гда можно ожидать первого снега в декабре.
На эту тему Мэтью тоже решил промолчать. Он сосредоточился на еде и просто слушал, что говорят остальные. Вскоре он обнаружил, что неловко ерзает на стуле, потому что то и дело становится объектом пристального внимания Зои Смит, чьи темные глаза возвращались к нему снова и снова. Казалось, она почти не обращала внимания на своего будущего мужа. Найвен продолжал рассказывать о своей светской жизни в Бостоне, которая ему явно нравилась и к которой ему не терпелось вернуться. Во время этого рассказа он любовно коснулся руки Зои, но не получил в ответ никакой реакции.
Ужин закончился, Уикс убрал посуду, и в столовую вошла Рут Бейнс, чтобы справиться о том, всем ли понравилась еда. Она получила комплименты от всех, включая Мэтью. Рут была невысокой женщиной лет сорока пяти с вьющимися каштановыми волосами с проседью. Как и говорил Харрис, она действительно прихрамывала.
Мэтью извинился и, пока все пили чай, решил удалиться в свою комнату к книгам. Уикс развел новый огонь в камине, чтобы отогнать холод, который начал проникать в поместье с приходом заката. Мэтью стянул одеяло со своей койки и устроил себе небольшое уютное гнездышко рядом с очагом. В отблесках костра и при свете своего фонаря он снова погрузился в чтение «Тита Андроника». Однако у него не получалось как следует сосредоточиться. Его мысли постоянно возвращались к полуразрушенной хижине с новым навесным замком. Так заброшено это место или нет? И этот замок… такой же, как висит на балконных дверях в спальне Форбса, разве нет? Имеет ли это значение? Разве большинство навесных замков не выглядят одинаково? И все же Мэтью не оставляла мысль, что на той хижине замок был почти новым. Это было любопытно.
Мэтью пришло в голову, что один из способов что-нибудь разузнать — это вернуться на торговый пост и спросить, не значится ли в бухгалтерской книге что-то о недавно купленных навесных замках. Как только он пришел к этому выводу, ему стало чуть легче вернуться к Шекспиру, поэтому пару часов он провел в мире, который, на самом-то деле, был жестче и порочнее реальности. Ему бы точно не хотелось жить в таком мире. В сценах пьесы встречалось насилие, отрезание языка, ампутация рук и даже две отрезанные головы, запеченные в пирогах. Вот и все, что надо знать о цивилизованности театра XVI века. Ужасно думать, что что-то подобное может происходить и теперь, две сотни лет спустя.
Мэтью отвлекся от чтения, подбросил в огонь новых дров из запаса, взял одеяло и забрался на койку. Хотелось надеяться, что этой ночью сон будет более спокойным и полноценным, чем прошлой, однако Мэтью не рассчитывал на такую милость Морфея.
Он постарался устроиться поудобнее, отгоняя от себя навязчивую мысль о том, что он вляпался по уши. Вскоре его должны были попросить подписать свидетельство, подтверждающее ослабленное психическое состояние Форбса… если не хуже — ведь могли попросить признать, что он и в самом деле сошел с ума. Харрис и Найвен с помощью своих адвокатов аннулируют соглашение о продаже, подписанное братом, возьмут под свой контроль «Тракстон-Компани» и… что потом? Продадут ее сами, тем самым лишив Форбса средств к существованию? Мэтью представлял, что, если дело дойдет до борьбы за власть в компании между Харрисом и Найвеном, последний обязательно проиграет. А что с Блуждающей Мэри? Когда Форбс окажется в бедламе, будет ли она по-прежнему приходить к нему? Действительно ли он балансирует на краю безумия? Или все-таки нет?
Мэтью знал, что скоро ему вручат документ и перо с чернильницей. Что он будет делать, когда это произойдет?
Его тяжелые размышления прервал какой-то шум.
Откуда он доносился?
И вот снова: тихий скрипящий звук…
… и, когда в коридоре повернули ручку, его дверь начала открываться.
Мэтью сел. Фигура с фонарем в руках проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь. В красноватом свете фонаря Мэтью увидел, кто это был.
— Могу я узнать, что вы здесь делаете? — спросил он.
— Я услышала, как кто-то ходит туда-сюда возле моей комнаты, — сказала Зоя. Ее голос дрожал. — Я не хочу сейчас оставаться одна.
— Тогда вам следует пойти к Найвену. Я не думаю, что вам стоит находиться здесь.
— Найвен внизу. Сегодня он дежурит у двери, — резко сказала она. И тут же голос стал нежнее: — Пожалуйста, позвольте мне побыть с вами еще немного.
Мэтью встал. Он был полностью одет, за исключением ботинок. На Зое был длинный фланелевый халат в клетку, застегнутый до подбородка, и все же…
— Думаю, Найвен будет против этого визита, — сказал Мэтью.
— А Найвену обязательно знать?
Этот вопрос застал Мэтью врасплох. На несколько секунд он испугался, что слова и голос не повинуются ему, когда он будет отвечать — настолько настойчивой выглядела Зоя.
— Я джентльмен, — сказал он, стараясь держаться как можно спокойнее, — и не привык к тому, чтобы в моей комнате появлялась женщина, помолвленная с другим мужчиной. Кстати… который час? — Он проверил свечные часы с помощью новых фитилей, которыми снабдил его Уикс. Судя по отметкам, было почти четверть двенадцатого.
— Для меня еще рано. Я, можно сказать, ночной человек. Найвен будет внизу до двух, после него очередь Харриса. — Она подошла к камину и протянула руки, чтобы согреть их. — Здесь становится так холодно и сыро. Я ненавижу это место и не могу дождаться возвращения в Бостон! — Она бросила на Мэтью быстрый взгляд, но тут же отвела глаза. — Тебе не обязательно отшатываться от меня, дитя, я тебя не укушу.
Он понял, что сдался под ее настойчивостью.
— Вы… ты можешь остаться на десять минут, — сказал он.
— Мои десять минут могут не совпадать с твоими. — Она потерла руки и пробормотала что-то на родном языке.
— Что это значит? — спросил Мэтью.
— Это значит, что ты — странная птица. Ты боишься меня?
— Я боюсь разгневанных женихов, у которых может найтись пистолет.
Зоя усмехнулась.
— Если бы Найвен когда-нибудь выстрелил из пистолета, он бы оторвал сам себе ногу! Чтобы тебя успокоить, скажу: я не задержусь надолго. Но я говорила правду, когда сказала, что кто-то ходил туда-сюда возле моей комнаты. Я открыла дверь и выглянула в коридор, но там никого не было. Пришлось закрыть ее и вернуться на свою жалкую койку, и тут шум начался снова. Туда-сюда… туда-сюда…
— А шум не сопровождался звоном волочащихся цепей и стонами?
Она бросила на него испепеляющий взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на пламени.
— Ты веришь, что Форбс видит дух Мэри, или нет?
— Я еще не пришел к однозначному выводу.
— Может, и так, но, я полагаю, моральные выводы ты уже сделал.
— Поясни, что ты имеешь в виду, пожалуйста.
Зоя снова улыбнулась, ее темные глаза сверкнули в свете камина.
— Я мало о тебе знаю, но у моего дедушки была поговорка. Я переведу ее для тебя: Время не идет на пользу робким. И я думаю, ты именно такой. Робкий.
Эта девушка, что, собиралась наброситься на него? Мэтью был готов ко всему. Впрочем, может, у интереса Зои была совсем другая причина?
— И какой из братьев тебя сюда подослал? — осмелился спросить Мэтью, предательски краснея. — Харрис или Найвен?
— Ни тот, ни другой. Я говорила тебе: кто-то… или что-то… ходило по коридору возле моей комнаты. Я не хочу сейчас оставаться одна. Найвен внизу, где еще холоднее, чем здесь, а войти в комнату Харриса мне бы и в голову не пришло, учитывая состояние Симоны. Так что я здесь.
— Симона, — повторил Мэтью, стараясь направить этот странный корабль к более безопасному берегу. — В каком она состоянии?
Зоя постучала себя по лбу кончиком ногтя.
— Здесь — слабая. В остальном с ней все в порядке, но она в это не верит.
— Полагаю, она не была такой до того, как вышла замуж за Харриса?
— Понятия не имею. Я знаю-то их всего несколько недель. Мы познакомились, когда Харрис приехал в Бостон, чтобы увезти нас с Найвеном сюда, в этот ужасный склеп. — Она вздернула подбородок. — Ты не ответил на мой вопрос прямо. Ты веришь, что Форбса посещает призрак Мэри? Даже у такого робкого парня, как ты, должно быть свое мнение.
— Я не эксперт по призракам, как и по душевным заболеваниям. И, говоря о робости, не могла бы ты сейчас покинуть мою комнату и позволить мне немного поспать?
Зоя не сдвинулась с места.
— Я верю в мир за пределами нашей реальности. В место, которое мы не можем увидеть. Я не знаю, реально ли Форбса посещает призрак, или он попросту сошел с ума — кстати, Найвен и Харрис уверены в его безумии. Но в стране, где я родилась, мы не относимся легкомысленно к миру духов. Только не после того, как нам рассказывают историю о Бабе Яге.
Мэтью уже собирался переспросить: «О ком?», но воздержался, потому что понял, что ему поведают эту историю вне зависимости от того, хочет он ее слышать или нет. Забыв обо всяких приличиях, Зоя подошла к койке, сняла с нее одеяло и использовала его, чтобы устроить себе гнездо рядом с камином, как это сделал Мэтью.
— Ты решила переехать в мою комнату? — спросил он, теряясь от раздражения.
— О Бабе Яге, — начала Зоя, игнорируя его возмущение, — мне рассказывал еще мой дедушка. А ему — его дедушка, и так до самых древних времен. Все в моей стране знают это имя и боятся его.
— И кто это? Сборщик налогов?
— Ужасная лесная ведьма, — ответила Зоя. — В ней заключены две личности: та, что помогает путнику и благословляет его, и та, что обманом приводит его к гибели. Она может дать надежду и отнять ее. И, о да, она зазывает заблудшего ребенка в свой дом, может преподнести ему ценные дары, а может приготовить его в печи.
— Уверен, это отличная история, чтобы дети не гуляли по русским лесам. Разве у вас в стране в лесах не бродят волки?
— Баба Яга может быть волчицей, — сказала Зоя. Она смотрела на потрескивающие дрова в огне, ее голос стал вялым и мечтательным. — Каждый ребенок знает: нельзя подходить близко к дому Бабы Яги, который кажется заброшенным. Там она поджидает и строит планы, как бы сварить неосторожных детей в своем черном котле.