Жаль, что у нее нет возможности почитать один из будущих загадочных романов Джессики Райнхарт.
Применив титаническое усилие, Берри Григсби заставила себя снова закрыть глаза.
«Леди Барбара» продолжала свое путешествие.
Глава 4
Берри вынуждена была спросить:
— Кто-нибудь еще слышал странный шум прошлой ночью?
— О, я слышу странный шум каждую ночь, — ответила Гленнис Хэмметт, сидевшая рядом с Берри за завтраком. — Он исходит из ноздрей того джентльмена, что сидит слева от меня, и представляет собой чудесную серенаду.
— Для тебя все, что угодно, моя дорогая, — рассмеялся Гален Хэмметт, поднося ко рту кусочек ветчины на вилке. — Я знаю, как ты скучаешь по музыкальным вечерам в клубе «Сторк».
— Спасибо за это, дорогой, но, боюсь, твой стиль проведения музыкальных вечеров вышел из моды вместе с варварами.
Гален наклонился вперед, чтобы одарить Берри иронично-возмущенным взглядом, пропитанным стариковским весельем, а затем, ничего не сказав, вернулся к своей утренней трапезе.
— Что за странный шум? — За столом напротив Берри сидел Кой Чендлер, который вошел за десять минут до нее. Остальные еще не появились.
— Звук был такой, словно на палубу прямо над моей головой упало что-то тяжелое. Я не знаю, который был час, но, должно быть, очень поздний.
— Хм, — Чендлер потер челюсть. — Может быть, я действительно что-то слышал. Помню, я внезапно проснулся, но достаточно быстро снова заснул. — Чендлер посмотрел на повара. — Мистер МакКиг, яйца вкрутую уже готовы? — Он просил два еще при входе.
МакКиг оторвался от своей работы достаточно надолго, чтобы бросить на Чендлера недобрый взгляд.
— Я дам вам знать, — буркнул он со своим невнятным акцентом.
— Я должен вам сказать, мисс Григсби, что спас вас прошлой ночью, — признался Чендлер.
— В самом деле? Каким же образом?
— Холлидей, Диксон и я играли здесь в «Ньюмаркет» после одиннадцати. Я направлялся в свою каюту, когда увидел, как кто-то стоит с лампой у вашей двери. Подойдя чуть ближе, я разглядел, что это был он. Ну… вы понимаете. Он.
— О, да, ужасный «он»! — воскликнул Гален, точно зная, о ком идет речь.
— Вдвойне ужасный, — подтвердила Гленнис.
— Да, — кивнул Чендлер. — Я видел, как он заносит кулак, чтобы постучать в вашу дверь.
— Есть одна вещь, которую я терпеть не могу, — нахмурился Гален, — это насилие по отношение к невинным дверям.
— В общем, я окликнул его, чтобы спросить, что он там делает, — продолжил Чендлер свой рассказ, — и он тут же опустил кулак. У него был такой вид, как будто… я не знаю… он смутился или что-то в этом роде. Я сказал ему, что ему не стоит никого беспокоить в такой поздний час, особенно вас.
— Что ж, спасибо вам за это, — медленно кивнула Берри.
— Полагаю, он вернулся в свою каюту. Я тоже вернулся к себе и не видел его после этого. Но, прежде чем он ушел, он спросил меня кое о чем, чего я до сих пор не могу понять. — Чендлер сделал паузу, чтобы отхлебнуть кофе, который передал ему МакКиг.
— Не стоит так обрывать столь интригующий рассказ, молодой человек, — укорила его Гленнис. — О чем он вас спросил?
— Он спросил, не я ли оставил ему записку.
— Записку? — нахмурилась Берри. — Он сказал еще что-нибудь?
— Я ответил ему, что не понимаю, о чем речь, вот и все.
— Не совсем все. — Гален снова наклонился вперед, чтобы бросить острый взгляд на Берри. — Могу я поинтересоваться, почему мистер Гулби собирался постучать в вашу дверь после одиннадцати часов? У меня сложилось впечатление, что вы просили нашего капитана, скажем так, отвадить его от дальнейших попыток общения с вами.
— Вы имеете в виду, прижать его сильной рукой? — хмыкнул Чендлер.
— Именно так. Хотя, кажется, что сила его хватки ослабевает после того, как все двери закрываются, а шторы задергиваются. Так что могло от вас понадобиться мистеру Гулби?
— А разве не очевидно? — спросила Гленнис с сардонической улыбкой. — Дорогой, ты выдаешь свой почтенный возраст.
— Простите мое любопытство, мисс Григсби. Вчера вечером в моей чашке было слишком много рома. Или слишком мало. Я заглажу свою вину сегодняшним угощением.
Берри почувствовала, как к ее щекам приливает легкий румянец.
— Могу поклясться вам, что Гулби не был приглашен в мою каюту, и я…
Понятия не имею, чего он хотел, — собиралась закончить она, однако осеклась. Ведь у нее была догадка, чего он мог хотеть. Он был все так же встревожен возможной кражей.
— У меня нет намерений приглашать его и в дальнейшем, — сказала она.
— Однако это озадачивает, не правда ли? — Гален сложил свои тонкие пальцы домиком. — С какой стати мужчине пытаться постучать в вашу дверь поздней ночью после того, как вы и другие дамы дали ему понять, что ему следует держаться подальше?
— Я рада, что мне не нужно об этом беспокоиться, — усмехнулась Гленнис.
Гален приобнял ее.
— Я очень четко сказал ему не преследовать эту прекрасную, элегантную и утонченную леди, которая является светом моей жизни и зеницей моего ока.
Она искоса посмотрела на него.
— Ты забываешь, что мы оставили Астрид дома, — сказала она и поцеловала его.
— Яйца вкрутую, — возвестил МакКиг, кладя яйца в керамическую чашку перед Чендлером.
— Обожаю, — расплылся в улыбке тот.
Берри доела последние кусочки своего завтрака и покинула камбуз, поприветствовав Диксонов, которые пришли ей на смену.
В своей каюте Берри оделась потеплее, чтобы подышать свежим воздухом на палубе. Задумавшись, она решила, что попала — как говаривала ее бабушка — в щекотливое положение. Она не хотела, чтобы кто-то заподозрил ее в тайных встречах с Роуди Реджи, а ее отказы счел лишь притворством.
Но… что это была за записка?
Что бы это ни было, она ведь должна быть подписана.
Стоит ли Берри спросить Гулби об этом? Нет, конечно же нет! Она не хотела вовлекаться в его дела. Его мысли о том, что за ним наблюдают, все еще казались ей лишь фантазиями. Наверняка эту слежку выдумал его собственный воспаленный разум.
Поднявшись по трапу в носовой части судна и выглянув на палубу через люк, Берри увидела небо, все еще затянутое густыми облаками и серое море. Пронизывающий ледяной ветер с мокрым снегом безжалостно ударял ей в лицо. Но на палубе по правому борту примерно посередине корабля стоял монстр.
Однако это был знакомый монстр. Она много раз видела Моргана Стаута в его черном пальто из медвежьей шкуры с капюшоном. Из-за пальто его размеры казались еще более чудовищными.
Берри ухватилась за страховочный канат и осторожно двинулась с его помощью по блестящим ото льда доскам палубы. Во время своего продвижения она заметила, как Стаут сгибается. При его размерах удивительно, как ему удалось согнуться пополам. Наклонившись, Стаут повозился с чем-то на верхней части своего ботинка.
— Доброе утро, — поздоровалась Берри, подойдя к нему.
Стаут, верный своим привычкам, не ответил. Он рассматривал то, что держал в руке в перчатке.
— Вы что-то нашли? — поинтересовалась Берри.
Она подумала, что снова не дождется ответа, но голова в капюшоне повернулась к ней. Стаут поднял изогнутый предмет длиной примерно с палец.
— Осколок стекла, застрявший во льду, — сказал он. — Я наступил на него и услышал хруст. — Он поводил им туда-сюда перед своим выступающим носом. — Это от фонаря. Чувствую запах китового жира. И следы сажи видно. — Он подался вперед, держась свободной рукой за страховочный трос, пока «Леди Барбара» выполняла свой опасный маневр на надвигающейся волне. — А вот, где он разбился. Видите след сажи на поручне?
Берри придвинулась ближе, так же крепко держась за канат. Там, куда указал Стаут, она разглядела едва заметное темное пятно под бледной белой пленкой.
— Чей-то фонарь разбился здесь прошлой ночью. Вчера его здесь не было, потому что я каждый день выхожу на палубу после обеда. Упражнение, видите ли. — Он одарил ее своей версией улыбки, которая, по правде говоря, больше напоминала пугающую гримасу.
— Я слышала шум прошлой ночью. Как раз где-то здесь, — сказала Берри. — Мне показалось, что что-то упало на палубу, но… по звуку казалось, что этот предмет намного тяжелее фонаря.
— В самом деле? — Губы здоровяка поджались, и его голова задвигалась из стороны в сторону. Глаза что-то искали. — Меня интересует вот что: где остальная часть фонаря?
— Возможно, член экипажа случайно сломал свой фонарь? А остальное забрал?
— И оставил битое стекло на палубе? Сомневаюсь, что капитан Стоунмен одобрил бы подобную небрежность. И почему бы не поднять стекло, пока оно не покрылось льдом? — Стаут подтолкнул носком ботинка заиндевевшее скопление осколков под собой. — Я рискну предположить, что сюда вмерзли стекляшки поменьше. Если бы кто-то изучил толщину льда, можно было бы сказать, что фонарь был разбит прошлой ночью. Вероятно, в поздний час. Интересно, не правда ли?
— Просто чья-то неуклюжесть, вот и все, — покачала головой Берри.
Стаут ничего не сказал, продолжая рассматривать осколок. Подняв взгляд, он ответил:
— Совершенно верно. Чья-то неуклюжесть. — И он бросил осколок в волны. — Простите, мисс. Я продолжу прогулку.
Он отошел, крепко держась за красный канат. Берри осталась на месте, рассматривая пятно сажи под наледью на перилах. Имело ли это какое-то отношение к тому, что она слышала прошлой ночью? Берри подняла глаза и увидела двух членов экипажа, работающих на такелаже наверху. Должно быть, это была неприятная работа в такой непогожий день, но такова уж была тяжкая доля моряков.
Возможно, прошлой ночью кто-то из матросов уронил свой фонарь, и тот разбился, только и всего.
Но Стаут был прав: Стоунмен бы не одобрил подобной небрежности. Судя по тому, что Берри видела, капитан «Леди Барбары» лелеял свой корабль и содержал его