т заключения, а положение арестованных было более тяжелым). Еще 27 мая 1921 г. в Екатеринбургской губернии для борьбы с побегами заключенных была введена круговая порука, по которой за каждого бежавшего расстреливались 5 человек из его группы. В соответствии с этим приказом ГубЧК расстреляла 30 офицеров, которые отбывали наказание вместе с бежавшими. Многие из них о побеге даже не подозревали. Через несколько дней скитавшихся по деревням в поисках пропитания беглецов поймали, все они также были расстреляны[307].
Внутренние противоречия продолжали разъедать офицерство и на заключительном этапе истории Белого движения на Востоке России. Губительным стало наличие на Дальнем Востоке двух антагонистических группировок военных – каппелевцев (основной массы колчаковских войск, пришедших в 1920 г. в Забайкалье после Сибирского Ледяного похода) и семеновцев (войск атамана Г.М. Семенова, находившихся в Забайкалье). Вовлечены в этот затяжной конфликт были и многие офицеры. Поскольку за Семеновым стояли японцы, каппелевцы до некоторых пор не могли успешно противодействовать его сторонникам.
Из Маньчжурии в ноябре – декабре 1920 г. армия по КВЖД была переброшена в Приморье. Формально это была уже не армия, а люди, искавшие пристанища, однако в действительности армейская структура была сохранена, хотя командование было вынуждено находиться на нелегальном положении. Положение белых в какой-то степени облегчалось наличием в Приморье японских войск. На новом месте войска были расквартированы по линии железной дороги от Гродеково до Владивостока. Армия сохранила свою организацию, но оставалась практически без оружия, бездействовала и, находясь в постоянном контакте с местным населением, начинала разлагаться. Широкий размах приобрело пьянство. Несмотря на жесткие меры командования, направленные на укрепление дисциплины, справиться с процессом разложения частей было невозможно. Моральное разложение и пьянство коснулись и офицерского состава. К этому в отношении офицеров добавлялись сильнейшая политизация и интриганство. Из-за отсутствия оружия войска не могли противостоять не только партизанскому движению, но и обыкновенному бандитизму, широко распространившемуся в Приморье.
В результате переворота 26 мая 1921 г. во Владивостоке, совершенного силами армии, было свергнуто пробольшевистское Приморское областное управление Дальневосточной республики, и к власти пришло Временное Приамурское правительство под председательством С.Д. Меркулова. Армия после переворота стала получать оружие (при содействии японцев) и смогла приступить к своей первоочередной задаче – наведению порядка в Приморье. Переворот был одобрительно встречен в войсках как среди каппелевцев, так и среди семеновцев, но последние не спешили подчиниться новому командованию. После майского переворота атаман Семенов прибыл 30 мая во Владивосток на пароходе «Киодо-Мару», но сойти на берег ему запретили. Позднее атаман тайно нарушил этот запрет и уехал к верным ему войскам в Гродеково. Конфликт двух группировок внутри армии был столь глубоким, что иногда доходил даже до применения силы. В этой связи весьма показателен приказ командующего Гродековской группой войск генерал-лейтенанта Н.И. Савельева генерал-майору В.П. Малакену от 12 июля 1921 г., в котором предписывалось «пройти через Раздольное и никаких требований каппелевских комендантов не выполнять. Думаю, что Вашего отряда достаточно, чтобы Вас не арестовали. Имейте в виду, что японцы не позволят стрелять. В случае надобности на рысях выйдет Забайкальская казачья бригада…»[308] Столкновение произошло, были убитые и раненые.
Под давлением японского командования, не имея ни средств, ни былой популярности, Семенов был вынужден отступить и покинуть Приморье. Определяющую роль сыграла зависимость войск от финансовых возможностей той или иной группировки. Когда снабжение перешло к бывшему каппелевскому руководству, войска, в целом, смирились со сложившейся ситуацией. Тем не менее определенная внутренняя рознь между уже бывшими семеновцами и каппелевцами сохранялась и в 1922 г.[309], даже после того, как 14 сентября 1921 г. Семенов покинул Приморье, хотя период наиболее острых противоречий остался позади.
К лету 1921 г. положение Дальневосточной армии продолжало оставаться крайне тяжелым. В июне ее общая численность составляла от 12 до 15 тысяч человек[310]. Вся эта масса людей оставалась безоружной[311] и была морально надломлена бесправным и совершенно пассивным существованием на положении беженцев в течение полугода. Кроме того, как уже отмечалось, армия была расколота на два враждебных лагеря и не имела общего командования.
Полковник М.Ф. Воротовов писал в мае 1922 г.: «4 года прошло, как могучая волна восстания охватила Поволжье, Урал. И вот остатки сильной армии адмирала Колчака теперь в Приморье, несколько раз переформированные, продолжают свое существование. Сказать открыто, армия несет только лозунг, а все остальное, дисциплина, этика, порядочность, если не утрачено, то оставляет желать много лучшего. Взамен этого: мародерство, хищения, дезертирство, пьянство, разнузданность. Безусловно армия дошла до такого состояния благодаря небывалым условиям военной жизни. Ей много пришлось пережить и многое извинить. Офицерский состав за Гражданскую войну пополнился недоброкачественным элементом, благодаря производству из нижних чинов в офицеры за боевые отличия. Среди офицеров развелось много проходимцев, спекулирующих на добром имени офицера. Придет время. Восстанет из трупа Россия, и эта армия из Приморья донесет до сердца родной страны свою национальную идею, которую столько лет в лишениях и невзгодах хранила. И этим армия отряхнется от пыли, нанесенной на нее тяжелыми годами, и будет гордо держать в руках русское знамя»[312]. К этому времени численность офицерства в антибольшевистских формированиях на Дальнем Востоке сократилась до 3567 офицеров (по данным боевого расписания на апрель 1922 г.[313]).
С приходом в начале июня 1922 г. к власти генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса в армии стали осуществляться преобразования, направленные, прежде всего, на ее объединение. Значительно изменилась структура армии. Дальневосточная армия была переименована в Приамурскую Земскую Рать, полки – в дружины, а командующий – в Воеводу Земской Рати. Введением исторических наименований генерал Дитерихс, судя по всему, преследовал цель поднять дух частей напоминанием о событиях Смутного времени, однако эта мера была неоднозначно воспринята в войсках. После вывода из Приморья японских войск, 4 октября 1922 г. началось наступление Народно-революционной армии Дальневосточной республики на последний очаг антибольшевистского сопротивления на территории России. Выдержав 8–14 октября ряд ожесточенных встречных боев, Земская Рать оставила Никольск-Уссурийский (17 октября) и Владивосток (25 октября). До 1922 г. в антибольшевистских формированиях Востока России дослужили меньшинство офицеров. Остальные сдались в плен, эмигрировали или погибли.
Еще 6 марта 1918 г. произошла высадка союзников на Мурмане. Однако Северный фронт Гражданской войны образовался несколько позже, чем Восточный и Южный. Первые столкновения интервентов с советскими отрядами здесь относятся только к концу июня. С конца июля – начала августа 1918 г. стала формироваться Мурманская армия. Первоначально принцип комплектования был добровольческим, жалованье и паек предоставлялись британским правительством[314].
В Архангельске со второй половины июня 1918 г. действовало белое подполье. В ночь на 2 августа в городе в связи с приближением союзников произошел антибольшевистский переворот, образовалось Верховное управление Северной области (ВУСО) во главе с народным социалистом Н.В. Чайковским. Красные покидали город в панике[315]. Часть военспецов перешла на сторону белых. После освобождения Архангельска примерная численность войск союзников в этом районе составила 12 тысяч человек[316]. Под их руководством началось создание антибольшевистских вооруженных сил. При ВУСО возникло военное управление (с ноября 1918 г. – штаб командующего войсками Северной области). Командующий русскими войсками капитан 2-го ранга Г.Е. Чаплин находился в оперативном подчинении главнокомандующего всеми союзными вооруженными силами в России генерал-майора Ф.К. Пуля[317]. Вследствие дальности расстояний белый Север был изолирован от других антибольшевистских фронтов, не располагал необходимыми для ведения войны ресурсами и, если бы не поддержка союзников, вряд ли мог продержаться столь длительное время.
Источники комплектования офицерскими кадрами белых сил на Севере имели свои региональные особенности. Мобилизационный ресурс Северной области был невелик и оценивался всего в 25 тысяч человек[318]. Офицеры в Архангельской губернии были немногочисленны. По оценке С.В. Волкова, до мобилизации на фронт выступили до 200 офицеров[319]. Затем по проведенной мобилизации оказались призваны более 500 офицеров[320]. Белые провели призыв офицеров до 35 лет. В дальнейшем приток офицеров замедлился. Кроме того, уже осенью 1918 г. стало очевидно, что Северный фронт оказался второстепенным. Регистрация офицеров, проведенная постановлением главнокомандующего союзными силами от 20 ноября 1918 г.