрику и выхватил платье из рук хранителя. Я услышала тонкий протяжный звук и, обернувшись к окну, заметила, как резкий порыв ветра дёрнул ветви дубов, открывая взгляду огромных размеров хищника.
– Там! – вскрикнула я и, тыкая пальцем в стекло, повернулась к мужчинам: – Волк! Я видела живого волка у камней!
Платье Аноли выпало из рук Генриха и с шуршанием замерло у его ног огромной кровавой кучей. Я посмотрела на алую ткань, бросила короткий взгляд в окно и нервно рассмеялась:
– Нет! Ты же не подумал, что некромаг заставил Аноли стать стражем? Он же под воздействием любовного зелья! Не зоофил же он… Надеюсь.
Олдрик вдруг сорвался с места, и Генрих бросился за ним. Я вприпрыжку побежала по ступенькам, стараясь не отставать от них, а сердце забилось так быстро, что снова начала задыхаться. Неужели, это возможно? Неужели, некромаг действительно принудил Аноли превратиться в волка? Бедный, бедный Лежка! Второго стража он не переживёт…
Олдрик распахнул дверь и выскочил из дома, Генрих не отставал от хранителя, а я вдруг ощутила удар такой силы, что меня отбросило к противоположной стене. Замерла в углу и, прижав руки к пульсирующему болью лбу, застонала.
– Мара? – Генрих бросился ко мне и, опустившись на колени, помог приподняться. Коснулся кончиками пальцев ноющей шишки и зло рявкнул: – Ослепла? Чего косяки бодаешь?!
Я недоверчиво посмотрела на дверь: неужели, так смешно промахнулась и действительно врезалась в косяк? А казалось, что бегу за инститором…
– Горе моё, – проворчал Генрих и, подхватив меня за талию, повёл к выходу: – Почему с тобой всегда одни проблемы?
Молча пожала плечами, размышляя, как же так случилось, как уперлась во что-то. Генрих продолжал тянуть меня вперёд, но я не могла и с места сдвинуться, но ощущаемой преграды при этом не видела. Перевела взгляд на инститора, который спокойно сквозь эту невидимую стену мог проходить.
– Мара, не упрямься, – нетерпеливо проговорил Генрих. – Надо спешить, Олдрик наверняка уже у дубов…