[546] В дальнейшем ситуация практически не изменилась.
17 октября 1918 г. из оренбургских и уральских казачьих частей была образована Юго-Западная армия, командующим которой стал сам Дутов, уже в чине генерал-лейтенанта. Осенью 1918 г. по освобождении территории войска большинство казаков посчитали свою задачу выполненной и стремились разойтись по станицам, чтобы заняться хозяйством. Это, конечно, не способствовало успехам на фронте.
Одним из первых после омского переворота 18 ноября 1918 г. атаман Дутов признал власть адмирала А.В. Колчака, политическую позицию которого разделял. Однако именно Оренбургское войско больше других пострадало от последствий этого переворота. В Оренбурге противники Дутова и Колчака – деятели партии эсеров, лидеры национальных окраин и представители оппозиции Дутову в лице командующего Ташкентской группой войск полковника Ф.Е. Махина и атамана 1-го военного округа Оренбургского войска К.Л. Каргина готовили заговор против Дутова, одним из далеко идущих последствий которого могло стать воссоздание уже ликвидированного Комуча и раскол антибольшевистского лагеря на Востоке России. Случайно заговор был раскрыт, и вооруженный переворот не удался[547]. Однако впоследствии, в феврале 1919 г., башкирские части под влиянием участника заговора, лидера башкир А.-З. Валидова перешли на сторону красных.
На территории Сибирского казачьего войска главной движущей силой, освободившей этот регион от красных, были чехословаки, участники подпольных организаций и добровольцы (в ряды которых поступали и казаки), а самостоятельные казачьи выступления, по всей видимости, играли вспомогательную роль. В ряде центров таких, как Павлодар и Усть-Каменогорск, казаки совместно с подпольщиками приняли участие в свержении большевистской власти. Формировались станичные дружины, часть из которых была стянута в города. Разумеется, эти формирования носили самоохранный характер, не имея ни дисциплины, ни слаженности, ни цели бороться с большевиками за пределами не только войска, но и уезда. С освобождением своей округи такие отряды расходились по домам. Частично войсковой администрации удалось использовать дружинников в качестве территориальных частей, но для антибольшевистской борьбы эти формирования практически никакой пользы не несли. Помимо дружин самоохраны в войске существовали и партизанские отряды. Наиболее известны были отряды есаулов Б.В. Анненкова и И.Н. Красильникова, численностью в несколько сотен бойцов каждый. Эти отряды не были укомплектованы по принципу войсковой принадлежности, к популярным атаманам шли и казаки и неказаки, нижние чины и офицеры, учащаяся молодежь. Отряд Красильникова действовал в Западной и Восточной Сибири, отряд Анненкова – в Западной Сибири, на Урале, а позднее и в Семиречье[548]. Формировались и штатные казачьи части, сведенные к концу 1918 г. в отдельную Сибирскую казачью бригаду под командованием полковника А.И. Белова. Впрочем, в условиях отсутствия линии фронта вблизи войсковой территории мобилизационные усилия сибирского казачества в 1918 – начале 1919 г. нельзя назвать значительными.
В отличие от боевой работы, политическая активность представителей Сибирского войска была достаточно велика. Войсковая столица, Омск, стала уже в 1918 г. одновременно и столицей белой Сибири, что обусловило в определенной степени «придворный» статус сибирской войсковой администрации и офицерства. В июле 1918 г. на 4-м Войсковом круге Войсковым атаманом был избран генерал-майор П.П. Иванов-Ринов. Не случайно именно сибирские казачьи офицеры полковник В.И. Волков, войсковые старшины А.В. Катанаев и И.Н. Красильников составили ту самую «переворотную команду», которая 18 ноября 1918 г. привела к власти адмирала А.В. Колчака, ставшего Верховным правителем и Верховным главнокомандующим. Таким образом, представители сибирского казачества являлись не только одной из опор белого режима, но и движущей силой, приведшей к его установлению.
Семиречье к осени 1918 г. было изрезано линией фронта, впрочем, линия эта была достаточно условной, поскольку заставы и разъезды располагались в населенных пунктах. Как и другие войска, Семиреченское столкнулось с проблемой острой нехватки офицерских кадров. В декабре 1918 г. из района Семипалатинска в Семиречье прибыли части Партизанской дивизии Б.В. Анненкова (1800 штыков, 1770 шашек, 6 орудий). Задачей Анненкова была ликвидация красноповстанческого центра в белом тылу, в районе села Черкасского («Черкасская оборона»), а затем наступление на Верный. Однако анненковцы увязли в боях и до осени 1919 г. не смогли ликвидировать черкасскую группировку красных.
Семиреченский атаман А.М. Ионов в конце 1918 г. решил оказачить Семиречье, заселенное в значительной степени столыпинскими переселенцами и местным киргизским населением. Старожилы записывались в войско, однако крестьяне-новоселы выступили против. Подобная мера не привела к усилению войска, как рассчитывал Ионов, а лишь обострила и без того существовавшие противоречия. Кроме того, произошел конфликт между Ионовым и Анненковым, приведший в конце концов к решению Колчака отозвать Ионова из Семиречья.
Активное участие в Гражданской войне приняли и енисейские казаки. В июне 1918 г. они восстали на юге Енисейской губернии против большевиков, политики продовольственной диктатуры и контрибуций. В 1918 г. в Красноярске были сформированы 2 конных полка[549] и батарея, принявшие участие в боях на Урале и в подавлении восстаний в Сибири. Осенью 1918 г. началось минусинское восстание, которое сумели подавить небольшие казачьи отряды (в общей сложности до 600 человек), сталкивавшиеся порой с десятитысячными толпами крестьян. Кроме того, по инициативе штабс-капитана А.П. Кайгородова на Алтае в 1919 г. было создано Алтайское казачье войско, основу которого составил партизанский отряд капитана Д.В. Сатунина, ставшего Войсковым атаманом. Белые продержались в этом удаленном районе до весны 1921 г.
С освобождением от красных Восточной Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока возродились Иркутское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское казачьи войска. Летом 1918 г. прошла мобилизация казачьего населения Иркутской губернии. Основной задачей дальневосточного казачества стала борьба с партизанским движением в белом тылу. Одно из самых маленьких войск, Иркутское, смогло выставить один полк (численностью в разные периоды 480–660 человек[550]), Забайкальское войско выставило дивизию, Амурское и Уссурийское – по бригаде. 14 ноября 1918 г. был образован отдельный Восточный казачий корпус, а 8 декабря 1918 г. Г.М. Семенов провозгласил себя командующим Отдельной Восточно-Сибирской армией, объединившей формирования забайкальских, амурских и уссурийских казаков. Нельзя не отметить, что атаман Г.М. Семенов в своей политике ориентировался на Японию. Атаман опирался на лично преданных ему чинов Особого Маньчжурского отряда. В ноябре 1918 г. дальневосточные казачьи войска заключили союз и избрали Семенова своим Походным атаманом. При поддержке Японии, не заинтересованной в централизации власти в России, дальневосточные атаманы проводили откровенно сепаратистскую политику, получившую название «атаманщины».
Атаман Семенов позже других атаманов признал власть адмирала Колчака. 23 ноября 1918 г. он отказался признать Колчака Верховным правителем и предложил на этот пост кандидатуры генералов Деникина, Д.Л. Хорвата и Дутова. Возможно, это произошло под влиянием японцев, негативно воспринявших установление сильной власти на Востоке России. По другой версии имело место простое недоразумение. В связи с тем, что «переворотная команда» в Омске была предана весьма формальному Чрезвычайному военному суду (с целью легализовать переворот), в ходе которого оправдана, Семенов, не владея информацией, потребовал отмены суда и высылки обвиняемых в Забайкалье.
Попытка Колчака подчинить Семенова силой натолкнулась на серьезное сопротивление японского командования. Лишь к 25 мая 1919 г. инцидент был исчерпан. Семеновцы воевали против партизан на Амурском фронте, в Приморье и Иркутской губернии, не занимавшие штатных должностей офицеры по приказу Семенова были направлены в Омск. В то же время на Восточный фронт ни он, ни атаманы соседних Амурского и Уссурийского войск И.М. Гамов и И.П. Калмыков, несмотря на обещания[551], так и не выставили ни одной части.
Период интеграции с Белыми армиями и фронтами
Завершение автономного периода борьбы казачьих войск с красными в конце 1918 – начале 1919 г. имело свои объективные причины. Первый год боевых действий показал невозможность их ведения силами одного лишь казачества, которое к тому же не стремилось к ликвидации советской власти за пределами своих регионов. Между тем лидеры белых за 1918 г. заметно укрепили свои позиции, сумев объединить вокруг себя разнообразные силы. Наконец, в первой половине 1919 г. в белом лагере удалось прийти к единому командованию. В этой ситуации казачество не могло по-прежнему оставаться в стороне от общероссийского течения и демонстрировать свою особость. Тем не менее склонность к автономизму, сепаратизму, атаманщине была присуща казачеству и на поворотном для судьбы России этапе совместной с белыми борьбы против большевиков, который в основном ограничен периодом 1919–1920 гг.
Потери, которые понесло казачество в период 1917–1922 гг., представляются довольно значительными. Очевидно, что Гражданская война по сравнению с Первой мировой потребовала от казачества существенно бо仝льших жертв, о которых до сих пор нет точных статистических данных. Связано это в значительной степени с тем, что сами боевые действия велись на казачьих территориях. К примеру, донская станица Нагавская (2-й Донской округ) за период Первой мировой войны потеряла 6 человек убитыми и 30 ранеными, тогда как в Гражданскую войну – 270 человек убитыми и 80 % мужского населения ранеными