Среди социально-психологических причин поражения казачества – низкий уровень политической сознательности казаков, усталость от многолетней войны (некоторые казаки воевали с 1914 г.), противоречия с неказачьим населением, беспокойство казаков за свои семьи в станицах, а также стремление казаков активно бороться с большевиками лишь в войсковых пределах и т. д.
По мнению видного военного мыслителя полковника А.А. Зайцова, «казачество все же было тесно связано со своей территорией и отстаивание и ее и своих вольностей от покушений большевиков в глазах подавляющей массы казачества не было равносильно вооруженному походу на советский центр. Казачество было готово выделить часть своих сил для решения общерусских задач, но наряду с ними у него были и свои местные, казачьи задачи»[606]. Иными словами, казачество могло выделить лишь часть сил для общегосударственной борьбы против красных, а также предоставить свою территорию в качестве базы для развития Белого движения. До создания массовой Красной армии такая особенность казачества давала белым неоспоримое преимущество перед их противником и стала одной из причин крупных успехов Белого движения в 1919 г. Однако, в отличие от красных, белые не сумели в полной мере воспользоваться этим преимуществом и сформировать массовые армии, что, в конечном итоге, обрекло их на поражение.
С другой стороны, уральский казак генерал-майор С.А. Щепихин отмечал, что никто из лидеров Белого движения так и не решился доверить судьбу этого движения казакам, сделав на них ставку. Возможной причиной этого был тот факт, что «что-то мешает казакам до глубины проникнуться идеей государственной, идеей общего порядка и поставить эту идею превыше всего, а главное над местными, узкими интересами»[607]. Далее Щепихин добавил: «Кто-то довольно метко выразился, что идея у казаков в их желудке. Это справедливо в отношении всей массы русского народа»[608].
Участник Белого движения на Востоке России капитан И.С. Ильин записал в дневнике 29 ноября 1918 г.: «Интересно знать, почему это всегда казаки уверяют, что они спасители России, что они настоящий государственный элемент и что в критическую минуту они являлись истинно государственным элементом? История и примеры говорят совсем другое…»[609]
Не смогли в полной мере воспользоваться потенциалом казачества и лидеры Белого движения. В белом лагере не появилось мощных кавалерийских объединений по образцу 1-й и 2-й Конных армий, созданных в РККА. Между тем массирование конницы порой предопределяло стратегические успехи в Гражданской войне. Думается, помешали лидерам белых те же слабые места, что и во многих других вопросах, – дезорганизованность, неподконтрольность казачьих начальников (так, на Востоке России серьезной проблемой было получение разрешения казачьей администрации на переброску казачьих частей на неказачьи участки фронта), традиционализм и косность взглядов командного состава на тактику и стратегию Гражданской войны.
По итогам Гражданской войны казачество как особая социальная группа было большевиками ликвидировано, многие яркие его представители оказались уничтожены или были вынуждены покинуть Родину. Внушительной была казачья эмиграция (по некоторым данным, она составила до 250 тысяч человек[610]). Невосполнимые потери понесло казачье офицерство и чиновничество, значительная часть казачьей интеллигенции. В районах ожесточенных боев на казачьих территориях значительно сократилась численность населения. Например, на Хопре к концу Гражданской войны осталось до половины жителей, а в целом по Донской области сокращение населения составило около 30 %[611].
Законодательным упразднением казачества стало в 1920 г. постановление ВЦИК, распространившее законоположения о землеустройстве и землепользовании РСФСР на казачьи земли. В том же году в казачьих областях были введены органы власти, предусмотренные Конституцией РСФСР. Многие казаки, перешедшие на сторону красных, оказались репрессированы. Казачьи территории меняли свое административное деление – часть земель отходила соседним регионам, что-то, наоборот, прирезалась к территориям, на которых проживало казачье население. Все это вело к расказачиванию – утрате казаками идентичности и ассимиляции с неказачьим населением. Одним из итогов гражданского противостояния и политики расказачивания стала ликвидация казачества как самобытной духовной, культурной и социальной общности.
Имел ли шансы на военную победу «третий путь»
Под «третьим путем» или «третьей силой» в Гражданской войне, как правило, понимают тот лагерь, который пытался составить демократическую альтернативу как красным (диктатуре слева), так и белым (диктатуре справа), а именно лагерь социалистов-революционеров (эсеров).
В 1917 г. партия эсеров стала самой многочисленной политической организацией в стране (до миллиона членов), она же в конце 1917 г. лидировала на выборах в Учредительное собрание, набрав 39,5 % голосов[612]. Историки много писали об особом пути развития страны, по которому пошла бы Россия в случае победы эсеров в Гражданской войне[613]. При этом, однако, забывалось главное – крайне низкая способность эсеров к созидательной государственной работе. Деятели ПСР, пришедшие к власти в России в 1917 г., в значительной степени ответственны за трагические для нашей страны события того года, анархию и последовавший в результате ее захват власти большевиками и левыми эсерами.
Партия эсеров исторически была негосударственнической организацией. Самих себя эсеры считали защитниками интересов крестьян, рабочих и интеллигенции, но политическая программа партии страдала утопизмом и анархизмом[614]. Опираясь, прежде всего, на крестьянство, они оказывались прямыми соперниками большевиков. Последние, разумеется, не собирались терпеть подобную конкуренцию и, осознавая свое меньшинство, ориентировались на силовой захват власти и террористические методы управления[615]. В результате октябрьского переворота пало Временное правительство, которое возглавлял эсер А.Ф. Керенский. Учредительное собрание, где лидировали эсеры, новая власть распустила. Полная победа эсеров сменилась их сокрушительным поражением.
Как известно, любая революция тогда чего-то стоит, когда может себя защитить. Могли ли защитить себя эсеры в условиях Гражданской войны? Попробуем ответить на этот вопрос, разобрав вполне показательную ситуацию противостояния эсеров и сторонников адмирала А.В. Колчака на Востоке России в конце 1918 г. Тем более что именно на Востоке России летом – осенью 1918 г. под руководством эсеров была создана целая антибольшевистская армия.
В 1917 г. эсеры ярко продемонстрировали свою разрушительную работу в армии. Не особенно удачливы они были и в подпольной работе. Активный и осведомленный участник Гражданской войны генерал А.Л. Носович писал об эсерах: «Эти тоже были слюнтяи. И теоретики, столкнувшись с практиками, безнадежно и окончательно проиграли. Эсеры подготавливали “свое” восстание, но желали действовать самостоятельно без ненавистного для них “офицерья”, и блестяще провалились»[616].
Летом – осенью 1918 г. эсеры играли видную роль в антибольшевистском движении на Востоке России. Восстание Чехословацкого корпуса позволило эсерам организовать на Волге собственную государственность, ставившую целью восстановление власти Учредительного собрания. Однако эксперимент по созданию вооруженных формирований Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания летом 1918 г. успехом не увенчался. Фактически руководили военным ведомством члены партии эсеров, не сведущие в вопросах военного управления. Кроме того, эсеры оказались практически недоговороспособными даже в отношении своих ситуативных союзников – соседних антибольшевистских правительств. Например, исключительно из-за нежелания эсеровских политиков передавать богатейшее поволжское военное имущество представителям Сибири оно досталось в качестве трофея красным.
Исходя из печального опыта 1917 г., офицерство было разочаровано способностями эсеровских лидеров к государственному управлению. Вмешательство партийных деятелей в сугубо военные вопросы, назначения в армии по принципу лояльности социалистическим идеям, борьба с политическими противниками в антибольшевистском лагере, отказ от сотрудничества с представителями правого лагеря вызывали неприятие.
Порядки, устанавливавшиеся в Народной армии, напоминали «керенщину». Колчаковский генерал П.П. Петров впоследствии вспоминал, что «если существуют у офицеров разные мнения о Керенском, то к Чернову оно[617] относится единодушно – с ненавистью и гадливостью.
Ленина и Троцкого ненавидят, пожалуй, меньше»[618]. Психологию белых офицеров, вынужденных служить Комучу, выразил подполковник Ф.Ф. Мейбом: «Сейчас, в данный момент, будем драться под всяким правительством. Уничтожим первоначально коммунистов, а затем и социалистов!! Такое мнение было почти у всех офицеров моей роты»[619]. Генерал К.В. Сахаров вспоминал о ехавших с ним в поезде офицерах Народной армии, которые «высказывали недовольство отношением к ним и их полкам Самарского правительства, что развели опять политику, партийную работу, скрытых комиссаров, путаются в распоряжения командного состава…»[620]