е обязательно в Уфе. Увлеченно развивая идею, Садков обратил внимание, что дядя Коля - человек не слишком образованный. Почерк у него корявый, словно писал маленький ребенок. Более того, текст письма засорен простонародными словечками вроде "захочете", "назначут", "в таком разе", и к тому же "вы" повсюду написано со строчной буквы. Последний довод большинству осотовцев показался неубедительным, поскольку они и сами так писали, но Антон Петрович продолжал: - Наконец, большинство случаев феноменального свойства проявлялись в результате черепно-мозговых травм. Поэтому стоит разослать циркуляр органам здравоохранения Поволжья и Приуралья - пусть составят списки людей старше сорока лет, обращавшихся за медицинской помощью по поводу сотрясения мозга, ушибов головы и тому подобных случаев. С сомнением прищурившись, Кольцов, который по образованию был врачом, перечислил еще десяток разных повреждений мозга, включая всевозможные опухоли и врожденные патологии. Затем пессимистически добавил, что так называемый "Николай" мог получить травму и год назад, и в прошлом столетии, то есть неизвестно, сохранились ли медицинские записи о его болезни. Вера, к которой начал возвращаться охотничий азарт, решительно отмела сомнения: из письма нетрудно было понять, что способность к ясновидению появилась сравнительно недавно "после одного неприятного случая". Поэтому, уверенно сказала она, следует искать среди тех, кто был травмирован за последние годы. Впрочем, печальная участь комиссара Шифера слишком напугала капитана Кольцова. Поэтому Андрей составлял ориентировку очень осторожно, старательно выкинув любые упоминания о ясновидении. Территориальным органам НКВД разослали указание искать провокатора старше сорока лет, который составлял тексты с нападками на Советскую Власть, социалистический строй и вождей большевистской партии. Кроме того, не исключалось, что профессия подозреваемого связана с длительными отъездами из Уфы, либо кратковременными приездами в башкирскую автономию. Возможное имя Николай и давняя причастность к Чапаевской дивизии упоминались скороговоркой, как маловероятная гипотеза.
В начале сентября башкирские чекисты разоблачили подпольную организацию местных националистов, состоявшую из бывших кулаков, торговцев и враждебно настроенных буржуазных интеллигентов. На допросах арестованные подтвердили факт распространения ими машинописных листовок с призывами к борьбе против существующего строя. После соответствующего нажима злоумышленники чистосердечно сознались, что отправили также письмо с угрозами по адресу наркома внудел Н.И.Ежова. Чуть позже такие же показания дал арестованный по другому делу старикашка, при Временном правительстве занимавший пост товарища прокурора одного из районов Уфы. На этом расследование прикрыли, так что лишь Садков помнил про ясновидящего, который предлагал свои услуги, но не встретил понимания. Но вот наступил день 29 сентября, когда в Мюнхене встретились Гитлер, Муссолини, Чемберлен и Даладье. Едва газеты сообщили о подписании пакта, дающего добро на отчленение Судетской области, Антон Петрович потребовал возобновить поиск феномена, абсолютно точно предсказавшего Мюнхенский сговор. Спустя три недели, ближе к концу октября, из канцелярии наркомата переслали в ОСОТ очередное послание от дяди Коли. На конверте опять-таки стоял почтовый штемпель башкирской столицы.
Второе письмо.
Начальнику особого отделения НКВД
Товарищи чекисты!
Признаюсь, я был несказанно рад прочитать вашу заметку в газете. Прошу извинить за опоздание с ответом. Поверьте, я не забыл вас и тоже надеюсь на встречу. Жалко, слов нет, что Красная Армия не захотела иметь со мной дела. Только не в том главное. Написал бы раньше, но мое новое чувство показывает слишком неясное будущее. Поэтому пришлось подождать, пока появится ясность. Хочу объяснить, как это происходит. Изредка - 1-2 раза в месяц, иногда чаще, иногда реже - я будто падаю в обморок, и перед глазами появляются очень живые картины. Часто слышен голос диктора, который объясняет, что происходит. Прямо как в кино. По-моему, очень часто это и есть кино, только снятое через много времени спустя. То есть иногда я вижу самого себя, но иногда - фильмы, документальную кинохронику. Сегодня утром мне показали войну между никому не известными странами: Израиль и Объединенная Арабская Республика. При этом войска Израиля захватили город Иерусалим и Суэцкий канал. Несколько дней назад я видел другую войну. Она начнется через год. Наша армия разгромит японцев около монгольского озера Халхин-Гол. Скоро немцы нападут на СССР. Фашисты пошлют на нас 4 танковые армии - по 1000 машин в каждой. Потусторонний киномеханик прокрутил для меня несколько разных фильмов про эти события. Я уже давно понял и вам хочу объяснить - может быть много разных дорог в будущее. Вражеское наступление можно отбить, если РККА организует противотанковые части. Это бригады специальных противотанковых пушек, по 100 орудий в каждой. Они смогут преградить дорогу танкам. Одна беда: надо еще успеть во-время расставить эти пушки на нужные места возле границы. Прочитав известное письмо чапаевцев, я вдруг увидел, как в Уфу нагрянет целая облава из НКВД. Главным у них был довольно дикий горец. Судя по петлицам, полковник. Это был уже не фильм. Я словно бы стоял рядом с чекистами. Они говорили, что служат в особом отделении. Одного из них звали Егор Воронин. Ему отдавала приказы женщина по имени Вера Ивановна. Одним словом, товарищ красный маршал Ворошилов не захотел поговорить со мной. А ведь на этот счет у меня было два разных видения. Нарком мог не отдавать мое письмо в НКВД, а лично поехать в Башкирию и через газету назначить мне встречу. Тогда многое случилось бы иначе. Но Климент Ефремович поступил неверно, Господь ему судья. Поэтому я пишу прямо вам. Не считайте меня врагом. Я всей душой хочу помогать своей стране. Но очень боюсь, не поверит мне Советская Власть, упрячет в тюрьму. Или просто пулю в затылок пустит. Потому буду скрываться до поры и до времени. Жду следующего письма от соратников Василь Иваныча Чапаева в "Советской Башкирии" за 20 ноября.
Всегда ваш, Дядя Коля. 7/X-38.
Москва. 28 ноября 1938 года.
- Итак, ни у кого не должно оставаться сомнений, что так называемый "дядя Коля" - действительно ясновидящий! - провозгласил Антон Петрович.- Пора начинать большую охоту. Пассивно ждать следующего письма - неразумная тактика. - Иголка в стоге сена... - Не скажите, Андрюша! - Старый контрразведчик был полон решимости.- У нас набралось достаточное количество наводок. Он повторил свои прежние догадки относительно личности феномена. Все осотовцы уже слышали эти соображения прежде, но теперь, изложенные последовательно, доводы Садкова составили строгую систему указаний, вселив уверенность в небезнадежности розыскных мероприятий. Феномен был пожилым беспартийным жителем Башкирской АССР, либо соседней области. Возможно, в гражданскую войну воевал в тех же местах - например, в составе 25-й стрелковой дивизии под командованием легендарного Чапаева. Политически наивен, плохо представляет задачи различных государственных органов. Работает где-то в глуши и только изредка имеет возможность побывать в Уфе. Человек он не слишком образованный, хотя, безусловно, начитанный, поэтому письма составлены коряво, но с избытком пафоса. Кроме того, очень может быть, что пресловутый дядя Коля имеет травму головы или какую-нибудь болезнь мозга. - Вероятный набор профессий: лесник, егерь, геолог, сельский фельдшер, нефтяник, экспедитор, заготовщик,- напористо говорил Антон Петрович.Думаю, найдется не так уж много людей, которые бы отвечали перечисленным признакам. Несколько сот, может быть, тысяч. - Наверное, вы правы,- вяло согласился Кольцов.- Только для такой работы потребуется очень много людей, которых никто не даст. Сами понимаете, что сейчас творится. Руководству не до нас. Конечно, они понимали. На прошлой неделе НКВД возглавил Берия. Самым же смешным в этой ситуации оказалось то, что Ежова перевели на должность, предсказанную мистическим дядей Колей - в наркомат водного транспорта. И в тон их пессимистическим раздумьям зазвонил телефон. Строгий голос велел капитану Кольцову явиться к новому начальнику главного управления.
Уже три месяца в аппарате НКВД и особенно ГУГБ продолжалась чистка, ежовские выдвиженцы пачками переселялись в подвалы Лубянки и лефортовские камеры. Поэтому к кабинету руководителя госбезопасности терзаемый худшими предчувствиями Андрей подходил на негнущихся ногах и с жутко колотящимся сердцем. Однако не набросились на него оперы-телохранители, никто не срывал петлицы, не выворачивал руки, требуя сознаться в тайных сношениях с троцкистским подпольем или румынской сигуранцей. Даже не приказали сдать партбилет и личное оружие. Комиссар госбезопасности Всеволод Меркулов довольно любезно предложил капитану присесть, обращался по имени-отчеству и принялся расспрашивать о работе ОСОТ. Постепенно Андрей успокоился, подробно перечислил удачные операции. Начальник ГУГБ явно заинтересовался и был настроен благожелательно, хотя видно было, что некоторые упоминания о пришельцах из космоса, чудовищах и необычных свойствах человеческого организма вызывают у него сомнения, поскольку слишком противоречат здравому смыслу. Забеспокоившись, что комиссар примет его за помешанного, Кольцов даже оговорился: дескать, вы можете не поверить, но все эти явления действительно имеют место и, безусловно, имеют материалистическую природу. Отмахнувшись, Меркулов равнодушно ответил: - Не волнуйтесь, я вам верю. Имеете ли вы представление, что до революции тем же делом занималась военная контрразведка? - Так точно, Всеволод Николаевич. Так называемое Девятое отделение. Сохранилась часть архивов этого ведомства, а наш старейший сотрудник капитан Садков служил в Девятом. - Отлично,- Меркулов одобрительно покивал.- Говорите, у вас есть хранилище для предметов неземного происхождения? - Так точно, товарищ комиссар второго ранга. Предметы неземного и необъяснимого происхождения. - Эти устройства действуют? - Да... во всяком случае, некоторые. Хотя мы не понимаем, как именно они действуют. Начальник главка откинулся на спинку кресла, задумчиво разглядывая капитана тяжелым взглядом. После неприятно затянувшейся паузы он вдруг спросил о людях, проявляющих сверхъестественные способности. Кольцов стал увлеченно докладывать, перечисляя успешные операции ОСОТ. Однако Меркулов остался недоволен и, нахмурившись, произнес: -