Пьер ГрипариСемь плюс семь
ПРЕДИСЛОВИЕ
У известного французского писателя — современного прозаика и драматурга ПЬЕРА ГРИПАРИ есть книга веселых сказок. Как всякий сказочник, П. Грипари немного волшебник, умеющий превратить старую сказку в новую, а новую сотворить из чего-то, казалось бы, совершенно будничного.
А еще есть у П. Грипари книга коротеньких, но удивительно ёмких пьес-шуток. Их отличает неожиданность сюжета, они полны острых словечек и, вероятно, достаточно рискованных, на взгляд наших читателей, положений. Но все это написано весело, озорно, умно и поучительно.
Одна книга названа автором «Семь французских сказок», другая — «Семь пьес-шуток для детей». Когда обе они объединились под общей обложкой родилась как бы еще одна книга П. Грипари — «7+7», не значащаяся до 1992 года ни в одном каталоге.
Семь французских сказок
Иллюстрации О. КОМИНАРЦА
ГОСПОЖА ЧТО-УПАЛО-ТО-ПРОПАЛО
под ред. М. Кожевниковой
Жила-была на свете, может, даже не на этом, а на том, и не близко, а далеко, одна крестьянка.
Было у нее пастбище, и земля под пашнею, а для пахоты — муж-работяга, потому что ей хватало работы домашней. Домик был, в нем спальня, столовая, кухня с камином. Лошади, овцы, коровы занимали другую половину. По двору гуляли куры с цыплятами, утки с утятами, индюшки с индюшатами. Прохаживались индюки, прыгали кролики, в общем, сновало множество всякой живности. Трудилась хозяйка не покладая рук. Бегала, не чуя ног. Иначе никто с таким хозяйством управиться бы не смог. Но была она как на грех неряха, растрепа, недотепа, растяпа и растеряха. Ленилась наклониться, подобрать, что упало ленилась, про нее и поговорка сложилась: что упало — пропало.
Соседи даже имя ее позабыли: госпожа Что-Упало-То-Пропало — говорили.
Как-то раз ходила хозяйка на конюшню и занесла в дом соломинку на подошве. Лежит соломинка посреди кухни, удивляется, беспокоится, обижается:
— Мое ли дело быть сором?! Хочу обратно в конюшню или на скотный двор! Где хозяйка? Почему меня не подбирает?
И она принялась звать хозяйку:
Эй, хозяйка! Я — солома!
Мне совсем не место дома!
Я подстилка для коня.
В стойло отнеси меня.
Думаете, хозяйка ее вымела? Как же! Да она ее и не услышала!
Паф! — выпалило что-то в очаге. Занялось, разгорелось сырое полено, и из очага на кирпичный пол выскочила алая искорка. Искорка упала рядом с соломинкой, очень удивилась, заволновалась:
— Я боюсь лежать на полу! Я хочу обратно в очаг! Где хозяйка? О чем она думает?
Я же искра золотая,
Я в огне живу, сверкая,
Нету без меня огня,
Так верни в очаг меня!
Вы, конечно, подумали, что хозяйка ее заметила? Ничего подобного!
Хозяйка села за стол и стала лущить фасоль. Лущила она быстро-быстро и ссыпа́ла в большую миску. Рукой двинула, миску опрокинула, фасоль рассыпалась, и одна из фасолинок упала на пол. Покатилась, покатилась и остановилась возле соломинки и искорки.
— Что за безобразие! — закричала она. — Здесь ли мне место? Хочу обратно в миску! Там мои сестры! Где же хозяйка?
Ой, хозяйка, пожалей,
Подними меня скорей!
В миску вновь попасть позволь,
Я ведь вкусная фасоль.
Услышали ее вопли соломинка и искорка и посмеялись над фасолинкой. Они-то уже поняли, с кем имеют дело.
— Напрасно, подружка, стараешься! Нашей хозяйке не до нас.
А вы уж подумали, что хозяйка спохватится и станет искать фасолинку? Вот еще! Хозяйка дочистила фасоль, положила ее в чугунок и поставила на огонь, а про ту, что упала, и думать забыла. Села пришивать пуговицу к мужниной куртке. Взяла нитку, взяла иголку, стала вдевать в иголку нитку… На первый раз — неудача! «Ну, погоди у меня нитка-негодяйка!» — прошипела разгневанная хозяйка.
Взялась снова — опять промах! — «И игла противная, кривая!»
На третий раз нитка распушилась, ничего опять не получилось! — «Ах, они такие-сякие!»
Зато на четвертый раз — победа. Что сказала хозяйка? «Ура!»
Взяла хозяйка в одну руку куртку, в другую — пуговицу. А иголка с ниткой? Ясное дело, упали на пол и оказались возле соломинки, искорки и фасолинки. Иголка очень обиделась и возмутилась.
— Подумать только, на полу иголка! Валяется под ногами!
Посмотрите на иглу!
Мне не место на полу!
Я хочу к себе домой.
Где игольник мой родной
Услышали ее соломинка, искорка, фасолинка и расхохотались.
— Вы только послушайте! Что о себе возомнила! Не велика барыня! Чем мы тебе не компания?
А вы понадеялись, что хозяйка ее будет искать? Нет, хозяйка взяла новую иголку, оторвала новую нитку, вдела, пуговицу пришила. Раз пуговицы на месте, дело кончено честь по чести.
Вот тут-то иголка и поняла, что плохи ее дела, что лежать ей в углу на полу всю ночь, что некому ей помочь. Сделалось ей очень тяжко, она испугалась, бедняжка, но тут же встала и гордо-прегордо сказала:
— Мне все понятно! И я скажу вам вот что: вы можете оставаться здесь. А я с такой хозяйкой жить не намерена. Я отправляюсь путешествовать по чужедальним странам!
— Неплохая идея, сестрица! Мы тоже не прочь в дорогу пуститься! — воскликнула хором остальная троица.
И вот они все вчетвером отправились странствовать: впереди шагала соломинка, за ней порхала алая искорка, следом катилась фасолинка, а последней гордо-прегордо шествовала с длинной ниткой иголка, будто невеста в фате из шелка.
Шли они, шли и вдруг стоп — впереди бежит ручеек.
Для нас-то с вами ручеек забава, да и не ручеек даже, а так пустяк — канавка, но для наших крошек — страшная пропасть. Как же им перебраться на другую сторону?
Сообразила соломинка:
— Я — длинная, лягу поперек, вот вам и мостик. Шагайте по мне, будем все на другой стороне. Но прошу вас, идите поосторожнее, я же такая тонкая, нежная. Как бы не случиться беде, и вам не оказаться в воде. Бегите быстро, не останавливайтесь.
— Идет! — согласились остальные.
Соломинка легла поперек ручья, и искра побежала первой. А я вам уже говорил, что была она алая, пылкая, страстная и необыкновенно прекрасная. Увидела себя в ручейке, остановилась, восхитилась, залюбовалась…
Вы, конечно, догадались, что из этого получилось? Да, да, так оно и случилось: искорка спалила соломинку. Соломинка разломилась. Половинки упали в ручей, их унесло течение… В тот же миг послышалось — пшш! — и потухшая искорка пошла ко дну.
Видя такое горе, вы решили, что фасолинка разревелась? Напрасно! Ей стало смешно ужасно, и она захохотала. Хохотала, хохотала, пока не надорвала себе животик. Только теперь фасолинка заплакала горько-прегорько.
Плакала она не без толку, пожалела ее иголка, хоть и была она прегордая, но сердце у нее было доброе.
— Стоит ли так убиваться? Зашью тебе живот — и дело с концом.
Сказано — сделано: запихнула иголка всю требуху в щелку, а прореху зашила крепко-накрепко. Но нитка была черная, а фасолинка белая. Теперь вы поняли, откуда взялась белая фасоль с черным животиком, которую мы привыкли называть фасоль-мулатка. Да не огорчайтесь, пожалуйста, она ничуть не хуже белой. Я-то знаю, я ее ел!
Иголка зашила фасолинку и спросила:
— Знаешь, что я узнала?
— Что? — спросила фасолинка.
— Что мир очень велик, а мы маленькие-премаленькие. А когда тебе страшно, жить лучше под крышей. Пойдем скорей домой.
— Я-то согласна, но и дома нам жить опасно! — отозвалась фасолинка. — С такой хозяйкой беда…
— Как только придем туда, такие затеем штуки, что у хозяйки опустятся руки!
— Что это ты придумала?
— Увидишь!
Вернулись они на ферму и вот что сделали: иголка проткнула фасолинку, и фасолинка стала похожа на колесико, а иголка впервые в жизни обрела равновесие. Им стало очень весело! Они чувствовали себя настоящей адской машиной: забирались в шкафы, прятались под стопки платков, в складки платьев, прокрадывались под подушки, перины, матрасы, иголка кололась и не было от нее никакого спасу. Хозяйка от их проделок не взвидела света белого!
За фасоль она взялась,
В палец ей игла впилась,
Туфли стала надевать,
Укололася опять.
Чистить принялась картошку,
Ей игла впилась в ладошку.
Спряталась иголка в ванну:
«И в воде колоться стану!»
А в постели одеяло,
Словно кот, царапать стало.
Житье у госпожи-хозяйки стало хуже некуда. Но мало-помалу характер у нее стал меняться. Она сделалась внимательной и очень старательной. Смотрела по сторонам, по всем углам, здесь и там. Прислушивалась, принюхивалась. Терла, мыла, мела, убирала. Все свои дела в порядок привела и даже каждый день пыль вытирала.
Хотите верьте, хотите нет, но к концу лета хозяйки стало не узнать. Однажды, убирая полку, она нашла фасолинку и иголку. Иголку положила в шкатулку, а фасольку в похлебку, которую съели на ужин вместе с бараньей ножкой.
В деревне больше никто не звал нашу хозяйку госпожа Что-Упало-То-Пропало, ее стали звать матушка Метелка, матушка Выбивалка, матушка Чистим-Блистим, матушка Убери, матушка Подотри.
И если вы отправитесь туда, правда, неведомо куда: то ли на ближний свет, то ли на дальний, вы увидите сами, что у нашей хозяйки в доме чистота — ни пылинки, ни соринки, ни порошинки. Пол отмыт добела, хоть скатерть на него постилай, словно он не пол, а стол — садись да и угощайся.
Иголка живет да радуется. А фасолинка? Не могу сказать, не успел разузнать — довольна ли крошка бараньей ножкой?
У всякой сказки есть мораль
У этой тоже есть,
И мне ни капельки не жаль