был утоплен большевиками-матросами в Евпатории вместе с десятками других офицеров.
Утопленных постепенно выкидывало на берег моря, где сидели вдовы и дети, бросаясь к каждому выброшенному трупу и стараясь отыскать своих близких; только на третий день Цвиленева нашла там своего мужа, отвезла его в церковь и пригласила священника для отпевания; последнее собрало кучу большевистских баб, которые, увидев на покойнике положенный на него офицерский Георгиевский крест, решили выбросить «золотопогонную падаль» на свалочное место.
Защищая труп мужа, Цвиленева упала в гроб и тут же сошла с ума; это отрезвило красных мегер, и они молча ушли.
По рассказам лиц, успевших проскочить из Омска на Иркутск и Харбин, егерская бригада была развернута в дивизию и пополнена омскими шкурниками, насильно собранными по приказу Сахарова и Ко, окончилось это бунтом, убийством офицеров и дезертирством к красным. То, что было весной в корпусе Каппеля, нас ничему не научило; по-прежнему не понимаем, что сейчас принуждением уже не заставить верно себе служить.
6 декабря. Утром меня осадили жены, а вернее, уже вдовы офицеров образцовой бригады, части которой были укомплектованы большей частью из владивостокской офицерской организации полковника Волкова[1916].
Что я мог сказать обезумившим от горя женщинам; все, что был в состоянии сделать – это отдать распоряжение впредь до получения каких-либо точных сведений выдавать им полное содержание их мужей.
В заботах о довольствии войск все время натыкаюсь на возмутительное бездействие местных агентов Министерства снабжения; выясняется, что мои наряды по доведению всех тыловых магазинов до полной нормы, отданные Неклютину еще в начале августа, выполнены в самой ничтожной степени. Скверно то, что сейчас очень мало надежды наверстать потерянное время – слишком неблагоприятна и тревожна наличная обстановка; старая, хоть и очень плохенькая, омская административная рутина развалилась, а о новой ничего не слышно; это очень тяжело отражается на кредитных и продовольственных нарядах, а сейчас это главное.
В общем по этой части очень похоже на то, что происходило при катастрофах на фронте большой войны, когда на некоторое время высокие снабжательные инстанции куда-то испарялись, катились в более далекие тылы и до их там устройства нормальное течение всех снабжений прекращалось.
Приехал бывший управляющий Государственным банком Коншин[1917]; рассказывает, что в Чите под главенством Семенова-Мерлина, занимающего там командное положение, идет оживленная продажа японцам горных и лесных концессий; наши верхи получают крупные комиссионные (по выражению местных остряков, Чита сейчас иенизирована, идет иенизация).
7 декабря. В пути пропали вагоны с теплым обмундированием для войск округа, которые я самым решительным наскоком вырвал от местного уполномоченного Министерства снабжения; послал Станишевского с военной командой на розыски. Войска до сих пор в летней одежде, а морозы уже переваливают на второй десяток градусов. Часовые стоят на постах в фуражках и рваных сапогах; надо удивляться, как это до сих пор все не разбежались.
Наверху полное отсутствие власти; где Верховный правитель, сейчас не знаем, правительство где-то в пути. Иркутск ни на что не отзывается, вот что значит запоздалая эвакуация. Японское командование наотрез отказалось дать свой войска для охраны Сучана, в районе которого осталась одна только рота, а кругом хозяйничают партизаны; состоятельное крестьянство бросает дома и добро и бежит во Владивосток.
Сегодня у меня были старики из района Шкотова и Владимиро-Александровского; сказали, что узнали о моем приезде во Владивосток и решили просить помощи и заступничества. По их словам, партизанство зародилось здесь вследствие жестоких мер Иванова-Ринова и развилось из-за боязни репрессий и отсутствия законности, порядка и надежной охраны.
Они мне заявили под клятвенным поручительством, что если бы в их районах расставили эскадроны Приморского драгунского полка, к которому у них почему-то особое доверие, то они готовы чем угодно гарантировать, что партизанство быстро сократится и в нем останутся только беспокойные и преступные элементы, которые, не получая поддержки от остального населения, разбегутся или уйдут в северные области.
«А что касается наших деревенских парней, которые ушли в сопки или по озорству, или боясь наказания за разные дела против власти, – сказал мне новонежинский старожил, – то мы их сами за уши домой приведем; обещай только, что никакой расправы за старое не будет».
Все это, несомненно, правда, но как все это выполнить; Приморцы входят в состав Раздольненской бригады, состоящей на довольствии у японцев, и в особом к ним отношении, и мы не имеем права ею распоряжаться самостоятельно. Кроме того, одного полка на весь район партизанщины очень мало, а других надежных частей у нас нет; нельзя же отправить на Сучан инструкторские роты или морских гардемарин.
Ради спасения авторитета власти обещал старикам возможную помощь, а пока похлопотал по части отправки в их район хлеба, сахара и кое-каких товаров.
Имел очень тяжелое и острое столкновение с своим временным начальством. Розанов под напором Крашенинникова, поддержанного близким антуражем и местными жандармами, утвердил все смертные приговоры, вынесенные судом, разбиравшим дело восстания 17гоноября.
Я настоятельно уговаривал его этого не делать, ибо прошло уже более двух недель, а главное, Гайда передан чехам и не понес никакого наказания, а вся эсеровская головка, создавшая и начавшая восстание, бежала и вне нашей власти; при таких условиях бесчеловечно предавать смертной казни третьестепенных участников, сманенных и обманутых и, по сущности, бесконечно менее виновных.
Мой доклад не был уважен; из дальнейшего разговора выяснилось, что представители Семенова и Калмыкова настаивали на самой беспощадной расправе и грозили, что малейшее снисхождение будет сурово осуждено войсками; думаю, что эти настояния сыграли решающую роль.
По просьбе Розанова был вместо него на quasi-крестьянском съезде, выдуманном и организованном местными правыми дельцами, продолжающими играть старую волынку с разными вариантами союзов русского народа, Архангела Михаила и т. п.
Как и надо было ожидать, просидел около 1 ½ часов, слушая болтологию разных господ в сюртуках и крахмальных сорочках и забравшихся всамомделишных представителей кондового крестьянства и говоривших о всяких высоких, весьма отдаленных и сейчас совершенно не исполнимых планах и программах.
От имени главного начальника края пожелал съезду всякого успеха, но добавил, что настоятельно необходимо привлечь к исполнительной работе съезда настоящих деревенских людей и что вместо длинных речей и внушительных деклараций нам сейчас нужна самая напряженная и непрерывная работа по немедленному удовлетворению насущнейших и жизненных нужд и запросов крестьянства, дабы этим показать, что власть и центральные организации эти нужды знают, оценивают, готовы их удовлетворить и способны это сделать.
8 декабря. К партизанам перешла еще одна рота 34 полка, стоявшая на посту в заливе Св. Ольги. Если так будет продолжаться, то очень скоро мы останемся только при военной школе.
Чем больше вхожу с соприкосновение со старыми владивостокцами, тем больше поражаюсь количеством и качеством сплетен и лжи, наброшенных[1918] на репутацию и имя Розанова деяниями Кузьминского, Крашенинникова и Ко. Пытаюсь доказать личную непричастность С.Н. к этим грязным и сомнительным делам, но мои доводы встречаются с плохо скрываемым скептицизмом.
Удалось остановить заключение сделки местного уполномоченного Министерства снабжения, пытавшегося купить огромную партию маньчжурского зерна по 1,97 иены за пуд в то время, когда лучшая цена на рынке была 1,05 иены. Интересно было бы выяснить, сколько миллионов уже переплачено нами на сделках подобного рода.
Потребовал от всех командиров частей представить записки о нуждах их частей и о том, что надо для немедленного их удовлетворения. Прошу контроль дать на некоторое время нескольких опытных чинов для поверки хозяйственной отчетности во всех войсках и учреждениях округа. Те частные сведения, которые до меня доходят, даже с большой скидкой на неизбежные преувеличения, требуют принятия самых крайних мер. Виновато и большое начальство, которое не хочет и не умеет поставить как следует службу и довольствие войск, и войсковые начальники разных рангов, или сидящие сложа руки и ни о чем не беспокоящиеся, или же добавляющие к общему хаосу собственные атаманские замашки.
Очень характерное проявление мелкой атаманщины – это приказ командира бригады 9 Сиб[ирской] стр[елковой] дивизии, а теперь коменданта Владивостокской крепости полковника Томилко о назначении самого себя шефом своих полков с наименованием их «имени полковника Томилко» (повторение приказа Калмыкова о наименовании Хабаровского кадетского корпуса «Собственным атамана Калмыкова кадетским корпусом»).
В дни столкновения с союзниками Розанов сделал огромную ошибку, приказав привезти во Владивосток эту бригаду, стоявшую раньше в Хабаровске и Благовещенске и совершенно там разболтавшуюся, как в нижних чинах, так и в офицерах.
Показательным настроением командного состава бригады был вчерашний случай с Томилко; этот «атаманчик» не признает над собой никакой власти и отдает самые беззаконные распоряжения. Розанов долго терпел, но вчера решил вызвать автономного коменданта и отрешить его от должности. Тот прибыл к штабу округа в сопровождении конных и пулеметных команд и окружил ими здание и приказал в случае его задержки в штабе или его сигнала ворваться в штаб и всех там арестовать.
Это распоряжение сделалось известным почти одновременно с прибытием Томилко; у Розанова не было никаких средств противодействия, и пришлось ограничиться только словесными предупреждениями, принятыми весьма равнодушно, если не дерзко.