Казаки с криками «ура», конные и пешие, перешли в атаку на поселок Ново-Черкасский. Под моим руководством остатки красноармейцев 3-го бат[альона] и конная разведка Московского полка без патронов бросились в контратаку с криками ура. Примерно в 50 саж[енях] от казаков я был ранен, лишился памяти, очнулся в избе, недалеко от места боя, выходное отверствие[1535] моей раны, сильно текла кровь, повязка и бинт кровь удержать не помогли. Молодая женщина со слезами передала свою белую нательную рубашку, видимо, подвенечную, сделав перевязку, отправили меня на перевязочный пункт в поселок Красногорский, где врач сделал перевязку, тут же отправили в гор. Оренбург. Подводчик вез меня, казак, Кабаев (старший), в г. Оренбурге был положен в военный госпиталь в комнату с мадьярами, прибывшими с Илецкого фронта, целой партией[1536] для ампутирования[1537] конечностей обмороженных. Отношение мадьяр ко [мне] был чрезмерно хорошее. Каждое утро мне на стол клали по одной папироске, хотя я был некурящий. Не понимая их язык, по внешности видел, что они очень сожалеют моему ранению. Я до сего времени не могу понять, почему каз[аки] отступили при всех выгодах для них. Нас было мало, патронов не было, орудия, снарядов тоже не было, на протяжении 20 саж[еней] по дорог[е] во время контратаки лежали убитые, раненые, больше 50 человек красноармейцев за продолжение 10 минут. Красноармейцы в те минуты проявили себя на редкость героями, увлекали друг друга.
Зам[еститель] команд[ующего] конной разведки 212 Московск[ого] п[олка] Рогожкин
ОГАСПИ. Ф. 7924. Оп. 1. Д. 211. Л. 43–43об. Машинопись.
Приложение 6
«Хотелось бежать назад без оглядки…». «Психическая» атака 2 февраля 1919 г. в Башкирии[1538]
За последние годы в изучении истории боевых действий периода Гражданской войны отечественной историографией достигнуты значительные успехи. Но до сих пор история Гражданской войны содержит немало вопросов, на которые даже специалисты не всегда могут дать ответ. Начиная с простого, на первый взгляд, вопроса о том, как именно проходили боевые действия в то время, какую роль играли в них технические средства воюющих сторон, какие чувства испытывали рядовые участники того или иного боя. То есть речь идет о своего рода микро-истории с элементами военного и психологического анализа. Помочь исследователям ответить на этот вопрос могут прежде всего источники личного происхождения: письма, дневники и воспоминания.
Публикуемый отрывок из воспоминаний поручика Л. Бобрикова достаточно ярко изображает одно из наиболее интересных явлений в тактике Гражданской войны – «психическую» атаку. И хотя существует точка зрения, что «психические» атаки – «миф, созданный спустя десятилетия по окончании войны»[1539], на наш взгляд, это название как нельзя лучше характеризует тот феномен, который изображен в публикуемом документе. Сам же термин – «психическая» атака – можно трактовать очень широко, ведь такой характер приобретает любая атака, содержащая элементы психологического воздействия на противника[1540].
Автор воспоминаний, поручик Бобриков, прошел нелегкий боевой путь. Участвовал в Первой мировой войне, сражаясь на Румынском фронте, затем, после развала армии, вернулся домой, под Казань. В 1918 г. поступил на службу в Народную армию Комуча. Служил в Спасском конном отряде и в отдельном батальоне охраны Ставки. Летом – осенью 1919 г. в результате отступления Восточного фронта белых попал на территорию Уральского казачьего войска, откуда через Каспийское море перебрался на Кавказ. Служил в белых частях на Юге России и, как тысячи других офицеров, в 1920 г. был вынужден покинуть Родину. Дневник с точным описанием боевых действий автору пришлось сжечь, чтобы развести огонь, еще во время похода к уральцам. Так что ход событий для написания воспоминаний ему пришлось восстанавливать по памяти.
Воспоминания под названием «От Колчака к Деникину» представляют собой 11 школьных тетрадей в линейку, текст которых написан в Болгарии в 1927 г. Воспоминания были переданы в Прагу, в Русский заграничный исторический архив. После Второй мировой войны они попали в Москву, где и хранятся до сих пор в собрании ГА РФ.
В данном отрывке речь идет об атаке бывшего отдельного батальона охраны Ставки под командованием капитана Сереброва и сотни казаков на части красных 2 февраля 1919 г. под Амидбаево, в Башкирии.
Вскоре после этого боя батальон был влит в состав 33-го Белорецкого горных стрелков полка и участвовал во взятии Стерлитамака (11 февраля 1919 г.), использовался как летучий отряд на наиболее тяжелых участках фронта.
Впервые нам пришлось столкнуться с красными у Амидбаево. Здесь произошел бой, очень удачный для нас. Нам дали какую-то казачью батарею (2 пушки), и мы пошли в наступление. Мы пошли в лоб, а в обход левого фланга красных пустили сотню уральцев[1541]. С трудом подвезли мы свои орудия и установили их на позицию. Солдаты наши вязли в снегу. Красные сделали себе окопчики из снега и ждали нас. Капитан Серебров отдал приказание не стрелять и идти молча, «ура» тоже не кричать. Мы двинулись вперед.
Красные тоже молчали. Здесь были их отборные и дисциплинированные части. Мы подошли уже на 1000 шагов – красные молчат…
Какая-то дрожь охватила меня. Долго ли будет продолжаться это молчание?..
Мы шли, взяв штыки наперевес. Приблизились на 800 шагов – красные молчали… Минута была жуткая: хотелось бежать назад без оглядки – так действовала эта убийственная тишина. В это время на санях по фронту проехал Серебров и говорил:
– Если красные начнут стрелять, вы идите молча, как шли…
Некоторые наши солдаты стали отставать и пятиться назад, но капитан Серебров подъехал к одному и выстрелил в него из револьвера: пуля просвистела мимо его ушей, и тот вернулся в цепь. После этого случая никто не захотел более оставаться сзади цепи.
Если у нас были напряжены нервы до крайности, то и красные чувствовали себя очень скверно: я видел, как некоторые красноармейцы покидали окопы и уходили назад.
Когда между нами и красными оставалось не более 400 шагов, кто[-то] у них выстрелил (не выдержал!), и вслед за тем послышались выстрелы и затрещали пулеметы. Мы молча шли вперед. Через две минуты красные бежали. У нас были убитые и раненые (человека 3 или 4 убитых и около 20 человек раненых). Когда красные повернули спины, мы открыли по ним огонь и, закричав «ура», кинулись вперед. В это время конница наша успела обойти красных и зайти им в тыл. Они встретили отступающих красных ружейным огнем. Красные сдали Амидбаево[1542], потеряв два пулемета и человек 10 убитыми и около 100 человек убитыми и ранеными. С их стороны действовало человек 600.
С нашей стороны – 500–550; у них артиллерии не было, у нас было две пушки, хотя они стреляли очень мало. Это было 2гофевраля. День этот почему-то запомнился мне. В Амидбаево нас очень радушно встретили татары; гораздо радушнее, чем в первый раз. Говорят, что большевики издевались над ними и производили грабежи. В Амидбаево стояли мы два дня и затем пошли дальше. Две роты пошли на Белорецк, а две на Стерлитамак.
ГА РФ. Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 253. Л. 33 об.–36. Подлинник. Автограф.
Чернила.
Приложение 7
«Целый день ничего не делаем…». Доклад о состоянии телеграфной роты штаба
Сибирской армии. 24 февраля 1919 г.
Генерал-квартирмейстеру штаба Сибирской армии
В[есьма] секретно
Штаб Сибирской армии
Начальник
в[оенно]-цензурного
отделения
24 февраля 1919 г.
№ 87
г. Екатеринбург
О деятельности телеграфной роты (по письмам)
Доклад[1543]
Целый ряд писем телеграфной роты штаба Сибирской армии свидетельствует, по-видимому, о полном отсутствии внутреннего порядка и дисциплины в роте. В доказательство привожу выдержки из наиболее характерных писем: «В роте занятий никаких нет, целый день ничего не делаем». В другом письме говорится: «Николаевского вина нет, а если есть, то продают вольно по 70 рубл… бл…ей здесь очень много… Наши ребята сколько раз приходили – отделают всей ротой и деньги не заплатят – выгонят.
Если деньги есть, то скучно здесь не будет, пошел в театр, подцепил на ночь, у ней на квартире за ночь берут 60 руб., да закупить кое-что ста рублей не будет». Адъютант роты пишет, что он занимается распространением языка «Эсперанто», имеет 15 учеников, времени свободного много, «ничего не делаю». Некто А. пишет своим знакомым, что если призовут кого-либо из его друзей, то чтобы обратились к нему – он всех их устроит в роту. «Службы никакой нет, не то что в пехотном полку».
Этих писем вполне достаточно, чтобы составить себе представление о том, что собою представляет телеграфная рота. Такой порядок в части мыслим лишь вследствие не отвечающего своему назначению состава и главным образом отсутствия самодеятельности и должной энергии начальствующих лиц в роте[1544].
Войсковой старшина Семенов
РГВА. Ф. 39736. Оп. 1. Д. 24. Л. 174. Подлинник. Машинопись.
Приложение 8
Из воспоминаний полковника Е.Э. Месснера «В Добровольческой армии»
Воспоминания видного военного мыслителя русской эмиграции, выпускника ускоренных курсов Императорской Николаевской военной академии, участника Белого движения на Юге России полковника Евгения Эд